Натали напевает несколько нот его самой популярной мелодии, а затем отвечает мне:

— Мне нравится быть смелой. Нравится исследовать новые места и исследовать те, которые уже знаю. Иногда мне нравится быть чудаковатой, а иногда быть серьезной. Еще мне нравится, когда мне делают педикюр и красят ногти на ногах в несколько чередующихся цветов. И мне нравится, что я, наконец-то, могу жить на Манхэттене. Тут я чувствую, что все в жизни возможно, если я просто буду продолжать к чему-то стремиться, не останавливаться.

— Это прекрасный способ описать Нью-Йорк.

— И Вегас, — добавляет Натали, снова встречаясь со мной взглядом. — Оказывается, мне нравится Лас-Вегас. — Она прижимает ладонь к моей груди, на этот раз мягче, меньше «Сексуально озабоченных ручек», а больше «Милой Натали». — Очень, — добавляет она. — Мне он очень сильно нравится.

Меня пронзает электрический ток, посылая тепло и желание по всему моему телу.

— Мне тоже. — Я наклоняю голову и прижимаюсь губами к ее губам. Ее мягкое дыхание преследует меня, когда я отстраняюсь от нежного поцелуя. — Я действительно прекрасно провожу с тобой время.

Долю секунды я представляю, как мы и дальше много общаемся подобным образом. Представляю соревнования по поеданию острой еды, изучение новых уголков Манхэттена, проверки всех возможных «Американских горок» в районе трех штатов и галочки в списке возле количества поездок, во время которых мы можем быть заняты. Не потому, что мы будем пытаться набрать очки, а потому, что это будет весело. Неослабевающее стремление к веселью — это общее для нас с Натали. Нам обоим нравится по полной использовать каждую секунду.

Но это маловероятно из-за той маленькой детали, что я — ее босс.

В моем мозгу мелькает осознание того, что может произойти в понедельник утром, когда мы вернемся на работу, но затем оно исчезает так же быстро, как и появилось — потому что эта ночь существует в собственном пузыре, и я слишком хорошо провожу время, чтобы думать о чем-то большем, нежели «здесь и сейчас».

Водное шоу перед нами подходит к своему финалу, брызги взмывают высоко в небо.

— Эй, давай сделаем селфи прямо сейчас, — говорит Натали, затем достает свой телефон, размахивая им на вытянутой руке.

Я придвигаюсь близко к ней и обнимаю. Мы улыбаемся на камеру, а на заднем фоне находится один из самых красивых видов во всем Вегасе.

— Так, а теперь отвезем тебя в отель «Венеция» и возьмем гондолу. — Я хлопаю ее по заднице.

Натали поигрывает бровями.

— Мне это нравится.

— Ты просто суперинтересная, Маленький БоПип.

— Подожди, пока не увидишь мой посох.

Когда мы направляемся в отель «Венеция», Натали публикует наше фото на своей странице в «Фейсбук». Компания развлекающихся женщин идет в нашем направлении. Одна из них потягивает напиток в высоком бокале, похожем на большую мензурку с занятий по химии. Натали убирает свой телефон и с тоской смотрит на этот напиток.

— Когда-нибудь пробовала что-нибудь подобное в Вегасе? — спрашиваю я ее.

Натали толкает меня локтем в ребра.

— Ты же знаешь, что нет.

— Тогда нам нужно лишить тебя девственности в деле «Восхитительно выглядящий коктейль в высоком бокале, который ты пила на улице». — Когда компания приближается к нам, я спрашиваю: — Привет. Подскажите, где мы можем достать такой же фантастический коктейль?

Женщина указывает на уличную тележку в следующем квартале, где мы и заказываем коктейль. И оказывается, эта мензурка наполнена отменным пойлом.

Натали постукивает розовым пластиковым контейнером в форме кальяна для курения марихуаны.

— Это похоже на быстрый путь к супер-кайфу.

— Да, он очень быстро направляется прямо в мозг. Вероятно, в Отдел здравого смысла, — шучу я, а потом напеваю мелодию Ширана, которую Натали напевала ранее. — Определенно, в Отдел здравого смысла.

Когда мы идем по магазинам вдоль канала в Вегасе, я кладу руку на плечи Натали, и мы рассказываем друг другу пошлые шутки, поем отрывки любимых песен и так сильно смеемся, что я не уверен, что мы можем остановиться.

— Эй, хочешь услышать кое-что смешное?

— Ага. Конечно, хочу.

— Когда я был в средней школе, ходили слухи, что если будешь смеяться двадцать четыре часа подряд, то получишь пресс с шестью кубиками. Типа, был такой случай. Если сможешь сотворить такое за целый день, то будешь укомплектован на всю жизнь, весь словно вырезанный из камня и все такое, — говорю я, указывая на живот.

Натали неистово хохочет, затем скользит пальцами по ткани моей рубашки.

— Тебе удалось просмеяться до упаду, чтобы получить этот пресс?

— Нет, но мы попробовали делать это дома, — признаюсь я смущенно.

Натали хватается за живот, неистово хохоча.

— О, Боже мой, это нелепо.

— Мы с Ником решили посмотреть самые смешные шоу по телевизору, нашли мультфильмы, от которых он просто балдел. Что-то из японских аниме, которые были чертовски смешными. Нам удалось беспрерывно смеяться около пятнадцати минут. — Я притягиваю Натали к себе. — Но сегодня вечером я много смеялся, так что, может быть, в итоге получу двенадцать кубиков.

Она качает головой.

— Этого не произойдет.

Я надуваю губы.

— Почему нет?

— Потому что скоро ты перестанешь смеяться.

— Ты собираешься сказать мне что-то грустное?

Натали еще раз качает головой.

— Неа. Но я уверена, что ты не будешь смеяться, когда чуть позже мы окажемся голыми. Ты будешь стонать и охать, и издавать эти сексуальные звуки, которые издаешь, когда теряешь из-за меня контроль.

И вдруг температура моего тела поднимается до критической. Я стону и притягиваю ее к себе.

— Вот. Так, — говорит Натали с сексуальным мурлыканьем.

Я обхватываю ее затылок и крепко целую. Мы оба издаем такие звуки, словно не можем насытиться друг другом.

Когда нам удается отстранится, я веду Натали к гондоле. Мы садимся на сиденье, а мужчина в полосатой рубашке и с красным беретом проталкивается через воду гигантским, похожим на шест веслом. Я обнимаю Натали и без всякой причины снова напеваю ту же мелодию. И понимание обрушивается на меня: я бы никогда не напевал ее, будучи трезвым.

Значит, я достаточно много выпил.

Я на грани опьянения.

И мир вокруг кажется чудесным.

По-видимому, сегодня вечером не только мне он кажется чудесным, потому что из других гондол слышны хлопки в ладоши и радостные крики. Я всматриваюсь в лодку перед нами. Чувак в брюках со стрелками и в белой рубашке встал на одно колено, а брюнетка обняла его за шею и счастливо плачет, когда смотрит на новое кольцо на своем пальце. Я наблюдаю за тем, как вокруг нас разворачиваются приятные последствия предложения. Все остальные тоже радостно им кричат. Зеваки с берегов канала свистят и кричат, так же, как и Натали.

Она прижимает руки ко рту:

— Ю-ху!

Слегка толкает меня локтем, и это сигнал мне, чтобы тоже к этому присоединиться, поэтому я поднимаю кулак вверх и кричу:

— Поздравляю! Иди, женись на ней сегодня вечером!

Парень смеется и показывает мне большие пальцы. Его невеста нам машет. Кто-то из толпы поддерживает мою идею.

— Идите в Маленькую белую часовню!

В гондоле парень и его леди смотрят друг другу в глаза, и, кажется, взвешивают эту идею и шепчутся друг с другом. Через несколько секунд он широко разводит руки.

— Мы поженимся сегодня вечером!

Отовсюду слышатся поздравления, все так радуются, словно любимый отбивающий игрок только что выбил хоум-ран в конце игры. Крики Натали самые громкие, она хватает мою руку, а затем неистово кричит:

— Они собираются в часовню, они собираются пожениться… — Она крепко обнимает меня за талию. — Потому что ты их убедил в том, что они должны связать себя узами брака сегодня вечером.

— Когда ты в Вегасе… — говорю я, и мой голос затихает, когда наши взгляды встречаются.

Эти три слова повторяются эхом.

Глаза Натали сияют, и похоже на то, что мы оба думаем об одном и том же.