Его глаза ее гипнотизировали, она улыбалась ему одному, настолько завороженная, что совершенно не думала о том, какое у нее лицо и что кто о ней подумает.

Король пригласил всех в танцевальный зал, отослал свиту и подошел к Вере, обращаясь к ней уже без официоза:

— Вера, а королю ты хоть один танец сегодня подаришь?

Она смущенно поджала губы:

— Я уже обещала его, надо было раньше подходить. Хочешь, оставлю тебе второй на Малом Осеннем?

— Конечно, хочу! — заулыбался Георг, — у тебя, я вижу, книжка будет заполнена еще до бала. Приходи в большой зал пораньше, многие уже уходят, хотят с тобой попрощаться перед танцем.

— Хорошо, сейчас приду.

Король немного подождал, потом понял, что "сейчас" не значит "прямо сейчас", и ушел сам, пожелав всем прекрасного завершения вечера.

Северцы начали подниматься, Вера тоже собралась встать, но в одной руке у нее был нож, а во второй — рука Неждана, он ее так и не отпустил. Она посмотрела на него, он полушутливо надулся и шепнул:

— Ну вот, даже не потанцевали.

— Сейчас потанцуем, — так же секретно шепнула она, он удивленно выпрямился:

— Ты же сказала, что уже обещала этот танец?

— Так тебе и обещала, — захихикала Вера, указала на свои ноги и пошевелила пальцами: — Я уже отдохнула.

Он рассмеялся, сказал еще тише:

— Я думал, ты отказалась так вежливо.

Она поморщилась и качнула головой:

— Я не люблю эти все заморочки, если я говорю, что у меня болят ноги, значит у меня просто болят ноги, и все.

Неждан довольно рассмеялся, встал, поднял Веру за руку, кивнул на ее нож во второй руке:

— А зачем ты ковыряльник с собой таскаешь?

— Не знаю, куда деть, — развела руками Вера, северцы так весело расхохотались, что раздраженный министр выглядел еще мрачнее на их фоне.

— Давайте мне свой "ковыряльник", госпожа Вероника, я найду ему место, — он протянул руку, она с сомнением на нее посмотрела, шутливо нахмурилась, но протянула нож:

— После танца вернете.

— Буду ждать вас в павильоне Винара, — ехидно кивнул он, Неждан от этих слов перестал улыбаться, Вера не поняла, почему. Министр ушел, северцы быстро растащили диваны, но в процессе поняли, что забыли, как они стояли раньше, и поэтому построили их ровными рядами, напротив друг друга. Их это слегка смутило, но они дружно сделали вид, что так стало даже лучше.

В большом зале к Вере подходили прощаться все новые и новые семьи, она получила еще десяток приглашений в гости, на скачки, в театр, в музей, на открытие фабрики и просто на чай, после третьего она перестала пытаться запоминать, и просто кивала и улыбалась, наблюдая за потоками людей, которые расходятся на компании по интересам — мужчины в возрасте собирались у одного бара, юные барышни — у другого, дамы с расписными декольте грудились вокруг графини де’Гало, она и Вере приглашающе помахала, Вера указала за свою руку в руке Неждана, графиня кивнула и все равно пригласила подходить потом. Ридийцы топтались у трона, общаясь с королем, цыньянцев нигде не было.

Объявили последний танец, Вера с Нежданом закружились почти в центре зала, музыка играла громко, но Неждан вопил громче, расхваливая ей свои сани, бани, терем, снег и морозы, аппетитно расхваливал, ей прямо захотелось.

Танец закончился, Вера так заслушалась, что забыла про реверанс, и просто продолжила стоять рядом и держать Неждана за руки, он разливался соловьем, аж пока не подошел Ждан и не уволок его за шиворот. Вере сказал, что они идут играть в карты, и она может к ним присоединиться, когда захочет, они научат ее северским играм на выпивку. Вера отшутилась и убежала в сторону лестницы, мысль о том, что министр ждет ее в главном павильоне лабиринта разврата, щекотала нервы.

Она поднялась по лестнице, увидев у бара очередную компанию мужчин, а у перил балкона — компанию матрон с кислыми лицами, которые дружно выразили взглядами все, что они думают о даме в красном, которая носится по лестницам галопом совершенно одна. Вере было наплевать — ее как будто что-то подгоняло, потусторонний ветер в спину, шелест тумана из снов, мягкие лапки кого-то невидимого, кто знал дорогу лучше нее.

Добравшись до лабиринта, она побежала, а последний ряд диванов вообще перемахнула прыжком, как забор — все равно здесь почти никого не было, а кто был, те были заняты друг другом.

В голове шумело, она только сейчас обратила внимание на эти странные звуки — серебряный перезвон "музыки ветра", плеск воды, шум прибоя, восковой шелест крон с влажными тропическими листьями — откуда эти звуки, что они должны ей сказать — она уже даже не пыталась гадать, с ней происходило столько странного, что попытки найти логическое объяснение приводили только к расстройству, и она их оставила. Она знала только то, что министр ждет ее за последней колонной с фонтаном, и она летела над землей, совершенно бесшумная на своих каблуках, такая легкая, как будто этой изнуряющей ночи вообще не было, в ней было море силы, и вся эта сила стремилась к нему, потому что была там нужна.

Шагнув за колонну, Вера резко пришла в сознание, ощутив себя в своем теле, услышала визгливый женский голос, и мгновенным интуитивным рывком поймала визжащую за руку, не дав ей ударить министра по лицу, в последний момент, за миг до.

Шум исчез, но сила осталась — она слышала свое сердце, бьющееся медленно и мощно, ощущала свои ноги прочно стоящими на полу, непоколебимо прочно, как будто она может эту дуру в розовом просто взять и поднять над головой, одной рукой, без усилий.

Принцесса дернулась и разъяренным командным тоном потребовала:

— Убери от меня руки, грязная потаскуха! Немедленно, сию секунду! Ты не представляешь, что я могу с тобой сделать! Ты знаешь, кто я такая?!

Вера смотрела на ее лицо с равнодушной неподвижностью, принцесса дергала свою руку, но не сдвинула ни на миллиметр, как будто там были тиски, а не человеческая рука, Веру это саму немного пугало, и она автоматически посмотрела на министра Шена, как будто он мог дать ей простой ответ, что с ней случилось и почему. Он смотрел Вере в глаза, с легким опасением, как тогда, когда она предложила Эйнис показать, что сделала с Тонгом.

Принцесса поняла, что от Веры ничего не добьется, и развернулась к министру, переходя на визг:

— Убери от меня свою суку! Кем ты себя возомнил?! Ты здесь никто, ты червь под моими ногами, я раздавлю тебя, тварь узкоглазая! Ублюдок, немедленно…

Министр коротко глянул в глаза Вере, на миг, но ей хватило этого мига, чтобы понять, что он дает ей индульгенцию авансом, на что угодно. Она посмотрела на принцессу, и тихо сказала:

— Рот закрыла, овца.

Принцесса замерла от шока, с выпученными глазами и открытым ртом, Вера добавила без эмоций:

— Закрыла, а не открыла.

— Ты знаешь, кто я? — шокированно прохрипела принцесса, Вера поморщилась:

— Мне плевать, кто ты. Я знаю, кем ты будешь, если попробуешь сделать это еще раз. Очень, очень трудноопознаваемым трупом. Обещаю.

Вильмис задергалась, стала второй рукой выдирать свою руку из Вериного захвата, Вера наблюдала, почти не прикладывая усилий — на принцессе были перчатки без пальцев, открывающие длинные розовые ногти с золотым кружевом, перьями и камнями. Она пыталась отцепить Верину руку этими декоративными пальцами, но они были для таких вещей не предназначены, и когда раздался ожидаемый треск, Вильмис убрала руку, оставив между своим запястьем и Вериными пальцами отломавшийся под корень ноготь. Вера не изменилась в лице, Вильмис ахнула, глядя на свою свободную руку, на которой один палец стал как будто на фалангу короче. Задрожала от возмущения и подняла на Веру глаза, перехваченно выдыхая:

— Как ты… смеешь…

Вера вытащила ноготь, оттолкнула ее руку и кивнула в сторону коридора:

— Пошла вон отсюда.

— Ты… ты… — Вильмис смотрела на свой ноготь, наливаясь алым и распухая на глазах, как будто пыталась вдохнуть побольше, чтобы заорать погромче. Вера положила руку ей на плечо и наклонилась ближе, ровным шепотом обещая: