Вот оно! Куин провел пальцами. Ему приснилось? Почудилось? Удар. Затем еще один. Слабое и все более неровное, его едва можно было ощутить, но все равно это оно — сердцебиение.

Оливер еще жив. Нельзя терять время.

Куин как можно осторожнее и быстрее снял Оливера с зубца и уложил на землю, где сидел на коленях.

— Если бы был другой вариант, я бы этого не сделал, — утвердительно сообщил Куин своему бессознательному другу. — Но времени нет.

Парню оставалось жить секунды. Его боль скоро пройдет. Оливер освободится от этой жизни и получит новую… менее уязвимую. Куин поднес свое запястье ко рту и, выпустив клыки, прокусил свою кожу, чтобы потекла кровь. Куин вновь коснулся шеи Оливера, ощутив слабое сердцебиение, и с тревогой стал ждать короткий промежуток, в течение которого тело человека восприимчиво к изменению и может принять то, что предложит Куин. Когда промежуток между ударами увеличился, Куин приложил свое запястье к губам Оливера. Первые капли попали в рот Оливеру. Куин сжал кулак, в результате чего из раны в горло друга потекла кровь. Увидев, как парень глотает первый раз, Куин с облегчением вздохнул.

— Больше, — приказал Куин.

Успокоившись от того, что Оливер в бессознательном состоянии повиновался, Куин убрал прядь темных волос с его лица. Осколки от стекла оставили на его молодом лице порезы, но они быстро заживут. Как только трансформация завершится, на Оливере не останется никаких следов аварии… если он переживет превращение. Достаточный процент людей не пережили. Он мог только наедятся, что тело Оливера не отвергнет изменения.

Все еще кормя его своей кровью, Куин посмотрел в ночное небо, ища Его, но ничего не обнаружил.

— Теперь ты счастлив? Да? — закричал он разочарованно. Но Бог не ответил.

Куин никогда не изменял человека, никогда не думал об этом. Не хотел брать на себя такую ответственность, не хотел быть тем, кто изменит чью-то жизнь навеки. Ему это навязали. Теперь он связан с этим, со своим решением и новой ответственностью, которую оно принесло. Теперь он будет сиром. Создателем. Тем, кем никогда не хотел быть. Неужели он не справится со своими обязанностями, как и его сир потерпел неудачу? Куин оставит свое юное дарование так же, как бросил его сир после превращения?

Когда Куин нуждался в нем больше всего, когда он был в глубоком отчаянии, его сир Уоллес исчез, просто оставил и никогда не возвращался. Куин искал его, но так и не нашел никаких следов. Он чувствовал себя одиноким и брошенным. С разбитым сердцем.

Куин яростно покачал головой и вновь посмотрел на Оливера.

— Я не поступлю с тобой так. Не брошу тебя, как это сделал Уоллес. Ты понимаешь? Теперь ты мой сын.

Сын. Боже, как часто он мечтал о ребенке, который бесспорно был бы похож на свою мать, Роуз. Они могли бы быть счастливой семьей. Но война и то, что произошло на поле битвы, уничтожило эту мечту.

Вдалеке продолжали непрерывно греметь пушки, хотя уже стемнело. Где-то слышались барабаны, прерываемые криками раненых людей, умирающих мужчин, как он сам. Куин знал, что все кончено. Он сражался, но в этот раз удача от него отвернулась. Больше не будет наград, медалей, героических поступков, которые приблизили бы его к цели вернуться награжденным героем войны. Все ради отца Роуз, который бы признал его мундир. Куин рискнул и проиграл.

Теперь он лежал в луже собственной крови, и жизнь медленно ускользала из его рук. Ему было холодно и сыро, а судя по увиденному на последние месяцы на поле боя, он понимал, что у него осталось мало времени.

— Роуз, — прошептал он. — Прости меня. Я хотел сдержать свое обещание. Хотел вернуться к тебе.

— Она ждет тебя? — внезапно спросил голос.

С трудом Куин повернул голову и увидел человека, стоящего над ним. Он прищурился. Мужчина был не солдатом, а гражданским. Несколько раз Куин видел его в лагере, он вел дела с несколькими солдатами, Куин подозревал, что он доставлял шлюх для рядовых. В нем было что-то властное. Куин всегда считал его странным парнем.

— Уоллес? — спросил Куин.

Мужчина кивнул.

— Любит ли тебя эта леди?

Куин закрыл глаза, стараясь абстрагироваться от боли.

— Она призналась в этом.

— Ты обещал ей вернуться?

— Да, — с трудом произнес Куин, одновременно удивляясь странному разговору, который вел с почти незнакомым мужчиной.

— Тогда ты не должен ее разочаровывать.

Куин попытался усмехнуться, но из горла вырвалось только беспомощное бульканье.

— Не разговаривай. Просто послушай меня. Я могу спасти тебе жизнь. Но все будет по-другому. Ты сможешь ходить только в сумраке, и жажду крови сначала покажется невыносимой. Но ты будешь живым, сильным и почти непобедимым. Бессмертным.

Слова казались возмутительными, невероятными. Но Уоллес выглядел серьезным.

— Если я скажу да… если соглашусь, что ты хочешь взамен?

Ничто не бывает бесплатным. Он давно это усвоил.

— Место, что называешь домом.

— У меня небольшое поместье…

Уоллес кивнул.

— На данный момент этого хватит. — Он присел на корточки. — Когда твое сердцебиение станет едва заметным, я накормлю тебя своей кровью.

Куин помнил только это, пока не пришел в себя следующей ночью. Боли не было, только жажда крови. Поле боя обеспечило ему необходимое питание. Теперь Куин стал другим, не человеком. Но кое-что не изменилось, его любовь к Роуз. Благодаря мастерству Уоллеса контролировать разум, которое Куин еще не освоил, он получил почетную отставку и собрался вернуться в Англию. Во время их путешествия возникли трудности, поскольку они могли передвигаться только по ночам, а днем приходилось скрываться. Он вынес все ради необходимости увидеть Роуз.

Но Роуз… не настолько любила, чтобы понять, кем он был и кем стал ради выживания. Он сделал все, чтобы к ней вернуться. И все напрасно. Если бы он знал, то предпочел бы смерть. Куин крепче обнял Оливера, сжав кулак сильнее, заставляя кровь из вскрытой вены течь быстрее. Спустя мгновения Оливер прекратил глотать, склонив голову на бок.

Сердце Куина замерло. Оливеру хватило крови? Должен ли он заставить его взять еще вену? Куин лизнул свое запястье, позволяя слюне заживить проколы, затем потянулся в карман за телефоном. И стремительно набрал номер.

— Хей, не хватает нас? — раздался голос Зейна на другом конце линии.

— Ты сейчас мне нужен. Я…

— Вау! Не уверен, что Портии подобное понравится…

— Мы попали в аварию, — перебил Куин, тяжело дыша. — Оливер умирает. Я обратил его. Мне нужна помощь.

Мгновенно голос Зейна стал профессиональным.

— Где вы?

— На Первом шоссе, примерно в пяти минутах к югу от вас. Используй GPS.

— Я в пути.

Связь прервалась, и Куин бросил телефон на землю. Следующие несколько минут показались часами. Часами, за которые промелькнула жизнь перед глазами. Этого он хотел для Оливера? Такую же распутную жизнь, что вел он, потому что любимая женщина не ответила взаимностью? Что ждет Оливера? Его тоже отвергнут? Оливер по-прежнему лежал в его объятиях. Не шевелился и не стонал. Куин приложил свои пальцы к шее Оливера. Пульса не прощупывалось. Это означало одно из двух: превращение началось, или он уже мертв. Невозможно предугадать.

Большим пальцем Куин приподнял веко и посмотрел на зрачок парня. Взгляд оставался человеческим. Во время превращения белок заволакивало черным, пока процесс не завершится. Но до сих пор черный цвет не проявился.

Куин почувствовал дрожь в руках. Вдруг это не сработает? Или этому не суждено случится? Вдруг Оливер должен умереть? Возможно, даже к лучшему, что ему не придется жить в темноте. Но кто он такой, чтобы судить? Куин хотел знать, чего хочет Оливер. Но никогда не прилагал усилий, чтобы лучше узнать его. В конце концов, он виделся с ним несколько раз, и на протяжении этих встреч Оливер держался Самсона и Зейна, которых, казалось, боготворил.