Когда мне казалось, что я уже близко к пику наслаждения, Мартин крепко взялся руками за мои бедра и резко ворвался в меня твердым членом. От новых ощущений из меня вырвался громкий вскрик. Я заскользила влажными ладонями по кафелю, пытаясь удержаться, но волноваться было не о чем — руки Мартина держали меня очень крепко. Он не двигался медленно, как в прошлый раз, он быстро и жестко вбивался в меня, отчего раз за разом пространство ванны наполнялось моими вскриками. Я едва не умирала от переизбытка удовольствия, и в тот миг, когда Мартин остановился и прижался ко мне всем телом, я ощутила, как его член пульсирует, изливаясь во мне, и как вместе с ним я воспаряю к долгожданной вершине. По телу разнеслась горячая волна, принося с собой неимоверное блаженство.
Довольные и расслабленные, мы вернулись в наше прежнее положение — легли друг на друга, переводя дыхание. Пока я предавалась упоению от теплой воды и сладкого послевкусия оргазма, Мартин обновил наши бокалы и протянул один мне.
— На сегодня это последний. Не хочу, чтобы ты завтра страдала от похмелья на работе.
Знал бы он, что всего два часа назад в баре я потягивала через трубочку вторую за вечер «Пина Коладу»… Но я удержала эту мысль при себе и согласилась с ним.
— Интересно, чем нас завтра порадует Командир, — сказала я, чокаясь с Мартином.
— Надеюсь, чем-нибудь не слишком напряжным. Потому что вечером ты придешь ко мне переводить книгу.
— Ты ведь можешь скинуть ее мне, и я тогда, сидя у себя, быстрее ее переведу.
— Нет, — отрезал Мартин.
То ли он ищет лишний повод увидеться со мной, то ли книга действительно слишком ценная и секретная, чтобы ее скидывать по почте.
— Где ты ее достал? Она такая древняя…
Мартин громко рассмеялся подо мной. Вода всколыхнулась между нами.
— Снежа, то место, где я ее взял, уже стерто с лица земли. Поэтому ответ на твой вопрос бесполезен.
Я задумалась над его словами, будто они были ребусом. На ум не приходили никакие места, подходящие под описание, кроме:
— Ты ее нашел в каких-то раскопках?
Ответом мне был новый приступ смеха. Я хлопнула ладонью по его колену, намекая угомониться.
— Нет. Я никогда не занимался раскопками. И лучше больше не спрашивай меня о том, где я ее взял. Нервы целее будут.
Последние слова он договорил серьезным голосом с оттенком угрозы. Выходит, книга и вправду слишком секретная. Что если он ее украл? Непохож Мартин на коллекционера старинных книг или на богатого наследника коллекционера…
Но вопрос о краже книги застрял в горле. В любом случае я не получу правду в ответ.
— Как ты смогла выучить столько языков? — спросил Мартин спустя какое-то время. — Талант?
— Возможно. Во-первых, мне нравится, как звучит иностранная речь. Во-вторых, у меня хорошая слуховая и зрительная память. Ко всему прочему я не захотела доучиваться в школе, когда в пятнадцать лет попала в лагерь, но Командир настоял на том, чтобы я хоть чему-то научилась. Курсы английского показались мне неплохой идеей. Я пошла сразу на интенсив. Первый, второй языки шли трудновато, а потом как по маслу… Я уже пять лет бегаю по разным курсам. Говорю я с ужасным акцентом, но люблю читать книги на языке оригинала. А знаешь, какое удовольствие понимать песни и фильмы без перевода? Просто сказка. Так что я больше пассивный полиглот.
Мартин слушал меня не перебивая, а после моих слов даже выдержал паузу, будто убеждаясь, закончила ли я говорить. Затем сказал:
— Восхищаюсь тобой. Я дальше английского не пошел…
— А ты… учился чему-то?
— Если не обращать внимания на диплом дизайнера одежды, то я художник.
У него вправду волшебные руки. Но я совершенно по-другому представляла себе обитель художника. Где же мольберт, куча красок, ряды картин на стенах?..
— Ты сейчас уже не рисуешь? — рискнула догадаться я.
— Очень редко. Только когда есть вдохновение.
В его голосе сквозила грусть. Хотелось бы мне увидеть, как он рисует, как держит карандаш или кисть, как сосредоточенно смотрит на бумагу и делает точные движения рукой. Я себя поймала на мысли о том, что, может, смогла бы придумать что-то такое, чем пробудить его вдохновение.
Но Мартин сбил меня с размышлений предложением выбираться из ванны. Мы допили вино и спустили воду. Пена держалась до тех пор, пока ее не уничтожили мощные струи душа.
За прозрачной пластиковой ширмой мы смывали с себя остатки пены, помогая друг другу. От легких плавных движений рук по коже, возбуждение разгорелось снова — и мы провели неизвестно сколько времени целуясь под струями воды и лаская друг друга. Тело Мартина под стекающими каплями было еще более соблазнительным, чем я себе представляла. Но еще больше сводил с ума его взгляд — полный похоти, его губы — только они могли так нежно обхватывать твердый от возбуждения сосок и втягивать его в сладкий плен. Его голос — низкий, хриплый звук которого проникал во все уголки души. И его руки — они заставляли забыть обо всем, кроме наслаждения.
Когда ласки раскалили нас до предела, Мартин припечатал своим телом меня к стене и истязал сладостной мукой: медленно входил в меня, но так глубоко, что я стонала еще громче, чем в прошлый раз. А двигаясь быстрее, он специально доводил меня почти до вершины, затем замедлялся. Наши губы сливались в чувственном поцелуе, тела прижимались ближе друг к другу, наслаждаясь теплом и близостью. Когда Мартин снова стал двигаться быстро, я его молила не останавливаться. Он выполнил мою просьбу и подарил мне оргазм, который оказался намного сильнее, чем прежний, и с ним я улетела выше седьмого неба, где меня встретила безграничная эйфория. Мартину крепко держал меня в объятьях, пока я наслаждалась ею.
После душа наконец пришло время кокосового масла. Когда мы вылезли на коврик у ванны, Мартин растер в ладонях немного масла и принялся втирать его в мою кожу, еще влажную. Тонкий кокосовый аромат распространялся по комнате, пока мужские руки нежно массировали сначала плечи, затем спускались все ниже и ниже. Я чувствовала себя великолепно. Нет, даже лучше. Так чудесно я себя не чувствовала никогда. Руки Мартина были невероятными. Казалось, моя кожа наполняется блаженством и живительной силой. Удивительное ощущение.
— Ну что, попробуем в следующий раз с завязанными глазами? — прошептал он на ухо, продолжая поглаживать мои плечи.
Как гром среди ясного неба прозвучали его слова. Всему виной решение, которое я приняла некоторое время назад — это был последний раз, когда я уступила желанию. Больше я ему не поддамся.
Махровый халат, приятный на ощупь, коснулся спины, и Мартин помог мне его надеть. Когда я к нему обернулась, он стоял в таком же халате.
— Пока я разложу диван, можешь высушить волосы феном, — указал Мартин на полку, выше которой белела розетка, и оставил меня одну в ванной комнате.
Горячие потоки воздуха довольно быстро прогрели мокрые волосы. Смотря на себя в зеркало, я удивлялась тому, как замечательно выгляжу. Будто неделю отдыхала на спа-курорте. Лишь глаза оставались грустными. Мне отчаянно не хотелось, чтобы этот раз был последним. Но также я понимала, что из-за сложного характера Мартина, мне будет очень тяжело пытаться строить с ним отношения.
Я позволила себе еще одну слабость: решила подумать об этом завтра. К чему портить сегодняшний вечер грустными мыслями?
Выйдя из ванной, я застала Мартина у разложенного дивана, который был укрыт черным постельным бельем. Ткань, похожая на шелк, отливала на свету темно-лиловым.
— Сейчас я тебе действительно предоставлю право выбора, — сказал Мартин, развязывая свой халат. — Ты можешь остаться спать со мной или уйти к себе.
Бежать через весь лагерь к себе в квартиру мне сейчас никак не улыбалось. И хотелось ощутить это непередаваемое чувство: проснуться с утра в мужских объятьях.
Но утром меня разбудил не поцелуй и не слова «доброе утро!». Пронзительный писк будильника подействовал на меня будто опрокинутое на голову ведро ледяной воды. Я еще не открыла глаза, но уже сразу поняла, что рядом никого нет, кроме Фрейда…
