Двое других охранников накидываются на меня. Один достаёт пистолет и приставляет к моему лицу, но я выбиваю оружие из его рук быстрее, чем он успевает понять, что происходит. Другой охранник бьёт меня в живот, вышибая весь воздух из лёгких. Я быстро выпрямляюсь, локтем попадаю первому в нос, а второго бью коленом в рябое лицо.

Они пострадали, но сдаться ещё не готовы. Когда они вновь бросаются на меня, я хватаю один из складывающихся металлических стульев и угрожающе выставляю перед собой.

— Ничем хорошим для вас это не кончится, — предупреждаю я. Сам я ещё не решил, что сделаю с этим стулом, но им об этом знать не обязательно.

Они оба смеются.

— Как раз собирался сказать это тебе, — скалится охранник с пистолетом.

Они рванули ко мне одновременно, и я размахиваю стулом изо всех сил. Попадаю в голову одного из них, от этого звука всё внутри переворачивается. Когда он падает на пол, что-то врезается в мою челюсть, голова дёргается назад. Я слышу смех оставшегося охранника. Боль простреливает от подбородка до уха, я открываю рот, чтобы вернуть челюсть на место. Краем глаза замечаю Рябого, его нога летит к моим рёбрам. Одним молниеносным движением я роняю стул и хватаю его за стопу, разворачивая так, что он падает на пол, взвывая от боли. Я подхожу к нему и бью в лицо до тех пор, пока он не вырубается.

Когда я встаю, всё моё тело стонет. Я разминаю руки, потягиваю мышцы спины. Одно я знаю наверняка — может, я и умею драться, но удовольствия это не доставляет.

Оставив трёх охранников валяться на полу, я выхожу из комнаты, пока кто-нибудь не зашёл. Стараюсь идти по коридору ровно, но тело всё ещё полно адреналина.

Дыхание выравнивается только после того, как мой водитель подъезжает на машине ко входу и я забираюсь в салон.

Первая мысль: нужно убедиться, что с Сиенной всё хорошо. Я уже собираюсь сказать Джеффу, водителю, чтобы он высадил меня на пляже, но затем вспоминаю. Они следят за мной. Если я пойду в наше тайное место, приготовленное для чрезвычайной ситуации, то приведу их к прямо к ней.

Вместо этого я достаю линк и звоню ей. Когда она не отвечает, я едва умудряюсь сохранить остатки самообладания. Надо оставить ей сообщение.

— Сиенна, я в порядке. Я сумел выбраться из Мармета. Пожалуйста, позвони мне. Дай знать, что у тебя всё нормально.

На случай, если они прослушивают мой телефон и отслеживают звонки, я стараюсь говорить коротко и по делу, не давая понять, куда я направляюсь.

Убрав линк, я прижимаюсь лбом к прохладному стеклу затемнённых окон. Что-то не даёт мне покоя. Что-то из того, что сказала мадам Нейман…

Резко выпрямляюсь.

Убежище. Они знают, где оно и кто там прячется. Вивиан и Эмили не в безопасности. И Сиенна тоже, пока я с ней в Рубексе. Она попытается приехать ко мне, и когда она это сделает, они её найдут.

Я не хочу этого делать. Все мои мысли и чувства кричат, чтобы я этого не делал. Но я знаю, как будет правильно.

Я должен покинуть Рубекс.

Я продолжаю ждать Зейна, пока мои веки не становятся слишком тяжёлыми, чтобы держать их открытыми. Мягкое покачивание лодки и кромешная тьма вокруг не облегчают задачу держаться и не засыпать. К счастью, Зейну хватило смекалки захватить тёплые штаны и свитер из какого-то дешёвого магазина. Вытеревшись полотенцем, я надела их.

На носу лодки есть мягкое сиденье, на котором я очень удобно свернулась калачиком. Используя своё влажное полотенце как подушку, я откидываюсь назад и смотрю на небо. Миллионы звёзд и сотни созвездий сверкают надо мной. Я нахожу Орион, Большую и Малую Медведиц и даже Большого Пса. На мгновение я представляю, что мы с папой расстелили плед на заднем дворе нашего дома и он уверенной рукой показывает мне, где какое созвездие. Хотя вряд ли там было бы видно звёзды так чётко, как здесь и сейчас.

При мысли о папе грудь простреливает острая боль. Из-за Трея мне так и не удалось ни увидеть его сегодня, ни поговорить с ним. Угольки злости вспыхивают внутри. Ещё одна причина ненавидеть Трея.

Веки тяжелеют. Я одёргиваю себя, чтобы не заснуть, потому что твёрдо настроена дождаться Зейна. Но проходит один час за другим, по моим ощущениям, а его всё нет и нет. Молясь, чтобы с ним всё было в порядке, я погружаюсь в сон.

И просыпаюсь, когда первые лучики солнца выглядывают из-за горизонта, окрашивая небо в оттенки розового, красного и тыквенно-оранжевого. Умираю с голоду. Роюсь в сумке, собранной Зейном, и нахожу несколько злаковых батончиков. Два из них проглатываю моментально.

Теперь, когда рассвело, океан не кажется таким страшным, но из-за того, что Зейна так и нет, моё воображение рисует картинки одну хуже другой. Либо он в безопасности, либо его где-то заперли. Я очень надеюсь, что не последнее.

Не в первый раз я ловлю себя на желании позвонить ему или отправить сообщение, но вместе с моим медальоном пропал ещё и линк. Должно быть, их унесло течением океана. У меня нет ни единой возможности связаться с Зейном, пока я не достану новый линк.

Я ещё никогда не управляла моторной лодкой, но не думаю, что это сложно. Ключ уже вставлен в замок зажигания, так что я поворачиваю его и слышу рёв мотора. Пытаюсь найти какую-нибудь педаль или ещё что-то, что могло бы заставить судно двигаться вперёд, но ничего не нахожу. Вроде бы Зейн говорил что-то про дроссель. Рядом с рулём есть рычаг. Прочитав отметку, я понимаю, что он в нейтральном положении. Наверное, поэтому лодка стоит на месте. Я уже собираюсь перевести в положение «пуск», но вспоминаю о якоре. Не выключая двигатель, я наклоняюсь через борт в передней части лодки, хватаю потёртую верёвку и тяну её. Подняв якорь, бросаю его на дно лодки и возвращаюсь на место капитана.

От лёгкого касания рычага лодка резко бросается вперёд. Подпрыгнув на волнах, я возвращаю рукоятку на прежнее положение, и лодка останавливается. Я пробую снова, пытаясь понять принцип и удержать контроль. Только тогда до меня доходит, как сложно и опасно это может быть. Воображение рисует картинки перевёрнутой лодки.

— Давай же, — бормочу я, снова толкая рычаг вперёд, и лодка мгновенно отзывается. Я направляю судно параллельно берегу, пытаясь найти какие-нибудь большие скалы или отмель. Ветер жалит щёки, развевает волосы, и я глубоко вдыхаю и выдыхаю солёный воздух. Продолжая путь вдоль береговой линии, я высматриваю подходящее место для высадки.

Внезапно я попадаю в зону, где поднимаются высокие волны, высотой метра два — такие запросто могут перевернуть мою маленькую лодочку. Волны набегают вновь и вновь, лодка не может противостоять той силе, с которой её отталкивает вода.

Думай, Сиенна, думай.

Я представляю себя сёрфером на доске, скользящим на гребне волны, пока вода не обрушится на него, поглощая с головой. И как ни странно, я понимаю, что нужно делать. Я представляю, что лодка — это такой большой сёрф из алюминия весом в тонну и с мотором.

Я сосредоточенно маневрирую, пока не оказываюсь перпендикулярно волнам, и когда вижу, как одна из них закручивается, то толкаю рычаг сильнее, и забираюсь на неё. Я чувствую, как эта волна разбивается подо мной. У меня перехватывает дух от того, что мне удалось её победить. Впереди я вижу берег и тяну рычаг на себя, возвращая его в нейтральное положение и позволяя волне нести меня остаток пути.

Лодку выносит на скалистый берег, дно скрежещет. Упс. Наверное, это была не лучшая идея.

Надев рюкзак Зейна, я вырубаю двигатель, беру верёвку с якорем и выпрыгиваю из лодки в воду. Якорь забрасываю как можно дальше от берега — насколько мне хватает сил — и бегу, вздрагивая на каждом шагу. Песок попадает в свежие порезы на ступнях.

— Эй! — кричит кто-то. Похоже, любитель ранних прогулок по пляжу. — Здесь нельзя парковаться!

— Извините, — кричу в ответ, продолжая ковылять прочь. Бежать тяжело, будто к каждой ноге привязали по гантели, но я всё же достигаю набережной, а затем добираюсь до улицы. Мне приходит мысль, что лучше не привлекать к себе внимания, и я перехожу с бега на быстрый шаг.