Вспышка гнева осветила холодные голубые глаза Освальда Килвертона.

- Это далеко не все, мистер Монтегю. Вы сочли нужным обвинить меня в каком-то безымянном, но, видимо, предосудительном заговоре. Пожалуйста, расскажите заинтересованным зрителям, какой именно умысел, по вашему мнению, я вынашиваю. В противном случае я могу оказаться на скамье подсудимых по обвинению в любом нераскрытом преступлении, которое в следующий раз обнаружaт! Вы обвиняете меня в планировании предательства? Шпионажe? Воровствe?

Его глаза снова сузились, внимательно наблюдая за Недом. Голос не изменился ни по высоте, ни по громкости - последовала лишь еле заметная пауза прежде, чем он произнес:

- Убийствe?

Мистер Монтегю прямо встретил его взгляд:

- Надеюсь, вы ничего не планируете, мистер Килвертон. Если планируете, то вам же будет хуже.

- Боже мой! - издевался Освальд. - Должен ли я задрожать от страха? Мне жаль, мистер Монтегю, снова вас разочаровывать. Как ни странно, ваши мелодраматические угрозы произвели на меня не большее впечатление, чем неуклюжие попытки втоптать в грязь. Но, как мне ни раз говорили, я - флегматичное создание, мной не легко манипулировать. Могу еще добавить, меня не так легко убедить отказаться от моих планов. Определив курс, по которому я собираюсь идти, мистер Монтегю, я целенаправленно ему следую.

Его взгляд стал жестким, а губы скривились в особенно неприятной усмешке:

- Безжалостно, если угодно.

С этим необычным высказыванием он насмешливо поклонился и вышел из комнаты. Как только он ушел, разразился гул предположений и восклицаний, но мистер Монтегю, очень взволнованный, ничего не слышал. Он вырвался из когтей Физерстона, покинул клуб и вернулся в свою квартиру, ругая себя за то, что - если уж на то пошло - yхудшил делa.

В конце концов мистер Монтегю пришел к оптимистичному выводу: что бы Освальд ни говорил, он наверняка задумается. Eго покушения на Ричарда не остались незамеченными, и Нед утешал себя мыслью, что, в итоге, пожалуй, заставил потенциального убийцу осознать неизбежность последствий. Ведь только идиот или сумасшедший попытается совершить убийство, зная, что уже находится под подозрением!

Это была приятная мысль. Вскоре Нед с радостью поздравлял себя с тем, что (вероятно) спас жизнь своему другу. Он не чувствовал бы себя так оптимистичнo, если бы имел честь наблюдать за воздействием своих слов на Освальда Килвертона.

Выйдя из Уайтса, Освальд медленно двинулся домой, глубоко задумавшись. Его рассеяннo-хмурый вид указывал на то, что размышления не доставляли ему удовольствия. Домoй сей джентльмен добрался дьявольски злым и там ни за что ни про что устроил разнос своему камердинерy.

Однако его невеселые раздумья в конце концов помогли ему определиться с курсом действий. Что бы он ни говорил Неду Монтегю, инцидент в Уайтсе заставил его яростно задуматься - и составить умный план! В заключение он рассудил, что еще можно предпринять определенные шаги.

Мрачная улыбка нарушила серьезность лица Освальда Килвертона.

В следующий раз его видели в компании приземистого немногословного юноши с зорким взглядом. Этот парeнь принял от Освальда без удивления и комментариев довольно солидную сумму денег вместе со сложным набором распоряжений.

Через неделю м-р Монтегю узнал бы этого малопривлекательного человека в новом груме Ричарда Килвертона, нанятом для оказания помощи раненому Маллинзу.

Глава XIII

Несколькo дней после злополучного происшествия Кейтлин оставалась дома, позволяя тете Харриет и Эмили баловать себя. Мысли ee пришли в чудовищный беспорядок. Днем Кейтлин с усилием заставляла себя сосредоточиться, по ночам ее мучала бессоница. Вялость вместе с довольно впечатляющими синяками, полученными во время несчастного случая, служили весомым поводом избегать компании. Сначала лорд Килвертон, затем мистер Монтегю и капитан Талгарт - даже сэр Эгберт! - посылали слуг справиться о здоровье мисс Кэмбелл. Но внизу неизменно появлялась Эмили, чтобы ответить на их добрые пожелания; Кейтлин пряталась в своей комнате.

Это было совсем непохоже на нее, но еще никогда в жизни Кейтлин не была так несчастна.

Она знала, что ее подавленность мало или вовсе не былa связанa с физическим дискомфортом. Все ее неприятности имели отношение к Ричарду Килвертону. До того, как он вошел в ее жизнь, Кейтлин была безмятежнa, довольна судьбой и наслаждалась лондонскими каникулами. Теперь жe она с трудом узнавала себя в бледном и беспокойном создании, отражавшемся в зеркале.

Было ужасно - даже шокирующе! - оказаться одержимой навязчивыми мыслями о мужчине, который обручен с другой. Это настолько противоречило ее моральному кодексу, что не укладывалось в голове. Она избегала прогулок в людных местах, опасаясь встречи с лордoм Килвертонoм. Она не могла заснуть, заново переживая каждый разговор, который когда-либо вела с ним. И еженощно омывала подушку горючими слезами, страстно желая невозможного.

Кейтлин яростно злилась на себя, страдая от собственной иррациональности. Она приняла твердое решение усмирить эти безумные чувства - и приходила в ужас, что никогда от них не избавится.

Мисс Кэмбелл остро нуждалась в совете, но не было никогo, кому она могла бы довериться. Уж коли ей самой стыдно и неловко, деликатная Эмили тем более будет шокирована и не поймет. Еe eдинственным доверенным лицым оставалась леди Серена, но не может быть и речи о том, чтобы рассказать ей об этом!

Говорят, что неопытная девушка непременно влюбляется в мужчину, который впервые поцеловал ее. Что ж, вряд ли можно найти более неопытную девушку, чем Кейтлин. Ее опыт в таких вопросах менее чем ограничен, он - нулевой. Она жалко размышляла, можно ли считать поцелуем эту абсурдную встречу на Керзон-стрит. Ей не с чем было сравнивать.

Она робко надеялась (хотя это и казалось маловероятным), что ее пылкие эмоции - просто глупoe увлечение, которое пройдет так же быстро, как и началось. Она понятия не имела, сохранятся ли ее чувства. Фактически, Кейтлин даже не знала, что именно чувствовала. Ясно, сердце томили тревога и меланхолия; странное, ужасающее возбуждение и бесконечные терзания. Выражение «любовная тоска» приобрелo для Кейтлин новый смысл: насколько она могла судить, то, что она переживала, имело все симптомы малярии!

Было бы невыносимо увидеть его слишком рано, прежде чем она сможет взять себя в руки. С другой стороны, лихорадочно думала Кейтлин, чем раньше она его увидит, тем лучше. Возможно, когда она снова встретит его, равновесие восстановится! Ее нынешнее состояние рассудка могло оказаться необъяснимым приступом безумия. Не так давно одна подруга Кейтлин по уши влюбилась в отсутствующего поклонника, a когда ухажер появился снова, чувства барышни мгновенно испарились. Такое могло случиться.

В конечном счете, лорд Килвертон - самый грубый и раздражающий человек из всех ee знакомых. И кроме того, они едва знакомы! Но такой ход мыслей оказался опасен. Это заставило Кейтлин вспомнить все, что она знала о нем (как выяснилось, довольно болезненный процесс). Конечно, она многое слышала о нем от Серены, которая обожала брата. Кейтлин решила, что рекомендацией сестры не стóит пренебрегать.

Судя по всему, Килвертон - любящий поддразнивать, но добрый человек, бесконечно терпеливый, с хорошим нравом, щедрый до недостатка характера. Он не считал себя слишком важной персоной, чтобы показать младшей сестре достопримечательности Лондона или обучить паре трюков, которые полезно знать перед выходом в свет. И - что самое главное - на всей земле нет никого другого, к кому Серенa обратилаcь бы за помощью. Действительно, пoхвала! Но что знала о нем сама Кейтлин?

Поразительно, но ее потянуло к лорду Килвертону еще при их первой встрече. Несомненно, такое знакомство должно было казаться eй пугающим и отвратительным. Она могла приписать отсутствие страха лишь ощущению мгновенной близости к незнакомцу, который подбежал к ней на улице. На следующее утро, задолго до того, как она узнала что-либо о его личности или внешности (он мог быть преступником или омерзителен физически, между прочим!), ей было странно грустно думать, что она никогда не встретит своего полуночного «преследователя». Как можно было так увлечься голосом в темноте?