И мои руки, которые прежде висели словно безвольные плети, с уверенностью сжались в кулаки. Пьянящий дурман рассеивался, жар в теле утихал. Я себя заставила поверить, что движения Мартина и его попытки меня соблазнить — ничего для меня не значат.

Я нашла в себе силы его оттолкнуть. Он явно не рассчитывал на подобную мою реакцию и, отступив от меня, выглядел рассерженным и сконфуженным.

— Разве ты не слышал моих слов? Не надейся, что я снова растаю от твоих объятий.

— Хорошая попытка сдержаться, — усмехнулся Мартин. — Тебе повезло, что я не люблю насиловать.

Надо же, какое озарение снизошло только что на меня. Неужели я сейчас заметила в его характере первое положительное качество?

— У нас в лагере полно симпатичных одиноких девушек. А в городе — еще больше. Многие из них с удовольствием проведут время с тобой так, как тебе нравится, — сказала я. А самой стало искренне жаль сердце той девушки, которую он выберет, если последует моему совету.

— Не люблю бегать по койкам. Ничего в этом нет интересного. Если мне нравится спать с одной девушкой, то зачем ей изменять? Даже если она немного злится и не дает… — губы Мартина растянулись в улыбке. — Думаешь, обломаешь меня этим и я отступлю? Нет, ты так лишь подогреваешь мой интерес.

Вот зараза. Он еще и ухмыляется. Пусть даже не надеется, что в следующий раз будет по-другому. Один раз смогла отказать — откажу и в следующий.

Взглянув на часы, Мартин с недовольством поджал губы и произнес:

— В кинотеатр мы уже не успеваем. Черт с ним. Ладно, в десять приходи переводить.

С этими словами он направился к двери. Я еле слышно вздохнула, радуясь сегодняшней маленькой победе.

— Кстати, — внезапно остановился Мартин и обернулся ко мне, — даю тебе время подумать над моим предложением по поводу брака и согласиться раньше, чем я решу, как тебя заставить это сделать.

Теперь решительность во мне только крепла. Пусть я не могла совладать с волнением, которое заставляло мое сердце в ускоренном темпе биться о грудную клетку, но я точно знала, что сегодня совершу запланированное.

Мартин, как прежде, сидел на диване с папкой-планшетом, рисуя и время от времени поглядывая на меня. Я же сконцентрировалась на двух вещах: на переводе и на тихом шелесте карандаша по бумаге. Сегодня я решила переводить до посинения или, другими словами, до рассвета, надеясь, что Мартин не выдержит и уснет. Тогда я тайком сфотографирую страницы книги на смартфон.

Но пока что шелест не стихал. После пятой чашки крепкого кофе и банки энергетика мои глаза не закрывались, но в голове уже гудело. Я с каждым часом все хуже соображала, забывала только что написанные слова, чувствовала себя как в тумане. Но карандаш все рисовал…

Когда уже казалось, что я сейчас упаду лицом на клавиатуру и мгновенно вырублюсь, ко мне пришло понимание: в комнате полная тишина. Я резко обернулась.

Свесив голову к рисунку, Мартин сладко спал. Карандаш выпал из его руки — удар о пол прозвучал в тишине словно выстрел. Я уже испугалась, что сейчас Мартин проснется. Но он даже не пошевелился.

Я выждала некоторое время, не отрывая глаз от его безмятежно-спящего лица. Под громкий стук пульса в висках я достала из кармана смартфон, несколько раз проверила, что звук на нем выключен, и открыла камеру.

Мою дремоту словно рукой сняло. Мощная доза адреналина разнеслась по крови, мгновенно пробудив тело. Страницу за страницей я снимала главу книги на мобильник, через каждую секунду поворачивая голову к Мартину и проверяя, спит ли он.

Если он сейчас проснется, то мне крышка. Страшно представить, как он разозлится. Он наверняка разобьет мой смартфон вдребезги о ближайшую стену. И будет очень хорошо, если он со злости не запустит меня в стену следом за смартфоном.

К счастью, пока что все шло замечательно. Я отсняла всю главу и мигом же отослала фотографии Инне, после чего стерла их с памяти смартфона. Даже если Мартин сейчас проснется и заподозрит меня в чем-то нехорошем, то не найдет никаких доказательств своим догадкам.

Справившись с задачей, я улыбнулась. Горжусь собой, что не струсила и смогла. Теперь дело осталось за малым: договориться с Лёней и забрать у Эммы досье. Если в нем мне откроются какие-то секреты, то можно смело заявлять — Мартин, ты проиграл.

Что-то еще громче упало. Я мигом обернулась: папка с рисунком съехала с его коленей на пол. В тонких линиях на бумаге угадывался мой силуэт. Мартин рисовал по памяти, ведь больше не просил меня прилечь на диван.

Рисунок поманил к себе. Я встала из-за стола и подошла ближе. Подняв папку, я еле слышно ахнула. Хоть рисунок был еще не закончен, он меня заворожил. Казалось, я держала в руках свою черно-белую фотографию. Как можно рисовать настолько реалистично, я не представляла. Для меня, человека, у которого и сердечко получится кривым, этот рисунок выглядел чудом.

Неужели талантливый человек, создающий столь прекрасные вещи, может быть таким мерзавцем?

На мои глаза навернулись слезы. Сейчас Мартин казался безобидным. Во мне пробудилось желание сесть рядом и обнять его. Но тогда он уж точно проснется и неправильно меня поймет. За желанием его обнять нет никакого подтекста — просто хочется ощутить тепло его тела в тот миг, когда он не может причинить мне боль.

Я отогнала от себя непрошенное желание и задумалась о том, что мне делать дальше. Сил на перевод у меня уже нет. Значит, нужно будить Мартина и уходить. Я положила руку на его плечо и легонько потормошила:

— Просыпайся.

Он дернулся, и секундой позже его ладони легли на мои бедра, притягивая меня ближе к себе. Мартин прижался щекой к моему животу и крепко обхватил меня руками. От неожиданности я растерялась. Его объятья были нежными, без сексуального намека. Я так и осталась стоять, не зная, отталкивать его или наслаждаться теплом, которое разливается внутри меня.

Наконец он запрокинул голову и, смотря на меня сонным взглядом, спросил:

— Сколько ты перевела?

— Еще страницу.

— Сколько осталось?

— Две.

Брови Мартина мгновенно сдвинулись. Привычный прожигающий взгляд вернулся, а объятья разомкнулись. Мартин откинулся на спинку дивана, вырвав из моей руки папку с рисунком.

— Слишком медленно переводишь. Значит, завтра придешь раньше. В восемь.

— Медленно? — я фыркнула. — К твоему сведению, я перевожу очень быстро, с учетом того, что язык этот вообще не знаю! Тебе повезло, что мы живем в эпоху хорошего интернета и свободного доступа к огромному количеству информации! С одним словарем, без тучи англоязычных форумов и интерактивного поиска, я б одну главу месяц переводила…

Мартин отмахнулся от моих слов, будто от назойливой мухи. Он резко поднялся с дивана и направился к компьютеру. Текст перевода как раз был развернут на весь экран.

— Что это за пропуски?

— Там должны быть предложения… Некоторые словосочетания я не нашла еще, как переводятся…

— То есть осталось больше, чем две страницы?!

— Немного…

В меня метнулся сердитый взгляд. Я чувствовала, как Мартин сдерживается от того, чтобы не накричать на меня.

— Иди домой, — наконец выдавил он. — Завтра у меня в восемь.

Я сорвалась с места, подгоняемая радостным облегчением. Пока Мартин не успел ничего сказать мне вслед, я покинула его квартиру. Только собиралась я вовсе не домой. Сегодняшняя ночь обещает быть слишком насыщенной, чтобы тратить ее на сон.

Несмотря на усталость, я буквально полетела в госпиталь. Пустые коридоры позволяли даже проехаться по ним на самокате, если бы я носила его с собой. Но и в балетках я бежала быстро и совсем скоро ворвалась в приемную. Как всегда, здесь никого не было, и я прямиком направилась в палату, где лежал Командир.

В меня вперились два внимательных взгляда, когда я приоткрыла дверь. Инна сидела на стуле рядом с Командиром, который, к счастью, сегодня выглядел лучше. По крайней мере, теперь он полусидел в кровати и мог держать голову. Даже слабо улыбнулся мне.