— И что, интересно, они будут делать со своей скрытой ото всех мудростью, когда этот мир провалится в Тартар?

— Они — не его часть. Судьба этого мира — не их судьба.

— Где именно они обретаются? Я могла бы…

— Даже не думай, — неожиданно резко заявила Акеми. — Предстать перед ними могут лишь посвящённые.

Я отвернулась к ширме с журавлями, скрывая раздражение. Судя по ледяному блеску, появившемуся в глазах Акеми, настаивать было бесполезно. Лодовико начал тихо увещевать её в чём-то по-итальянски. Моих знаний языка хватило на то, чтобы понять: он всё ещё не верит в реальность надвигающегося Конца.

— Ты можешь снова отправиться к ним, Акеми? — уже миролюбиво спросила я. — Мы не знаем, ни когда всё произойдёт, ни как именно. На то, чтобы это выяснить, уйдёт время, которого у нас нет. А если у тебя уже есть источник…

— Хорошо, я попытаюсь, — неохотно согласилась она. — Но не ожидай слишком многого.

— А как насчёт остальных бессмертных? — подал голос Лодовико.

— Боюсь, и в этом нужна ваша помощь. Остальные тоже должны быть в курсе происходящего. Вы можете оповестить всех, кого знаете?

— Бесконечные объятия и фальшивые улыбки, — простонал Лодовико, — вот уж чего мне не хватало всё время!

— Не капризничай, дорогой, — Акеми с нежностью погладила его по вьющимся волосам. — Мы очень давно не были в свете.

— Кстати, раз уж речь зашла о светских встречах, — лукаво подмигнул мне Лодовико. — Когда ты официально представишь нам своего amante[1], piccolina? Что он и тот, кто тебя обратил — не одно и то же лицо, уже понятно. И не говори, что это — Эдред. Потому что если так, этому миру действительно пора провалиться в Тартар!

Я лишилась дара речи, но быстро овладела собой и даже смогла рассмеяться:

— Передам Эдреду твои слова. Думаю, они его развеселят.

В первый момент предположение Лодовико показалось мне попросту оскорбительным. Кто в здравом уме может добровольно позволить Эдреду прикоснуться к себе? Но эта мысль натолкнула на другую, довольно бредовую, но в какой-то мере не лишённую смысла.

[1] Amante (итал.) — возлюбленный.

Я ещё взвешивала все за и против, стоя перед дверью стеклянного дома Эдреда. Не показывалась я здесь давно, и первые слова хозяина тут же об этом напомнили.

— Уже думал, ты не появишься никогда, — в голосе Эдреда прозвучал явный намёк на шантаж. — Чем реже я тебя вижу, тем больше соблазн это исправить, когда ты оказываешься в нашем мире. Последний раз я едва удержался.

В моём воображении возникла картинка: я в объятиях Доминика ловлю на себе взгляд безумных зелёных глаз за мгновение до того, как Доминик поворачивает голову и видит, кто стоит за его спиной… Я судорожно заморгала, пытаясь избавиться от жуткого видения, и тряхнув головой, возразила:

— Ты ведь не хотел верить словам, а поиск доказательств требует времени.

— Когда я требовал от тебя каких-то доказательств? — хмыкнул Эдред.

— Это радует. Но всё же выслушай.

Говорила я недолго и короткими предложениями, которые до сознания Эдреда скорее всего не доходили. Он таращился на мои губы, ощупывал глазами тело от шеи до щиколоток, постоянно утопая взглядом в вырезе блузки. Под конец это вывело меня из себя и, оборвав предложение на полуслове, я резко выпалила:

— Ты можешь сосредоточиться хотя бы на секунду?

Эдред растерянно моргнул и, как бы извиняясь, буркнул:

— Я слишком долго тебя не видел…

— И не увидишь ещё дольше, если не соберёшься с мыслями. Не имея головы, не так-то просто что-либо рассмотреть.

Лицо Эдреда приняло уже знакомое выражение умиления, и мне как никогда захотелось отвесить ему оплеуху, но я сдержалась и терпеливо повторила сказанное. В этот раз Эдред приложил заметные усилия, чтобы сконцентрироваться на моих словах, и, едва я замолчала, пожал плечами:

— И что? Собираешься просить меня сразиться с драконом?

— Не в одиночку.

И я изложила свой план.

— Хорошо, — согласился Эдред. — Я познакомлю тебя со всеми, кого знаю. Хочешь начать прямо сейчас?

Я в задумчивости покусывала губу. Идея, случайно подсказанная Лодовико, всё больше казалась бредовой, почти утратив смысл. Но я поступила, как обычно в таких случаях — ринулась с утёса головой вниз.

— Никто ведь не знает, кто совершил два последних обращения? В одном случае это ведь мог быть ты… Или ты уже кого-то обратил?

В безумных глазах Эдреда вспыхнул огонёк, лицо едва заметно дёрнулось.

— Нет. И подумай я об этом раньше, сейчас не пришлось бы притворяться, что тебя обратил я.

Я натянуто улыбнулась. Если всё пойдёт как надо, никто из моих новых знакомых даже не подумает связать меня с Арентом. В отношении Доминика я не строила никаких иллюзий — он, не разбираясь, оторвёт мне голову, если когда-либо об этом узнает…

— Значит, договорились.

— Разве не покажется странным, что я не могу к тебе прикоснуться?

— Никто ничего не заметит, если ты не будешь пытаться.

— Это будет тем более странно. Кто поверит, что, находясь возле родника, умирающий от жажды даже не намочит в воде губ?

— Ты ведь знаешь, я не могу выпустить из рук освящённую землю. Объяснишь своим друзьям, что я стеснительна.

— Дело не только в этом, — в хрипловатом голосе Эдреда послышались вкрадчивые нотки. — Что, если кто-нибудь из них попытается пожать тебе руку или притронется случайно? Ты ведь не хочешь привлекать к себе ненужное внимание? Я знаю магическую формулу, которая позволит тебе оставаться невидимой для Арента и без освящённой земли. Стоит нанести знаки на стены помещения — и внутри него ты будешь в безопасности.

— И ты говоришь об этом только сейчас?

— Я говорил об этом и, когда ты пришла ко мне в первый раз. Ты просто не слушала.

— А если нанести эти символы на тело?

— В основе формулы лежит заклинание, защищающее жилище. Нанесённые на тело, знаки потеряют силу.

Я подумала, насколько бы это облегчило моё перемещение по домам Доминика, и прищурила глаза.

— А меня ты научишь этой формуле?

Эдред довольно ухмыльнулся.

— Со временем научу. Тем более что теперь мы будем видеться часто, ведь так?

Я унеслась от Эдреда, так и не дав вразумительного ответа на его предложение. В силе магических знаков я не сомневалась, и узнать их тайну было более чем заманчиво, но… Эдред предлагал сделку, причём не самую безобидную. Цель, которую он преследовал, была очевидной. Он не захочет держаться от меня подальше. Его руки будут на мне постоянно, и, изображая его подругу, я даже толком не смогу этому воспрепятствовать. Допустим, мне удастся это вынести, но что, если обо всём узнает Доминик? Одно дело просто выдавать себя за подругу Эдреда и совсем другое вести себя соответственно. Так ранить Доминика я не могла.

Доминик ждал, застыв на пороге спальни, и нетерпеливо прижал меня к себе, едва я сбросила с запястья часы. В последнее время его поведение сильно изменилось. Если раньше его ласки были полны нежности, сейчас он бросался на меня так, словно видел последний раз в жизни. Синие пятна неизменно появлялись на моём теле после каждого нашего свидания. Сейчас всё вроде бы начиналось невинно. Ни на миг не выпуская из объятий, Доминик покрывал моё тело нежными трепещущими поцелуями. Но постепенно поцелуи становились всё безудержнее, ласки всё исступлённее, в глазах появился диковатый блеск — он начинал терять над собой контроль… Тогда я мягко сжала ладонями его лицо и спросила:

— Доминик… чего ты боишься?

Его ладонь легла на мою щёку, и я с удивлением почувствовала, что пальцы едва заметно дрожат.

— А ты как думаешь?

Я бросила шутливый взгляд на намертво обвившуюся вокруг талии руку и улыбнулась:

— Что меня затянет в чёрную дыру?

— Глупышка… Я не могу позволить тебе быть рядом, когда встречаюсь с другими бессмертными. Угроза, что Арент нападёт на след, слишком велика. Но расставаться с тобой становится невыносимее раз от раза. Это разрывает меня изнутри…