– Почему это? Ты же сказал, что ответишь на мой вопрос? Вот и отвечай, – отвернулась, чувствуя желание дернуть свои жердочки на себя, чтобы не привлекать ещё больше внимания к этой неказистой части нынешнего тела. Хотя и в своем теле я красотой и ногами не блистала, меня со Сью даже сравнивать бессмысленно, да и не очень-то хочется. Мне хватало и того, что Анри подкалывал меня каждый раз тем, что я толстею. Мышцы, это все мышцы и широкая кость, хотя такое оправдание, вынуждена признать, звучит довольно глупо. Диеты я с трудом, но придерживалась, предпочитая питаться мясом, а не кашами, но моему телу далеко до отметки «худощавое», скорее болезненно худое.

– Хорошо, в таком случае я отвечу, – безропотно согласился Анри, чем меня удивил.

– Ну, так говори, – потребовала, когда за предыдущей фразой ничего не последовало.

Медленно граф повернулся ко мне лицом, улыбнулся как настоящий злодей: соблазнительно и многообещающе. Я даже дыхание затаила от этой красоты. Сущий дьявол, как такому не поддаться или отдаться?

– Правда в том, что я никогда не лгал, недоговаривал, – бессовестно сказал Анри, и я не стерпела.

Схватившись за спинку дивана, подтянулась и замахнулась, чтобы отвесить ему подзатыльник, но он руку перехватил. Дернул вперед, почти усадив к себе на колени. Зажатую руку поднял вверх, заставляя приблизиться ближе. Во рту мгновенно пересохло, внизу живота все скрутилось в болезненный узел, а руки даже заломило от желания подтянуться к нему, прижаться к его груди, поцеловать в шею, провести рукой по его оголенной спине… Это все коленка, чертова коленка и гормоны! Мне уже не тепло, мне жарко. Кажется, я уставилась на его губы, вместо того чтобы пользоваться головой. Что там жизненный и книжный опыт подсказывает? Спать со злодеями нельзя? Даже когда он с такой хитрой улыбкой тянется к твоим губам? Жаль, очень жаль. Резко выдохнула и уклонилась от поцелуя, отвернувшись. Мою руку сразу отпустили.

– Я уже не тот мальчишка, что позволял тебе подобное, – сказал он холодно, явно обидевшись не из-за попытки отвесить ему подзатыльник. Отвела глаза, что-то неопределенно пробормотав, и откинулась обратно на диван.

– Жаль, он мне нравился больше, – назло ему сказала, а Анри уже мою ножку предупреждающе сжал. Ревнует к самому себе? Попахивает уже каким-то маразмом.

Расслабил руку, провел по стопе, щекоча, но я не засмеялась. Нервные импульсы прошли до мозга, пальцы на ногах сжались, но не из-за щекотки, а из-за боли. Чертовы ноги по-прежнему бесполезные жердочки, что несут лишь боль каждый раз, когда пытаюсь их напрячь. Рыкнула, он сразу отдернул руку, не стала показывать, какая я тут независимая и садиться самой снова. Слишком устала, от всего.

– Прости, – решил замять нашу маленькую размолвку граф, успокаивающе поглаживая мою ногу. Может я фетишистка какая? Мне действительно нравилось, когда он так по-хозяйски мои ноги поглаживал. Массажа ног мне точно ещё никто не делал, даже бабуля в детстве. Приятно, я так и привыкнуть могу.

– Тогда я задам другой вопрос? Раз уж ты на предыдущий не ответил нормально, – пробормотала, стараясь быть собранной и серьёзной. Анри безразлично пожал плечами, вернувшись к своему любимому занятию — прикрыл глаза и принялся ровно и размеренно дышать, засыпая.

– Что у тебя на отца… господина Карвалье? – спросила, непроизвольно затаив дыхание и наблюдая за ним. Его веки вздрогнули, медленно открыл глаза, не спеша ни отвечать, ни смотреть на меня. – Он не мог так просто дать своё согласие, не надо мне снова врать. У тебя ведь что-то есть на него, я знаю! Как ты заставил его подписать договор? – не унималась, чувствуя, как все тело дрожит от волнения.

– Ты читала его? – спросил он, немного отстранившись, и, когда я рассеянно кивнула, добавил с грустной улыбкой: – Или разорвала не глядя, как предыдущий?

– Какое это отношение имеет к…

– Имеет, – перебил меня, на губах промелькнула грустная улыбка, да убежала куда-то, не оставив и следа. – Если бы читала – поняла.

– Я читала, – вздернула подбородок, реагируя остро. – От начала до конца. Впечатлялась.

– Да неужели? – он поднялся, отпустив мои ноги, и без его рук они сразу начали мерзнуть. Прошёлся вперед, встал рядом с бочкой, смотря в рассвет.

– Что тебя удивляет? Мне же тоже хочется знать, как дорого меня тебе продали, – пожала плечом, с неохотой подтягиваясь, чтобы сесть. Анри хмыкнул, мои слова его позабавили на какую-то секунду, но не настолько, чтобы повернуться ко мне.

– И как? – с иронией спросил.

– Хэх… – вздохнула.

– Каков товар – такая плата? – ухмыльнулся Анри, обернувшись ко мне лицом.

– Ой, кто бы говорил, – протянула обиженно и, схватив яблоко со стола, бросила его в него. Граф запросто поймал плод и смачно его откусил, очевидно, что одного мяса ему было мало.

Когда он в последний раз ел? Выглядит плохо.

– Но все же ты отказался от всего приданного, я удивлена, – с трудом скрыла волнение, голос всё-таки дрогнул с надеждой. – Отказался от всего: состояния, заводов, которые так хотел заполучить. Тебе нужна исключительно…

– Ты? – перебил меня, внезапно повернувшись. По телу прошлись мурашки от его взгляда. Надежда и та маленькая девочка, обожающая сказки, воспряли из пепла неудавшегося опыта, но я сдержалась. Хватит верить в сказки, они возможны лишь в книгах, в реальной жизни все не так. Хотя я уже не понимаю, что реально, а что нет…

– Это глупо, – опустила взгляд, заставила себя улыбнуться беззаботно, – у злодеев всегда есть какая-то выгода, какой-то коварный план с которым они не хотят ни с кем делиться. Зачем тебе я без всего того, что может за меня дать отец? Сам же говорил…

– Это в сказке злодеи, Анна, а в реальности все не так, – улыбнулся он грустно, и хотя я не видела, но почувствовала это. – Люди не разделяются на добро и зло, как герои глупых романов. Все они серые. Ни добрые, ни злые.

– Вряд ли так можно сказать о твоём отце, – не поверила ему. – Или та же графиня, вот та уж точно была злом. Воплощением этого вашего Тёмного и ужасной приемной матерью.

Анри улыбнулся с иронией, однако я видела застывшую в его глазах боль, хотя ни одна мышца на лице не дрогнула. Отпил из бутылки и, прищурившись, посмотрел на набирающее свою силу солнце. А он ведь сказал, что похитит меня разве что до рассвета, если я не захочу остаться навсегда. Хочу ли?

– Так что там насчет отца? Что у тебя на него? – попыталась вернуться к прежнему разговору.

– Я не могу ответить на этот вопрос, – помедлив минуту, ответил Анри с равнодушным видом.

– В смысле?! Ты же сказал, что на любой вопрос ответишь честно! Чувствую, что меня жестоко на…

– Это не мой секрет, Анна. Если я скажу тебе хоть слово, договор будет разорван, – с нажимом сказал он, пытаясь до меня достучаться.

– Но… – я уже собиралась потребовать ответ, несмотря ни на что, но остановила себя, решив сменить тему. – Почему ты все время меня так называешь? Какая из меня Анна?

Заметил, что я хотела сказать что-то другое, но передумала, и сделал какие-то свои выводы. Подошел почти впритык к дивану и посмотрел на меня пронзительно.

– Я уже говорил: мне кажется, тебе настоящей пошло бы это имя, – он еле заметно улыбнулся, как-то устало и обреченно. – К тому же для всего мира ты Рианна де Карвалье, и для меня Анна.

Анри протянул руку к моему лицу, убрал упавший на глаза локон и произнёс:

– Моя Анна.

Кровь прилила к щекам. Как проникновенно он это сказал: «моя…», а что было после, не так уж важно. Во рту пересохло от этого знакомого до дрожи взгляда мальчишки с крыши. Полного обожания взгляда, как будто я все, что у него есть, и никого ближе у него нет и быть не может. У меня даже дыхание сперло в груди от такого образного сравнения. Так, чувства, быстро собрались в кучу, а гормоны пускай идут лесом, я взрослая женщина, такие от мужиков не тают как сахарок на раскалённом солнце! Но так хочется… Эх…

– Получается, на мой вопрос ты мне не ответишь? – опустила взгляд, стараясь унять внутреннюю дрожь и тепло. Сложила ручки поверх двух одеял, с трудом усевшись прямо.