— В отличие от тебя, мне завтра на работу. Так или иначе… мне нечего делать на свадьбе.

Вот и получится так, как говорила Инна: пойдем мы с ней вдвоем на свадьбу. И не нужны нам мужчины. Напьемся шампанского и будем веселиться.

Из пучины грустных мыслей меня вырвало приглашение за стол. Фрейд, вмявший ранее в одну моську тарелку котлеток, даже не отреагировал на выставку блинчиков на столе.

Штук десять треугольных шоколадных конвертиков, политых тонкими полосками соуса, приковали мой взор. Из блинчиков выглядывали кусочки клубники и банана, которые купались во взбитых сливках.

Я опустилась на стул и с восторгом произнесла:

— Красота…

Мартин взял в руку один блинчик и поднес его к моему рту. Я удивленно взглянула на него — не ожидала, что он будет столь мило и романтично себя вести. Мой рот сам открылся навстречу лакомству, и секундой позже я не спеша пережевывала блинчик, стараясь распробовать все оттенки нежного и изысканного вкуса. Сам блинчик был плотным, почти не сладким, мягким внутри и с хрустящей корочкой по краям. А начинка из взбитых сливок, клубники и банана своей сказочной сладостью идеально дополняла вкус.

— Это божественно… — вымолвила я, прожевав и счастливо улыбнувшись. Мартин скормил мне оставшийся кусочек блинчика. На его губах тоже играла радостная улыбка.

В считаные минуты мы расправились со всеми блинчиками. Даже так получилось, что я съела больше. Мартину, похоже, нравилось меня кормить и наблюдать за моей восторженной реакцией. Так что после нашего запоздавшего ужина я себя чувствовала безмерно довольной.

Пока я развалилась на стуле с блаженной улыбкой, Мартин собрал тарелки и направился к раковине, спрашивая:

— Ты останешься или уйдешь к себе?

От воспоминания о том, каким в прошлый раз было утро в его квартире, я вздрогнула. Не хотелось бы повтора. Хотя, конечно, во второй раз это было бы не столь шокирующе. Но в любом случае не хочу так просыпаться…

Моя одежда сохла в ванной комнате, а на мне сейчас не было ничего, кроме белого махрового халата. В таком виде спокойно по лагерю не погуляешь.

— Уйду, если дашь мне во что одеться.

— Можешь в шкафу выбрать любую одежду. Женской у меня, конечно, нет, но есть довольно узкие штаны и небольшие футболки.

Все-таки какая-то часть меня надеялась на то, что Мартин скажет: «У меня нет такой одежды, которую я мог бы дать. Поэтому придется тебе оставаться у меня до тех пор, пока не высохнет твоя одежда. То есть до утра». Оттого что он сказал совершенно противоположное, внутри меня расползалась грусть.

Как ни странно, в шкафу Мартина оказалась одежда других цветов, отличных от черно-серо-белой гаммы. И пока я доставала светло-синие штаны и темно-синюю футболку, найденные по подсказкам из-за спины, Мартин решил меня предостеречь:

— Завтра сильно не напивайся. Вечером ты должна прийти переводить книгу.

— Мои способности не теряются с повышением градуса алкоголя в крови, — огрызнулась я.

Штаны, конечно, оказались большими на меня, зато ткань футболки красиво обтягивала мою голую грудь. Но мне уже было все равно. Я хотела побыстрее домой.

Бросив на прощанье «пока», я забрала Фрейда и покинула квартиру. К счастью, в этот раз меня никто не видел.

— И где же Полина? — спросила я, оглядывая людей, сидящих с нами в церемониальном зале. — Неужели она пропустит такое торжество?

— На работе она. Эмма сегодня с утра поставила ее в пару к Мартину, — ответила подруга. — Ты не знала?

— Догадывалась…

— Я как раз перед свадьбой забегала в офис, чтобы проверить самочувствие Камиля. Вот и услышала одним ухом разговор Эммы по телефону.

— И как себя чувствует Командир?

В ответ Инна поджала губы. Яркий свет хрустальной люстры отразился в слезах, которые лишь на миг омыли ее глаза. Подруга тотчас же запрокинула голову, быстро хлопая ресницами.

— Лучше не спрашивай меня об этом, — непривычно хриплым голосом произнесла она, а в следующую секунду даже постаралась мне улыбнуться. Страшно представить, что она сейчас чувствует, наблюдая, как любимый человек умирает на глазах.

Я приобняла ее за плечи, пододвигаясь на стуле ближе к ней. Возможно, от моего тепла ей станет хоть немного легче.

— Смотри, наши платья даже сочетаются по цветовой гамме, — вдруг заметила подруга. — Скажи?

Ее — лавандового цвета, мое — кораллового. Длинные юбки, у обоих с разрезом спереди, встретились, когда мы прижались бедрами друг к дружке. Действительно, два цвета гармонично смотрелись рядом.

Внезапно зал наполнила нежная, романтичная мелодия, которую заиграл музыкальный ансамбль. Шум голосов постепенно стих, сидения с гостями медленно утонули в темноте, тогда как над церемониальным кругом вспыхнул яркий прожектор. Мы с Инной сидели в центральном ряду и даже видели белые лепестки, разбросанные по контуру круга.

— Обожаю наши свадебные церемонии, — прошептала подруга. — В городе такую красоту не устроишь.

Я хотела было ее поддержать, но в этот момент двери по бокам зала отворились. На одном пороге показалась невеста в радужном свадебном платье, а на втором — жених в традиционном костюме такого же цвета.

Ансамбль заиграл тише, и пара медленно двинулась навстречу друг другу — в церемониальный круг. Только они на него ступили, как протянули руки и обнялись, не разрывая зрительного контакта. Лица парня и девушки светились от счастья, и я улыбнулась вместе с ними. Когда-нибудь я тоже буду вот так же с кем-то соединять дар, чтобы показать зрителям незабываемое шоу.

Лепестки будто подхватил ветер — и они плавным хороводом принялись кружиться вокруг пары, поднимаясь все выше. Когда достигли двухметровой высоты, укрыв жениха и невесту, сомкнулись над ними куполом. Парень и девушка принялись шепотом произносить клятву вечной любви. А мы видели лишь, как шевелятся их губы и как у невесты скатываются сладкие слезы по щекам.

— В такие моменты хочется верить, что настоящая любовь действительно существует, — прошептала на ухо Инна.

— И это мне говорит влюбленная девушка…

— Снежок, безответная любовь — это не любовь вовсе. Это один из видов расстройства психики. И, к сожалению, против этого недуга еще не придумали толковую терапию.

Я тяжело вздохнула, не понимая, почему в голосе подруги всегда так много безнадежности, когда мы говорим о ее любви к Командиру.

В это время дары жениха и невесты полностью объединились, и их ноги слегка оторвались от пола. Сантиметр за сантиметром пара поднималась в воздух, окруженная танцем белых лепестков. Тонкие ткани их разноцветных одеяний развевались в потоках воздуха, создавая захватывающую картину. Я, словно завороженная, наблюдала за левитацией. Только в паре мы можем подниматься столь высоко, в одиночку же — не больше метра. А сейчас жених и невеста застыли на двухметровой высоте. Все люди в зале поддерживали тишину. Музыка играла еле слышно. Взгляды всех приковались к паре, для которых сейчас не существовало ничего важнее в мире, кроме глаз друг друга.

Через несколько минут жених и невеста принялись плавно опускаться. Лепестки замедляли свой танец. Как только ноги пары коснулись пола, зал взорвался аплодисментами. Будто из ниоткуда выстрелили залпы конфетти. Мы оказались под снегопадом из разноцветных кружочков. Друзья молодоженов принялись забрасывать счастливую пару лепестками роз, волоча за собой огромные корзины.

— Эх, когда уже меня обольет душ из лепестков роз, — мечтательно произнесла я и, не услышав слов в ответ, бросила взгляд влево.

Стул, на котором еще минуту назад сидела подруга, пустовал. Я нервно завертела головой по сторонам, выглядывая ее. Лавандовая юбка мелькнула на выходе из зала.

Что-то случилось. Что-то очень срочное.

Пробравшись через ряд гостей, я на носочках понеслась к выходу, стараясь не цокать шпильками. Кто-то с друзей окликнул меня, но я боялась не успеть догнать подругу и сделала вид, что не слышала своего имени.