Я слушала его со смешанным чувством опасения и ликования. Значит, Эдреду в самом деле известно многое. Тайны, которые помогли бы в наших поисках, знания, которые вернули бы мне способность переноситься в наш мир… Но… речь ведь шла об Эдреде — невменяемом садисте, который, кроме полезных знаний, наверняка обладал и теми, что могли навредить. И кто поручится, что он ими не воспользуется? Как бы ни велик был соблазн, я рисковала большим, чем могла обрести, и уже в который раз отогнала мысль, начисто лишавшую меня душевного равновесия.
Однако забыть об Эдреде окончательно не удавалось. Даже в манускриптах отца Фредерика я, как назло, натыкалась на упоминания о кельтах. Но на вопрос, не располагает ли преподобный отец более точной информацией о друидах, он лишь покачал головой.
— Друиды оберегали свои тайны ревностнее, чем современные секретные службы. Их знания передавались исключительно устным путём от избранных к избранным. Записки римских военачальников и ирландские легенды — пожалуй, единственные источники, благодаря которым мы вообще знаем об их существовании.
Легенды и записки… Я была вынуждена полагаться только на них в случае с ацтеками и майя. Но тайны друидов я могла бы узнать из первых уст…
— Думаете, друиды были как-то связаны с первыми бессмертными? — снова заговорил отец Фредерик.
— Наверное, кроме них на этот вопрос уже никто не ответит.
— Может, среди вам подобных есть те, кто знает о тайнах друидов не понаслышке? — словно прочитал мои мысли отец Фредерик.
Я резко поднялась из-за стола и направилась к полкам, собираясь вернуть свиток на место. Отец Фредерик наблюдал за мной с привычно отчуждённым выражением. Несмотря на вроде бы установившееся между нами взаимопонимание, мне по-прежнему казалось, что он относится ко мне настороженно. Конечно, ничего другого ожидать и не приходилось: ведь он был священником, а я — существом, заклеймённым его религией. Меня лишь удивлял настойчивый интерес преподобного отца к потустороннему, который церковь едва ли могла поощрять.
— Всё время хотела спросить вас. Каким образом вы, духовное лицо, причём довольно высокого ранга, так увлеклись исследованиями, которые не очень-то сочетаются со служением церкви?
Суровое лицо отца Фредерика смягчила едва заметная улыбка.
— Я всего лишь декан этого собора, а это не такой уж высокий ранг. Что до служения церкви, я выполняю свои обязанности, большего от меня не вправе требовать ни мой епископ ни сам понтифик.
— Мне кажется необычным слышать подобные слова от священнослужителя. Не могу сказать, что много общалась с представителями духовенства, но никогда бы не подумала, что вы — один из них, если бы не знала этого наверняка.
— Я ведь не родился "представителем духовенства", — снова улыбнулся отец Фредерик. — В юности я был очень далёк от религии. Вы слышали легенду о двух всадниках: светловолосом на белом коне и темноволосом на коне чёрном как вороново крыло? Они появляются в переломные моменты, чтобы дать совет.
— Ангел и демон, ведущие вечную борьбу за души смертных, — кивнула я.
— Меня они сопровождали постоянно. Я всегда знал, где зло, но за светлым всадником следовал редко. Чёрный же завладел мной почти полностью. Не исключено, что так оставалось бы и по сей день, если бы не одно происшествие… Я не рассказывал об этом ни одной живой душе, никому, даже Энтони. Но почему-то хочу рассказать вам.
— Наверное, потому что и тогда о вашей тайне не будет знать ни одна живая душа, — усмехнулась я.
— Не поэтому. Я вижу в вас то же яростное желание бросить вызов всему свету, которое когда-то направляло мои действия. К добру или к худу, я смог его подавить. Но не думаю, что это удалось бы вам, даже останься вы человеком.
Отец Фредерик вздохнул, как будто собираясь с духом.
— Я едва не совершил убийство. Знаю, такие слова не должен произносить "представитель духовенства", но это подобие человека заслужило смерть! Я никогда не смогу простить его, пусть даже моя душа горит за это в аду… Мы дрались, я одерживал верх. Он, хрипя, извивался в моих руках, потом начал обмякать. Я подтащил его к каменному парапету, собираясь размозжить голову об угол… Клянусь, я бы это сделал. Но в последний момент что-то как будто коснулось моего плеча. Я услышал голос, очень тихий: "Не твоей рукой." и, поражённый, ослабил хватку. Он вырвался и, хромая, побежал по улице… Это было пустынное место, ни одного прохожего, и вдруг — неизвестно откуда взявшееся такси… Как потом выяснилось, пассажир опаздывал в аэропорт, и водитель поехал в обход, чтобы избежать пробок. Я отчётливо помню визг томозов и короткий крик. Он был мёртв, как я и хотел. Но не от моей руки.
Преподобный отец на мгновение замолчал, уставившись на носок своего ботинка.
— Так я узнал о существовании потусторонних сил. Не знаю, что именно меня остановило. Но, что бы это ни было, оно уберегло меня от наказания и на том, и на этом свете за совершение возмездия, которое было уже предопределено. Это — моя религия, не отягчённая догматами, смысл которых был утерян сотни лет назад. Я верю в высшие силы и их благоволение к людям. Остальное — просто антураж.
Рассказ отца Фредерика произвёл на меня впечатление.
— Этот человек, что он сделал?
— Причинил вред тем, кто был мне дорог.
— Мы действительно готовы убить за тех, кого любим, — согласилась я. — И неважно, какой всадник стоит за этим порывом…
— …одним из самых разрушительных и благородных, на какие способен человек…
Кажется, преподобный отец собирался добавить что-то ещё, но я уже подскочила с кресла и, запинаясь, выпалила внезапно пришедшую мысль:
— Всадник!.. Призрачный всадник… Проклятая душа, обречённая скитаться между небом и землёй до Страшного Суда. Ему должны быть открыты многие измерения…
— Вы говорите о Диком Охотнике? — тоже поднявшись со своего места, отец Фредерик двинулся к компьютеру. — Миф о Дикой Охоте распространён чуть ли не по всей Европе, интерпретаций и объяснений этого явления — великое множество, и составить правдоподобную картину о нём будет нелегко.
— Вся картина мне и не нужна. Только где и когда появляется Охотник.
— Думаете, он может привести к первым бессмертным? — сосредоточенно глядя на монитор, отец Фредерик пролистал несколько страниц. — Боюсь, что не смогу предоставить вам связную информацию сейчас. Документы, в которых упоминается Дикая Охота, посвящены совсем другим темам, и мне нужно время, чтобы найти их все. Разве что…
Подойдя к полкам, преподобный отец вынул сильно потёртый футляр. Хранившийся в нём манускрипт был в не менее плачевном состоянии, отец Фредерик разложил его на столе передо мной.
— Это оригинал рукописи одного монаха из аббатства в Гластонбери. Содержание её мало кому известно.
Я быстро просмотрела описание, скорее всего, внушавшее ужас самому автору. Однажды в светлую, не предвещавшую никакой беды ночь над древними могильниками неподалёку от аббатства раздались громкие крики, как будто загоняют дичь, оглушительный рёв охотничьих рогов, лай собак, и из ниоткуда возник устрашающего вида всадник на чёрном коне, которого монах без долгих раздумий принял за дьявола. Вслед за всадником, конь которого летел, не касаясь копытами земли, неслась целая толпа жутких призраков… Зачем преподобного брата понесло ночью к могильникам, в рукописи не уточнялось, но и самого Охотника и сопровождавших его духов он видел собственными глазами. Не помня себя от страха, монах очертил круг и, не переставая, читал молитвы — только это и спасло его от клыков и когтей призрачных адских псов. Охотник же, осознав, что не имеет силы против Слова Божьего, с яростным рычанием унёсся в сторону холма святого Михаила, очистить который от языческой скверны не могла даже возведённая на нём христианская часовня…
— Языческая скверна? — я вопросительно подняла глаза на отца Фредерика.
— Думаю, ваши знакомые — друиды. Видимо, на этом холме они проводили свои обряды.
