— Они тоже не убивают людей?

— Убивают. Но не бойся: ни тебе, ни братьям вреда они не причинят.

Отбросив измочаленный стебелёк, Патрик сдёрнул со стены ещё один.

— Мне было жалко их обоих. То, что происходило с ними, внутри них, было страшно. Я не мог находиться рядом, особенно возле того, со светлыми волосами…

— Они сказали, у тебя было видение. Что именно ты видел?

— Тебя. И я знал, что ты в опасности. Когда светловолосый это услышал, он как будто сломался изнутри…

Сжав в ладони камешек, который до того подобрала в траве, я растёрла его в пыль. Каждое упоминание о мучениях Доминика отдавалось болью в груди. Сейчас больше всего хотелось броситься к нему, где бы он ни был. Но именно этого я и не знала… Всё-таки ужасно, что, возможно, последние месяцы существования мы вынужденны проводить подобным образом: не чувствуя друга друга и встречаясь урывками — в перерывах подготовки к Концу… Отряхнув ладони, я бодро обратилась к тревожно следившему за мной Патрику:

— Ты не устал? Хочешь, поиграем в догонялки?

— В догонялки? Сейчас?

— Почему бы и нет? Небо безоблачное, луна светит ярко. И места — сколько хочешь.

Я кивнула на расстилавшуюся перед нами равнину. Патрик хитро прищурился.

— Ты будешь жульничать. Я видел, как быстро ты передвигаешься.

— Вовсе нет! Как будто не смогу обыграть тебя по-честному.

Патрик засмеялся и захлопал в ладоши.

— Договорились. Но только по-честному!

Я скинула обувь и, легко щёлкнув его по носу, побежала по траве. Патрик издал воинственный клич и помчался следом. Мы гонялись друг за другом довольно долго, и я невольно вспомнила бесконечные шпильки Андроника в адрес моей "незрелости". Видел бы он меня сейчас, с визгом носящейся по траве, играющей в догонялки с подростком-полудемоном… Патрик явно утомился, но приближение рассвета встретил самым угрюмым выражением лица, какое я когда-либо у него видела. Я утешающе пригладила растрепавшиеся рыжеватые волосы.

— После рассвета обязательно наступит закат.

— Да… Но так скоро ты не придёшь…

— Я постараюсь.

На самом деле исполнить обещание оказалось проще, чем я думала. Встречи бессмертных "собратьев", требовавшие присутствия Доминика, участились. Правда, когда я пыталась выяснить, что именно на них обсуждалось, Доминик изгибал бровь и переводил разговор в совершенно другое русло — после чего разговора как такового уже не получалось. И Винсента я спросить не могла — с ночи нашей перепалки он не появлялся. Это могло означать одно: в этот раз я задела его по-настоящему.

Зато Патрик неизменно радовался моим визитам. И мне встречи с ним доставляли не меньшее удовольствие. Я будто снова окуналась в детство — волшебное время, свободное от забот и заполненное лишь играми и развлечениями.

— Рад, что вы подружились, — улыбался брат Клеомен. — Патрик только о вас и говорит. Я хотел было запретить ему приходить сюда — ночные бодрствования ведь вредны для здоровья, но с ним случилась истерика.

— Истерика?..

— По меркам, применимым к Патрику, самая настоящая. Обычно он очень сдержан, а тут прочитал мне целую проповедь, что я не должен ограничивать его свободу. И, если я это сделаю, он будет приходить сюда всё равно, и никакие силы ни того ни этого мира ему не помешают.

— Для своего возраста он кажется очень развитым.

— Он действительно развит не по годам. Иногда своими суждениями он ставит в тупик даже меня, — лицо преподобного брата светилось гордостью. — Но, скажите, чем вы обычно занимаетесь, что он так ждёт этих встреч?

— Да так, ничем особенным. В прошлый раз мы играли в снежки.

— В снежки?..

— Мы поспорили. Патрик не поверил, что мне удастся раздобыть снег за полчаса, я убедила его в обратном.

Видимо, брат Клеомен считал, что от меня Патрик набирается житейской мудрости или чего-то в этом духе. Что мы проводим время за подобными забавами его, скорее всего, разочаровало.

— Снежки… — растерянно повторил он. — Патрик так редко играет с другими детьми… Наверное, это пойдёт ему на пользу…

Торопливый топот возвестил о приближении лица, о котором шла речь. Вихрем ворвавшись в библиотеку, Патрик швырнул на стол рюкзак и, блестя глазами, подлетел ко мне:

— Как и обещал! Я придумал задание, которое ты не сможешь выполнить!

Но тут мальчик увидел стоявшего у стены брата Клеомена, и блеск в его глазах погас.

— Отец…

— Не волнуйся, Патрик, я всего лишь хотел поздороваться с нашей гостьей.

Патрик тихо вздохнул, скрывая облегчение.

— Ну, не буду мешать, — улыбнулся брат Клеомен.

Он явно собирался потрепать Патрика по волосам, но в последний момент передумал и, продолжая улыбаться, закрыл за собой дверь.

— Он спрашивал обо мне? О том, чем я занимаюсь, когда здесь? — повернулся ко мне Патрик.

Я кивнула.

— И что ты сказала?

— Конечно, правду. Тебя не учили, что врать нельзя? Тем более монаху.

— Я и не имел в виду врать… Просто… Я не хочу, чтобы брат Клеомен запретил мне с тобой видеться. И, если бы он думал, что я делаю только школьные задания…

— Ты же говорил, что никакие силы не помешают тебе сюда приходить. Так что тебе запрет брата Клеомена?

Патрик стал пунцовым.

— Ты вроде бы упомянул новый спор, — рассмеялась я. — Но для начала — как насчёт того, чтобы расквитаться за старый? Ты проиграл, помнишь?

Встрепенувшись, Патрик бросился к рюкзаку.

— Я поймал даже больше, чем требовалось!

Дёрнув молнию, он гордо извлёк из рюкзака стеклянную банку, в которой сонно копошились не меньше десятка стрекоз. Я покачала головой.

— Спор ведь был на пять. Как долго ты их отлавливал?

— Это было не так уж и трудно. Они кружат возле пруда, летом их там вообще целые тучи… Красивые, правда? Тебе нравятся?

Я повертела в руках протянутую мне банку. Стрекозы тихо шелестели прозрачными крыльями.

— Пятнадцать штук, — самодовольно заявил Патрик. — Утром я их выпущу. Будет жалко, если они умрут.

— Если будешь ждать до утра, так и выйдет.

— Правда? — забеспокоился Патрик. — Тогда лучше сейчас.

Мы вышли в монастырский сад, и Патрик торопливо откупорил банку. Не слишком уверенно стрекозы разлетелись в разные стороны. Одна, самая ленивая, тут же прицепилась к листу на ветке над нашей головой. Запихав банку обратно в рюкзак, Патрик ожидающе повернулся ко мне.

— Чем займёмся теперь?

— Как там насчёт задания, которое я не смогу выполнить? Хочешь, чтобы я слетала на Луну и прихватила с собой горсть лунной пыли?

— А ты бы смогла?

— Не знаю, не пробовала.

Патрик вдруг нахмурился и мотнул головой.

— Нет, не надо. Это, наверное, опасно.

— Вот и проверим.

— Не надо, — решительно повторил Патрик. — Я не хочу.

Легко подпрыгнув вверх, я щёлкнула по листу, на котором пристроилась ленивая стрекоза, и согнала её с места. Обиженно гудя, она улетела в темноту, а я бросила лукавый взгляд на Патрика.

— Смотри, если проиграешь, ставкой в этот раз будут не стрекозы. Так что я бы на твоём месте хорошенько подумала.

Патрик довольно улыбнулся и потёр руки.

— Я хочу золотую ципрею!

— Золотую… что?

— Это редкая ракушка, водится в Индийском океане. Они бывают разных цветов, но я хочу светло-золотистую. Спорим, что ты не сможешь добыть её за… — он сделал вид, что задумался. — Один час!

— В Индийском Океане. Думаешь, погрузиться под воду на несколько сот метров менее опасно, чем отправиться на Луну?

Лицо Патрика приняло зеленоватый оттенок.

— Тогда не надо! Я не подумал…

— Как легко тебя переубедить. Но теперь уже поздно: раз назвал ставку, значит так тому и быть, — и унеслась прочь.

Надо признать, желание Патрика застало меня врасплох — до него о золотых ципреях я даже не слышала. Но в интернете за каких-то десять минут я узнала о ракушке всё, что хотела. Первую, ставшую известной в Европе золотую ципрею, приобрели соратники Джейма Кука у туземцев Таити во время одной из экспедиций. Кроме Таити, где, как назло, был день, ракушка "водилась" и в морях, омывающих Филиппинские острова, где рассвет ещё не наступил. Туда я и отправилась. Конечно, можно было просто купить ципрею через тот же интернет, но я решила играть по-честному. Однако честность меня подвела. Побывав в нескольких рыбацких деревнях Лусона[2] и Минданао[3], я наконец нашла, что искала. Но время вышло: в монастырском саду я появилась на целых пятнадцать минут позже назначенного срока. Патрик уже нервно мерил шагами лужайку и чуть ли не со всхлипом бросился ко мне. Мне показалось, он собирался кинуться мне на шею и остановился в последний момент.