— Прости, — бормочет Трей. — Сейчас не время?

Папа и Нэш возвращаются в палату, держа в руках стаканчики, от которых поднимается пар. Они поглощены беседой, и я чувствую одновременно шок и облегчение, что мой отец и человек, который однажды пытался меня убить, нашли общий язык.

Линк Трея вибрирует. Взглянув на экран, Трей объявляет:

— Это Пейдж. Они уже подъехали. Пора уходить.

Я начинаю слезать с койки и дёргаюсь от боли, но замираю, заметив, что на мне чистая одежда и никакой обуви.

Трей смотрит на мои босые ноги.

— Ах, да, обувь, — он наклоняется и достаёт из-под койки пару полусапожек. — Возможно, они чутка великоваты…

Я выхватываю их у него из рук.

— Сойдут. Спасибо.

Боль простреливает моё плечо, когда я пытаюсь натянуть полусапожки.

— Давай я помогу, — предлагает Трей.

— Я сама. Помоги лучше Трине.

Трей колеблется, пристально глядя меня, но затем кивает.

— Ладно, как скажешь.

— Пошли отсюда, — зовёт Нэш.

— Куда мы поедем?

Папа берёт меня за руку, и мы идём к двери следом за Нэшем и Зейном. За спиной раздаётся стон Трины.

— Можно я посплю ещё пять минуточек?

— Пойдём, соня, — отвечает Трей, поднимая её на руки. — Кажется, я переборщил с обезболивающим.

— Разве ты его вообще использовал? — бормочет Трина, прислонившись головой к груди Трея.

— Я пойду первым, — предлагает отец. — Я хорошо знаю все эти коридоры.

Мы впятером следуем за ним к пожарной лестнице. Я пытаюсь поймать взгляд Зейна, но он смотрит строго перед собой, его челюсть неестественно напряжена.

— Хей, — зову я, скользя пальцами по его руке и сжимая ладонь.

— Хей, — эхом повторяет он, не глядя на меня. Я наклоняюсь ближе и шепчу ему на ухо.

— Всё не так, как выглядело.

Он отвечает не сразу, и мне даже кажется, он не расслышал мои слова.

— Это неважно, — в итоге произносит он. Он убирает руку и ускоряет шаг, догоняя Нэша и оставляя между нами дистанцию в несколько шагов. Я стараюсь подавить обиду, вызванную его безразличием, и прислушиваюсь к мягкому голосу Трея, пытающемуся разбудить Трину.

Наши шаги эхом разносятся по коридору. Я полагаю, мы выйдем через чёрный ход, к лодке, но вместо этого отец ведёт нас к трубе.

— А как же ночная охрана? — спрашиваю я, когда папа проводит карточкой, прикладывает палец и наклоняется к сканеру сетчатки.

— Пейдж и её ребята взяли это на себя, — поясняет Трей и начинает раздавать указания: — Нэш, ты пойдёшь первый, чтобы проверить, всё ли чисто. После этого ты, Зейн, вынесешь Трину. Затем выйдем мы с Триной, и мистер Престон будет замыкающим. Есть возражения?

Я не в восторге от идеи, что мой отец останется позади, и озвучиваю это.

— Он должен быть последним, — поясняет Трей. — Только у него есть доступ.

Как только Нэш исчезает в трубе, Трей осторожно опускает Трину на сиденье и пристёгивает ремень безопасности. Она приоткрывает глаза.

— Сейчас ты немного покатаешься, хорошо, Трина? — она кивает, и затем её голова падает к груди.

Зейн садится рядом и приобнимает её рукой, она прислоняется головой к его груди. Закрывая люк, Трей говорит:

— Встретимся через минуту, — и нажимает на кнопку. Двери, как у лифта, захлопываются. Мы слышим свист воздуха, когда стеклянный шар улетает по трубе.

— Теперь наша очередь, — Трей протягивает мне руку.

Я всё ещё обижена на него за то, что попытался поцеловать меня, особенно на глазах у Зейна, поэтому делаю вид, что ничего не заметила. Вместо этого я разворачиваюсь к отцу, стоящему рядом со сканнером.

— Спасибо, пап.

Он улыбается мне устало, и в этот самый момент я понимаю, как сильно скучала по нему. Я бросаюсь ему на шею и утыкаюсь носом в плечо.

— Я так рада, что ты вернулся, — бормочу едва слышно.

Раз папа жив, мы снова можем стать нормальной семьёй. Эмили не придётся расти без отца, а у мамы будет крепкая опора. Да, конечно, мы будем жить как преступники в бегах, но, по крайней мере, мы все будем вместе.

— Сиенна, нам надо спешить, — предупреждает Трей, поглядывая на свой линк.

Поднявшись на носочки, я целую папу в колючую щеку.

— Увидимся через минуту, — говорю ему.

— Через пятьдесят три и восемь десятых секунды, если быть точней, — улыбнувшись, добавляет он.

Я забираюсь в шар, Трей устраивается рядом со мной. С тихим свистом люк начинается опускаться. Он уже почти закрылся, как вдруг я слышу ужасные звуки: сильный топот, предупреждающие выкрики, щелчки возведённых курков пистолетов. Толпа силовиков окружает моего отца, направляя оружие в его грудь. Люк захлопнулся… и мы словно бы смотрим немое кино. Сквозь органическое стекло папа бросает взгляд на меня, а я не могу оторвать глаз от него.

— Нет! — кричу я, ударяя кулаком по стеклу. Ничего, кроме приглушённого стука. Мои пальцы тянутся к краю люка, пытаются заставить его открыться, но он не поддаётся. Мы уже запечатаны. — Выпусти меня! — я бью со всей силы, костяшки пальцев пронзает боль. — Трей, помоги мне!

Трей пробует выбить люк ногой, пока я продолжаю кричать и звать отца. Несколько силовиков направляют пистолеты на нас.

Один из них предупреждающе покачивает своим оружием — вероятно, приказывает моему отцу не двигаться. Но я вижу по его глазам. Он не будет следовать их указке. Он знает, что я не смогу выбраться изнутри и что он не выпустит меня, оставаясь один против всех. Чтобы запустить шар вручную, нужно нажать кнопку справа от трубы.

В следующие несколько мгновений всё происходит как в замедленной съёмке. Папа тянется к кнопке, и в этот же самый момент силовик нажимает на спусковой крючок. Лазерная пуля пробивает его плечо. Папа открывает рот, сквозь стекло не слышно, как он кричит от боли. Но это его не останавливает. Его пальцы всего в паре сантиметров от кнопки.

— Нет! — снова ору я. — Пожалуйста, нет!

Его кровь из раны в плече просачивается сквозь одежду, и я отчётливо это вижу, когда он наклоняется к кнопке. В ту же секунда, когда он на неё нажимает, силовик начинает огонь.

Мои кулаки бьют по стеклу в тщетной попытке разбить его.

Папа дёргается всем телом, когда череда выстрелов простреливает его грудь. Трей силой наклоняет мою голову вниз, когда лазерные пули начинают барабанить по поверхности шара.

Я не могу сдерживаться и рыдаю.

Он лежит на полу, лицом к трубе, всё тело в лазерных дырках. Глаза так и остались открытыми, неподвижными, ничего не выражающими.

Нет, этого не может быть на самом деле. Только не снова.

Со свистом двери «лифта» закрываются, и шар начинает отъезжать. Он быстро несётся в глубине океана.

Я не могу дышать. Я не могу дышать.

— Верни меня назад, — всхлипываю я. — Останови эту штуковину!

Но Трей ничего не может сделать. Как и я. Нам остаётся только сидеть и ждать. Ждать, когда давление ослабнет, тьма рассеется, поездка закончится.

Это самые долгие пятьдесят три и восемь десятых секунды в моей жизни.

Когда мы приезжаем, и двери открываются, я выбираюсь, шатаясь, и двигаюсь к встречной полосе.

Трое отправившихся первыми — Зейн, Трина и Нэш — окружены незнакомыми мне людьми. На секунду мне кажется, что их тоже схватили силовики, но затем я понимаю, что это члены группировки «Зенит», о которой рассказывал мне Трей. Это становится понятно по их тёмной одежде и пистолетам, прикреплённым к плечам.

Зейн догоняет меня и хватает за руку, останавливая.

— Мы не бросим его там, — кричу я, пока слёзы текут по моим щекам. — Мы должны вернуться!

Трей печально качает головой.

— Его больше нет, Сиенна. Мы ничего не сможем сделать.

— Нет… — запинаюсь я. — Нет, я отказываюсь в это верить. Он уже однажды победил смерть. И сделает это снова.

Тёплая рука Трея сжимает моё плечо.

— Мне жаль.

И только тогда я осознаю. Падаю на колени и сворачиваюсь в клубочек, будто это защитит меня от боли. Может, если я спрячусь, она меня не найдёт.