Я же психотерапевт! Во-первых, я не должна настолько сближаться с пациентами, даже если решила подразнить их и пообещала вознаграждение. Во-вторых, я всего лишь человек. А люди — игрушки для оборотней. У них уже была истинная, значит, я буду всего лишь секс-куклой. Заменой женщины, которая унесла с собой в могилу всю их способность любить… Нет, не хочу этого и не должна хотеть!..

Тут раздались шаги и вернулся Мирослав.

— Началась операция, — сказал он. — Врачи говорят, всё будет нормально. Хочешь остаться до окончания?

— Останемся, — кивнул Вячеслав. Они отошли к скамейке и уселись на неё в гробовом молчании, ожидая, пока появятся врачи с новостями.

Честно говоря, стоит ли садиться рядом или вообще контактировать с ними сейчас, я не знала. Буквально только что у нас установилась хрупкая связь и дальнейшие действия могли уничтожить хлипкий мостик. Поэтому я не рисковала подходить — просто отошла, раздумывая над происходящим.

На братьев было печально смотреть. Они переговаривались, но, несмотря на внешнее спокойствие, я чувствовала, как они напряжены. Какое-то странное ощущение, не похожее на всё пережитое мной раньше. Казалось бы, что-то подобное ощущаешь, когда, скажем, у друга болеет родственник и ты пытаешься его успокоить. Но нет — тут чувство глубже, сильнее, словно бы я полностью понимала каждую ноту их ощущений. Но почему бы? В конце концов мы ещё не наладили никакой связи…

Причины этому я искала достаточно долго — до тех пор, пока рядом не оказался врач и я молнией не подбежала к близнецам. Судьба Никитичны волновала меня не меньше, чем их.

— Как она, доктор? — как более эмоциональный, первым откликнулся Вячеслав.

— С пациенткой всё хорошо, но сегодня вы увидеть её не сможете — женщине нужен покой. Как вы понимаете, ей не двадцать лет, возраст берёт своё, так что операция была не из лёгких. Плюс, в ближайшее время физические нагрузки исключены, необходимо налегать на диетическое питание. Особенно это важно первую неделю, поэтому пока что она будет находиться в больнице, под нашим присмотром. Что делать после выписки, я опишу детально, когда будете её забирать.

Он буквально выпалил это на одном дыхании. Оно и понятно — Никитична не первый его пациент с таким диагнозом. В любом случае, переварив новости, я прикусила губу. Понятно: частным поваром мне необходимо подрабатывать больше недели. Конечно, даже спустя это время, Никитичну к уборке и готовке никто не допустит! Месяц как минимум. Да даже если бы и врач дал добро, всё равно не дала бы ей это делать. И, скорее всего то, что она остаётся в больнице — к лучшему: не будет стремиться к работе раньше времени. Она, судя по уже увиденному, дама боевая, с неё станется.

После непродолжительного разговора с врачом, профи ушёл, оставляя нас наедине с раздумьями о жизни грядущей. Рационально мыслящий Мирослав предложил не задерживаться — всё равно нет смысла рваться к пациентке, лучше приехать завтра. Странно, но на мой возглас о том, что я поеду с ними, оба отреагировали спокойно.

Когда мы покидали больницу, я почувствовала, как ко мне приближается Мирослав. Слишком близко, чтобы просто это игнорировать. От его присутствия сердце почему-то стало биться чаще, буквально выпрыгивать из груди, словно вот-вот должно было произойти что-то такое, от чего мне лучше бы убежать.

— Учти. Я люблю стейки с кровью, уровень прожарки — rare, — сказав это, Мирослав совершенно спокойно, будто ничего не произошло, пошёл за братом, а я… А я на минуту остановилась, потому что для осознаний всей ситуации не хватило секунды.

Что это сейчас было?! Тонкий намёк на то, что путь к сердцу Мирослава лежит через желудок?

Что же, в любом случае, выхода у меня нет. Готовка — ещё один способ построить дорожку к ним, да и в общем на кухне разговоры идут быстрее и откровеннее. И очень хотелось верить, что это «откровенно» будет в плане души, а не того, что произошло между нами с одним из братьев. Нет, подобного я допустить больше не могу. Не имеет значения, нравится мне это или нет — я в первую очередь профессионал и должна помнить о долге. В конце концов они действительно нуждаются в помощи.

С этими мыслями я направилась на стоянку, и сама не заметила, как села в машину к Вячеславу. Он, что удивительно, не отпустил ни единой шуточки, хотя мог бы.

Тем вечером мне было слишком сложно заснуть. Столько всего за один день произошло. К тому же, эти мысли о готовке. Идея кулинарии меня не особо занимала. Скорее я беспокоилась о том, чтобы блюдо было приготовлено хорошо и, таким образом, братья преодолели эту свою злость. Особенно Мирослав. С ним мне было сложнее всего. Я совсем не могла понять, что он чувствует. То готов с меня футболку снять, то отталкивает…

От мыслей о нём хотелось отвлечься как можно быстрее. Не получилось — невольно переключилась на завтрашний рацион. Решила ничего не выдумывать, а просто сделать стейк. Мало ли, вдруг какие-то приправы не любят. Всё-таки, что-то внутри говорило о том, что их похвала важна. Может, дело в инстинктах? Всё-таки, наверное, каждой женщине на интуитивном уровне хочется, чтобы её навыки в приготовлении еды оценили по достоинству. А уж я-то умела готовить. Правда, со стейками никогда не сталкивалась. Всё-таки, даже в лучшие времена мы жили скромнее.

Избавиться от рассуждений мне этой ночью явно было не дано, так что я закуталась в халат и решила, что самое время заступить на вахту ночного дожора.

Медленно пробираясь на кухню через гостиную, я вдруг заметила читающего Мирослава. Он лениво перескакивал с одного абзаца на другой, за время моего пути перелистнув страницу дважды. Видимо, его что-то беспокоило, но что — я не спрашивала. Прекрасно знала — тут дело в Никитичне. Я бы тоже переживала, будь моя бабушка в больнице. Тем более если в доме присутствует совершенно незнакомая девушка.

— Решила окручивать моего брата? — вдруг послышался его голос, буквально заставивший меня подойти ближе. Он тем временем книгу не опускал и даже делал вид, что меня рядом нет.

— Я? — нервно сглотнула, сначала не понимая, о чём идёт речь. А потом поняла, что о машинах… Вернее о том, что я ехала вчера не с ним. — А, вы об этом. Ну, я ведь не виновата, что ни одно такси в ваши «угодья» не возит. У меня было два выхода: либо сесть в машину к одному из вас, либо ехать между двумя автомобилями на шпагате, прямо как в рекламе.

Пожала плечами, надеясь, что эту шутку он воспримет, но ему было не до смеха. Опустив книгу и поднявшись, он посмотрел на меня с некоторым укором, хотя я ничего не сделала. Затем, в его взгляде появилось что-то странное — будто я на что-то его надоумила. Он ринулся ко мне, стал рассматривать словно любопытный волк, при этом поглядывая с какой-то… Ненавистью и похотью?

Нет, ну не может такого быть — подобные вещи абсолютно исключены! Казалось, ему сложно разобраться в своих чувствах: с одной стороны, я раздражаю его как очередной «мозгоправ», а с другой… Нет, он не может хотеть меня или что-то такое. Тем более бороться с этим чувством! Тем более сейчас, когда мы даже никаких отношений не установили — он просто меня ненавидит.

— Не имеет значения. В любом случае, тебе лучше ни на что не рассчитывать.

В этом «не рассчитывать» будто прозвучало всё. И то, что я якобы претендую на Вячеслава и, мол, обломись, Цветалина. И то, что я как психолог ноль без палочки, и, не будь я копией их возлюбленной, стоять бы мне на учёбе на бирже труда.

— Знаете, что? — не удержалась, потому что эмоций накопленных было столько, что высвободить их хотелось прямо здесь и сейчас. — Теперь я знаю, почему меня наняли для вас. Потому, что я очень похожа на вашу истинную. После такого любой специалист должен был бы уйти от вас и разорвать любые отношения, потому что это противно. Тебя не ценят как профи — тебя ценят как… Как… Что же, не столь важно.

Чуть не заплакала. Обида всё ещё сидела глубоко внутри. И нет, я не претендовала на лавры светил отрасли, просто… Я ведь только начала. Я хотела стать лучше, добиться чего-то, а вместо этого мне предлагают быть куклой. Да, может, кому-то такое и понравится, но не мне!