Я решила, что смысла прятаться больше нет. Будет хуже, если я, прячась, потеряю драгоценное время. Поэтому смело достала из кармана мобильник и, открыв фотографии с заметками, принялась за перевод.

Не прошло и минуты, как Мартин подлетел ко мне и выхватил из руки смартфон.

— А это еще что такое?

— Я связывалась с квалифицированным переводчиком, и она дала мне консультацию по некоторым вопросам. Текст она не видела, поэтому можешь быть спокоен. Я просто интересовалась переводом некоторых слов и выражений.

К моему удивлению, Мартин вернул смартфон обратно и, крепко обняв меня, шумно чмокнул мою макушку.

— Ты моя умница.

Так же быстро, как и обняв, он отпустил меня и возвратился на диван.

— Скинь файлы на ноутбук. Тебе так будет проще.

Прийдя в себя от шока, я спросила:

— Ты не злишься?

— Зачем? Я уже придумал тебе наказание.

Под монотонный шелест карандаша по бумаге я перекинула фотографии на ноутбук и погрузилась в перевод. Сегодня, с одной стороны, мне было немного легче — я уже ближе раззнакомилась с языком. А с другой — напряжение от спешки не покидало тело, а мои глаза то и дело поглядывали в нижний угол экрана. Время летело, словно подгоняемое порывами шквального ветра. Чашки кофе сменялись одна за другой. А когда я проголодалась и попросила у Мартина что-нибудь съестное, он приготовил мне горячие бутерброды с ананасом и сыром.

Он обхаживал меня всю ночь. Делал массаж, кормил, поил, выполнял любую мою просьбу. Но я понимала — добротой здесь не пахнет. Просто я его рабочая лошадка. А за зверушкой, как всем известно, нужно ухаживать (чтоб она не отбросила коньки от переутомления).

Час за часом инструкция по передаче дара становилась все более подробной. Некоторые моменты я обсуждала с Мартином, а кое-какие подсказки давали черно-белые иллюстрации. В конце концов к четырем часам утра я перевела последнее предложение и поставила точку. Откинувшись на спинку стула, я подняла руки вверх и радостно сообщила:

— Закончила!

Мартин мгновенно бросил рисунок и в следующую секунду оказался рядом со мной. Его глаза быстро забегали по тексту, а на лице расцвела торжествующая улыбка. Пока он не отрывал взгляда от монитора, я захотела проверить смартфон.

Но его на столе не оказалось. Я точно помнила, что положила его на край стола. Может, упал?

Однако пол тоже был пуст.

Я с опаской взглянула на Мартина, который внимательно изучал текст. Неужели он забрал мой смартфон? Но зачем?

В голове всплыло воспоминание об обещанном наказании. Сначала я подумала, что он пошутил. Но теперь меня съедало изнутри плохое предчувствие.

Дочитав до конца, Мартин повернул ко мне голову и с восхищением произнес:

— Горжусь тобой. Все-таки я в тебе не ошибся, и это приятно. — Он по-доброму улыбнулся, подбадривающе похлопывая меня по спине. А секундами позже он стер улыбку с лица и произнес: — Теперь замети, пожалуйста, следы. Почисть историю браузера, удали сканы книги и заархивируй перевод.

— Ты можешь это сделать сам. Отпускай уже меня домой.

— Сделаешь то, что я сказал, и пойдешь.

Вдохновленная тем, что с минуты на минуту смогу сорваться с места и побежать в госпиталь спасать Командира, я отогнала сомнения и с новыми силами принялась заметать следы.

Перед глазами возникла ладонь, а мигом позже тряпка, пропитанная химическим сладковатым запахом, крепко прижалась к моему лицу. Стало нечем дышать. Я вцепилась пальцами в руку Мартина, пытаясь ее оттолкнуть. Мои крики тонули в тряпке, я брыкалась изо всех сил, старалась опрокинуть стул или подняться с него. Но вторая рука Мартина обвилась вокруг моей шеи и потянула назад, заключая меня в тиски.

Из глаз брызнули слезы. Голова заполнялась густым туманом, но я отчаянно продолжала бороться.

В какой-то момент мое тело стало ватным, и я опустила руки. Тряпку убрали, но я больше не могла пошевелиться. Через полусонное сознание я чувствовала, как мои запястья привязывают к стулу. Потом все погрузилось во тьму.

Уже больше пяти лет мне не снятся сны. И сейчас, возвращаясь к реальности, я сначала подумала, что меня окружает сон.

Мягкая подушка, одетая в наволочку иссиня-черного цвета, нежно пахла ополаскивателем для белья. Тело мое, ничем не скованное, покоилось в тепле. Откуда-то сверху струился свет. Атмосфера была пропитана покоем и благодатью.

Только раздражающая головная боль говорила о том, что вокруг меня не что иное, как реальность.

Я широко раскрыла глаза, после чего неосознанно потерла кожу на запястье. Ведь я была привязана к стулу, разве нет? Тогда почему я лежу на диване, укрытая одеялом?

В квартире не слышалось ни одного звука. Мартин ушел. Автоматический свет ярко горел — значит, уже давно не утро. Я потянулась к своему смартфону, который лежал на тумбочке.

Двенадцать часов дня! Я подорвалась с дивана, словно ошпаренная. Первой мыслью было лететь в госпиталь. Но куда я побегу без перевода? Конечно, я могу постараться вспомнить все, что вчера перевела. Но если в чем-то ошибусь?

Вторая мысль пришла ко мне уже более разумная. Для начала необходимо позвонить Алине и узнать, жива ли она, — это будет гарантией того, что мой перевод правильный.

Я быстро нашла ее номер телефона, а трубку она подняла еще быстрее:

— Снежана? — дрожащим голосом пробормотала Алина.

— Ты в порядке? — насторожилась я.

— Да… то есть нет. Не совсем. Мартин сегодня ночью приходил…

— Он забрал дар?

— Да… Я всегда мечтала от него избавиться… Но с другой стороны, раньше я была рада, что у Мартина неполный дар. А теперь с полным даром он может сделать еще больше зла. Надо его остановить…

Меня вмиг захлестнула волна восторга. У меня получилось! Я все правильно перевела!

Алину я больше не слышала. Сейчас некогда говорить с ней — надо спешить к Командиру. Я бросила трубку и подлетела к ноутбуку в надежде, что он не запаролен. Но мои надежды мгновенно разбились, когда он загрузился. Придется бежать в госпиталь без перевода.

Я должна все вспомнить, до последней детали.

Пока ноги на всех парах несли меня в другой конец лагеря, я восстанавливала в памяти перевод. На удивление, по пути мне повезло ни в кого не врезаться. Коридоры пустовали. Ведь все сейчас на турнире. И Мартин наверняка там же.

Странно… До сих пор не понимаю, почему я проснулась на диване, а не привязанная к стулу?

Но все мои вопросы мгновенно вылетели из головы, когда я переступила порог госпиталя. Сегодня в приемной сидела на диване Инна. На ней не было лица, а невидящий взгляд устремился прямо перед собой. Перепугавшись, я сразу бросилась к ней.

— Что с Командиром?

Инна медленно подняла на меня безжизненные глаза. Теперь я увидела, что они опухли и изрядно покраснели.

— Он жив?

Подруга что-то невнятно пробормотала. Ее явно накачали успокоительными, причем больше чем нужно.

Внутри меня похолодело. Неужели я опоздала?

Оставив Инну в приемной, я бросилась в палату к Командиру. Дверь распахнула, даже не удосужившись постучать.

Лёня и врач мигом повернули головы ко мне. Командир, подключенный к нескольким приборам, которых в прошлый раз я не наблюдала, лежал на койке с закрытыми глазами. Черты непривычно бледного лица сделались резкими и заостренными. Но сердце еще стучало: равномерный писк прибора был единственным признаком жизни.

— Вы уже ничего не сделаете, — сказал врач, повернувшись к Лёне. — Не суетитесь — дайте ему спокойно уйти. Он заслуживает этого.

Друг многозначительно взглянул на меня. Одними губами я проговорила: «Перевела». Скрыв реакцию на мои слова, друг произнес:

— Я понимаю. Тогда не будем вас задерживать.

Только врач вышел из кабинета, как я подбежала к другу и принялась быстро вполголоса тараторить:

— Сначала начинаешь медитацию, после чего входишь к нему в орбис. Умеешь же?

Лёня кивнул и продолжил сосредоточенно меня слушать.