То, что поначалу её напугало и развеселило, оказалось вполне удобным. А особенной приятностью стало понимание того, что ободок этого котелка всегда будет сухим, потому что здесь нет Айка.

Вернувшись в комнату, Микаэла увидела Альтмара на террасе. С улицы заплывали тёплые потоки, и в комнате становилось уютнее. Микаэла вышла к магу и посмотрела вниз. По двору расхаживали шерлуги в доспехах, инлуги с рабочим инвентарём, лины с тазами и корзинами.

– А если я пропущу общий завтрак, мне же не сделают «ата-та»? – спросила Микаэла, надеясь услышать положительный ответ.

– Принцесса Линкея пропускает трапезы в двух случаях – во время болезни и во время охоты, – пояснил Альтмар. – Если вы не хотите на себе познать тонкости медицины Эйлинкеля, советую не притворяться больной. Поверьте, лучше притвориться принцессой.

– Не думаю, что есть что-то хуже уколов, – пробурчала Микаэла, греясь под тёплыми лучами. – Знали бы вы, сколько мне их сделали полгода назад. От бешенства. И это кроме шести швов. Шрам так и остался.

– Что? – Маг опешил. – У вас есть шрамы?

– До тебя только что дошло, что у нас с Линкеей могут быть отличия? – усмехнулась Микаэла.

Альтмар схватил её за руку, заволок в комнату и запер двери.

– Где? – требовательно спросил он.

– Над лодыжкой. – Микаэла подвернула джинсы на правой ноге и продемонстрировала едва заметный шрам. – Я тогда подрабатывала, выгуливая чужих собак. Одна взбесилась и вцепилась в мою ногу. Кровищи было – море! А крику ещё больше. – Она опустила джинсы и погрустнела. – Рейнольд как раз был на утренней пробежке. Оттащил от меня пса, вызвал «скорую», даже вернул всех животных их хозяевам. Так мы и познакомились. С того времени меня трясёт от собак…

– А от Рейнольда? – Альтмар напрягся.

– Расслабьтесь! – Она махнула она. – Вчера мы расстались. Он дал понять, что не хочет оставаться друзьями. Вашей принцессе не грозит навязанный роман.

– Старайтесь не оголять эту ногу. Королевские одеяния скромные, платья длиной в пол, охотничьи брюки тоже заправляются в сапоги. Но Линкею всегда купают лины. Они знают каждую её родинку. Если они заметят шрам, тут же доложат королю Стефанусу. Он очень дорожит единственной дочерью, и здесь за ней следят во все глаза.

– Попахивает маниакальностью. Мне уже не по себе.

В комнату снова постучались.

– Кто? – машинально спросила Микаэла, но сразу прикусила язык.

После недолгой паузы послышался писклявый женский голос:

– Доброе утро, ваше высочество! Прикажете готовить купальню?

Микаэла испуганно посмотрела на Альтмара. Он приблизился к ней вплотную и прошептал:

– Да, будьте любезны. Да побыстрее.

Она прочистила горло и почти заорала:

– Да! Будьте любезны! Да пошевеливайтесь!

Альтмар чуть не задохнулся от возмущения. Дверь распахнулась, и в комнату чередой вошли инлуги с наполненными парующей водой деревянными вёдрами, а вслед за ними две робкие лины. Все выстроились в ряд, поклонились и занялись подготовкой купальни.

– Желаю воду погорячее! – прокричала им Микаэла.

Альтмар, чуть наклонившись к ней, произнёс:

– Принцесса должна говорить негромко, но властно. А её смех должен напоминать звон колокольчика, а не конское ржание.

– Уважаемый придворный шарлатан, а не пошли бы вы вон из покоев моего незамужнего высочества! – Микаэла по-хозяйски указала ему на дверь. – И нефиг кривить кислую гримасу, – тише шикнула она. – Сами меня сюда затащили. Терпите.

Альтмар заметил мимолётные взгляды копошащихся в купальной слуг и, откланявшись, покинул комнату. А Микаэла, потирая ладони, улыбнулась:

– Расслабьтесь, ребятки. Я не кусаюсь.

Выставить за дверь лин, выпросив у них чистое бельё, оказалось проще простого. Микаэла не могла позволить, чтобы её трогали посторонние, пусть даже девушки. В одежде она предпочитала скромность, а купальники покупала исключительно закрытые, несмотря на то, что обладала тонкой талией. Бассейн она посещала редко и в те дни, когда основными посетительницами были ровесницы её бабули. Так что привычки обнажаться на публику у Микаэлы не было.

Сняв с себя рубашку, джинсы и бельё, она сложила их на приготовленную линами простыню и связала в узел. Потом сняла цепочку с кулоном, спрятала украшение за шкафчиком, залезла в остывающую воду и огорчённо вздохнула. В каменном замке всё леденело за считанные мгновенья. Расслабиться и согреться Микаэле так и не удалось. Она как можно быстрее помылась, перепутав мыльный порошок для тела с порошком для волос и поняв это, когда её шевелюра никак не вспенивалась, и выругала себя за идею мыть голову в таком лютом холоде. Фена-то в замке точно нет! А вынырнув из чана, Микаэла поторопилась обтереться и одеться. С чулками она разобралась сразу, а вот остальное пробило её на истерический смех.

– У моей бабули бельишко гораздо симпатичней, – шутила она с самой собой, надевая рейтузы и сорочку. – Хм… Удобная пижамка. Конечно, я выгляжу так, словно из психушки сбежала, но чепца нет – уже хорошо! – Микаэла открыла дверь и впустила лин. – Девочки, а вы можете припрятать тот узел?

Служанки переглянулись, и одна из них осмелилась тихонько спросить:

– Там ваш охотничий костюм, ваше высочество? Тот, что был на вас? Давайте, мы его выстираем, высушим на ароматных травах и выгладим. Мышей в замке и так хватает.

– То есть вас не смущают джинсы? – удивилась Микаэла, выбирая платье из двух предложенных другой линой.

– Простите, нас больше смущает ваш отказ от нашей помощи в купании и от массажа.

– Массажа?! – поразилась Микаэла. – Вы делаете массаж? Прекрасненько. Вечерком сделаете, – улыбнулась она, остановив свой выбор на нежно-голубом платье с рукавами и закрытым декольте.

Её одели, почти насухо пропитали её волосы махровыми полотенцами и причесали. Обувшись в узкие туфли, Микаэла поднялась с низкого табурета и, пошатнувшись, ухватилась за руки лин. Тяжеленное платье придавливало её к полу, а тугая причёска камнем лежала на голове.

– Как-то мне ни фига не удобно, – проворчала она, делая первый шаг.

Лины оббежали её по кругу и почти хором сказали:

– Всё в порядке, ваше высочество!

Микаэла неуклюже дошла до двери и спросила:

– А я же могу после завтрака переодеться в какой-нибудь халатик?

Лины снова недоумённо переглянулись.

– Ясно, – вздохнула Микаэла, плетясь дальше. – Ну, кто проводит меня в столовую?

Одна из девушек занялась уборкой купальни, а вторая отправилась сопровождать горе-принцессу. Для Микаэлы стало целым подвигом спуститься на первый этаж по бесконечным ступеням и ни разу не оступиться. Хотя в противном случае кубарем она быстрее миновала бы лестницу, да ещё и с ветерком. Отделаться при этом парой ушибов, чтобы месяц пролежать под компрессами в тёплой кроватке, было бы вообще идеально. А вот свернуть шею Микаэла совсем не мечтала. Вряд ли ей помогла бы медицина «сверхцивилизованного» Эйлинкеля, псевдозаклинания недомага Дракулы и массаж болезненно тощей служанки, которая вот-вот упадёт в обморок от бессилия. Сейчас жизнь стала Микаэле дорога как никогда.

Замок вовсе не сверкал золотом, как это происходит в эффектных декорациях исторических фильмов и сказок. Тускло, пусто и по-прежнему холодно. Высокие потолки подпирались необъятными колоннами, кое-где стояли деревянные скамейки с резными спинками, этажерки, столики, вазы. Стены украшали картины, перекрещенные мечи, флаги, гербы. Всюду было много подсвечников с подтаявшими свечами. Каждый стук каблука по мраморному полу эхом отзывался от каменных стен огромнейших залов, через которые Микаэла шла вслед за линой.

– Хоть бы к ужину успеть, – пыхтела она, таща на себе неподъёмное платье, – полпути пройти.

Наконец они дошли до широких дверей, охраняемых двумя вооружёнными шерлугами в доспехах.

– Ваше высочество! – Они откланялись и распахнули двери.

Лина отошла в сторону и, склонив голову, пропустила Микаэлу вперёд. Столовая представляла собой мрачный зал с узкими арочными окнами. На стенах, как и на длинном столе, были зажжены свечи, которые Микаэла даже не взялась пересчитывать. Каждый из многочисленных стульев напоминал настоящий трон со спинкой в рост Микаэлы. Стол ломился от обилия свежих, ароматных блюд. Чего здесь только не было: и салаты, и закуски, и наполненные супницы, и жареная дичь, и выпечка, и десерты, и десятка два графинов с разными напитками.