Я схожу с ума. Никто на нас не смотрит. Нет никакого корабля. Лишь волны неторопливо перекатываются по морской глади и гуляет ветер. Зная характер Мартина, можно сказать смело: он бы никому не разрешил смотреть на мое голое тело.

Наконец он остановился и опустил меня. К удивлению, мои ноги коснулись не отполированного дерева палубы, а мягкого одеяла. Прохладный ветер ласковым потоком пронесся по моей коже. Я поежилась, обнимая себя за плечи. Присутствие Мартина рядом не ощущалось.

Тишину нарушил пленяющий шепот:

— Снежана, ты даже не представляешь, насколько сейчас прекрасна.

Мартин стоял сзади. Его ладони легли на мои груди и нежно их сжали. Я ощутила жар тела, которое едва прикасалось к моей спине. А потом губы опустились к шее и принялись влажными чувственными поцелуями пробуждать трепет под кожей.

— Разреши снять ленту.

— Нет.

— Но…

Одна рука Мартина полностью обняла меня и притиснула назад, тогда как вторая двинулась вверх и, добравшись до шеи, властно обхватила ее.

— Теперь тебе никуда от меня не деться. Придется играть по моим правилам.

Ствол его твердого члена упирался в мои ягодицы, заставляя тело еще сильнее трепетать от возбуждения. Слова Мартина настораживали и одновременно магическим образом влияли на меня — я получала какое-то неизведанное наслаждение от властных ноток его голоса.

Сильные руки двигались по телу, все больше распаляя меня. Он хотел довести меня до умопомешательства, хотел, чтобы я истекла влагой, чтобы мое тело забилось в сладких конвульсиях лишь от его рук.

Я же хотела почувствовать его животную сущность. Хотела, чтобы он набросился на меня и истязал мое тело, пока не насытится мной.

Я явно схожу с ума от перевозбуждения. Мартин превращает меня в создание, рассудок которого заполняют только развратные мысли.

Когда он приподнимает мою голову за подбородок и запрокидывает ее, указательный палец скользит по моей губе — я дотрагиваюсь до него языком. Мартин погружает палец глубже мне в рот и шепчет на ухо:

— Оближи его.

Я делаю так, как он говорит, и во мне рождается желание повторить те же самые движения ртом и языком, только не с пальцем. Я никогда не становилась перед парнем на колени, и поэтому чувствую, как к щекам приливает краска от этого внезапного желания. Но оно слишком сильное, чтобы ему противиться.

— Хочу попробовать, — шепчу я, когда палец Мартина выскальзывает изо рта.

— Что ты хочешь попробовать?

Мое дыхание ломается — палец, влажный от моей слюны, опустился к моим складочкам и теперь медленно раздвигает их.

— Так что же? — снова спрашивает Мартин и, найдя мои самые чувствительные места, скользит по ним. Вспышки наслаждения раз за разом пронзают мое тело, я не могу связать и двух слов, лишь часто стону.

— Говори. — Мартин убирает палец буквально за несколько минут до оргазма. Я перевожу дыхание, облизывая пересохшие губы. Кожа горит огнем, под ней еще искрится наслаждение, которое не успело достичь пика.

Повернувшись к Мартину лицом, я решаю взять ситуацию в свои руки. Я знаю, что могу его так же свести с ума. Даже с завязанными глазами.

На ощупь я протягиваю руку вперед, пока не касаюсь напряженных мышц пресса. Нежным движением веду руку вниз и замираю. Стыд вместе со страхом сковывает меня. Что, если ему не понравится?

Но любопытство подстегивает меня, и я решаюсь обхватить рукой твердый член. Интересно, какой он на вкус?

Тихий низкий стон вырывается из груди Мартина, когда я провожу по стволу рукой вниз, а потом вверх. Мне нравится его реакция. Повторяю движение руки.

— Снежа, ты снова нарушаешь все мои планы.

— Да? — отвечаю я с улыбкой, продолжая двигаться рукой вниз и вверх. Не помню, чтобы когда-то мне приносило наслаждение держать в руке член. Сейчас же я ловлю какой-то новый кайф от того, что ощущаю в руке твердый ствол, обтянутый нежно-шелковой кожей. Желание провести по ней языком растет с каждой секундой.

И я опускаюсь, становлюсь на колени и слышу, как Мартин говорит:

— Вот черт.

Вслепую я подаюсь вперед, приоткрываю рот и, помогая себе рукой, точно прикасаюсь кончиком языка к головке. Мне этого мало, я хочу больше и, обхватывая губами в кольцо член, двигаюсь вперед.

Шумное дыхание Мартина доносится ко мне сверху, пока я с наслаждением пробую на вкус большой леденец. Да, большой. Он с трудом помещается во рту, но я продолжаю его облизывать, обсасывать, симулировать движениями головы те движения, которые Мартин делает резко и жестко. Мои же дразнящие и плавные.

Ловлю себя на мысли, что мне нравится стоять на коленях и слышать, как мои старания отражаются в низких стонах Мартина. Но внезапно он отстраняется, и я, озадаченная неожиданной реакцией, запрокидываю голову.

Горячие губы прижимаются к моим губам, и я мгновенно, сдавшись напору, пропускаю настойчивый язык внутрь. Не разрывая поцелуя, Мартин валит меня на покрывало и притискивает к нему своим телом.

Чувствуя его безудержное желание, я распаляюсь пуще прежнего. Обхватываю ногами его бедра и недвусмысленно подаюсь вперед. В голове все мысли растворяются в пьянящем тумане, кроме одной: «Хочу, хочу до безумия». Я задыхаюсь, отвечая на поцелуй, впиваюсь короткими ногтями в широкую спину, полностью отдаюсь поглотившему меня желанию.

Но Мартин снова меня дразнит. Не дает того, что я хочу до исступления. Он разрывает поцелуй, берет мою руку в свою и говорит:

— Помнишь, как я двигался пальцами там?

В ответ я неуверенно киваю.

— Теперь повтори то же самое, только своей ручкой. Я хочу на это посмотреть.

Почему-то волна стыда обдает жаром все мое тело, до самых ушей — я чувствую, как они горят. Темнота по-прежнему скрывает от меня мир, но я точно знаю: губы Мартина сейчас растянулись в хитрой, соблазнительной улыбке. Он подводит наши руки к моему рту и кладет на губы мой указательный палец.

— Оближи его.

От стыда сгореть можно — теперь я знаю. А еще и задохнуться, пока сердце отчаянно быстро колотится в груди. Но я открываю рот и провожу языком по пальцу. В этом нет ничего страшного, но почему же мое тело дрожит от переполнивших его эмоций. Мартин, наверно, понимает, что я сама не опущу руку вниз, поэтому берет ее и помогает мне.

Он вместе со мной раздвигает мои складочки и, направляя мои пальцы, показывает, как надо двигаться. А потом вдруг убирает руку.

— Теперь сама.

Я не могу пошевелиться. Я никогда не пыталась сама себе доставить удовольствие подобным образом, и теперь стыд, появившийся из уголков подсознания, не дает шевельнуться, а взамен продолжает купать мое тело в жарких волнах.

Влажный язык касается моего соска, и я от неожиданности вздрагиваю. Губы Мартина втягивают его в сладкий плен, играют с ним, зубы слегка покусывают, и я разрываю тишину громкими стонами. Другая грудь тоже не остается без ласки — пальцы начинают сжимать чувствительный сосок, немного его покручивая.

Истома внизу живота невыносимо ноет сладостной болью — я выгибаюсь дугой, и мои стоны становятся громче.

Но в следующий миг Мартин останавливается и, накрыв мою руку, которая по-прежнему лежит между ног, говорит:

— Начни двигать пальцами, и я продолжу.

Шантаж! Грязный шантаж! Он издевается надо мной! От злости прикусив губу, я начинаю пальцами по памяти повторять движения Мартина. Сначала неловко, осторожно, ничего особо не чувствуя, но спустя короткий промежуток времени понимаю — мне нравится. Я сама нахожу чувствительные места и уделяю им больше внимания. Даже забываю, что наверняка Мартин наблюдает за мной и получает от этого какой-то ведомый лишь ему кайф.

Мне хорошо, просто потрясающе. Я чувствую, как внутри меня все яркие ощущения постепенно скручиваются в тугой жгут. А когда Мартин снова опускается ко мне и начинает ласкать мою грудь, — они становятся еще ярче.

В один момент из меня вырывается вскрик наслаждения — ритмичная пульсация разносится сладкой дрожью по телу. И Мартин наконец срывает ленту с моих глаз.