— Спасибо, — смущенно ответила я, — но он еще не закончен.

Было видно, что слова девочки — это не просто дань вежливости, а искреннее восхищение. А такая оценка не может не тронуть сердце художника. Поэтому я решила поделиться с ней тем, во что когда-то вкладывала свою душу. Отлистнула страницу назад и подала Эмили. Этот альбом еще совсем новый, и из старых рисунков здесь был всего один. Нарисованный еще до исчезновения жениха.

По губам скользнула грустная улыбка. Дом, где мы с Эриком собирались жить после свадьбы. Там все было именно так, как нам хотелось. Мы вместе выбирали отделку и мебель, спорили по поводу планировки, заказывали растения для сада. И дом получался замечательный. Небольшой, но очень уютный. Светлые стены, темно-коричневая черепица, живая изгородь из остролиста. Я рисовала его таким, каким видела тогда. Весь залитый светом, полный надежды и радостного предвкушения. А потом все это разом закончилась…

— Какой он теплый. — Из нелегких дум меня вырвал тихий голос. — И солнечный. Я так давно не видела солнца…

Эмили протянула руки и бережно коснулась бумаги кончиками пальцев.

— Так тепло, — повторила она, как-то благоговейно поглаживая бумагу.

Я уже открыла рот, что бы поблагодарить за похвалу, но вдруг подавилась собственным вздохом. Взгляд зацепился за хрупкую руку. Поднявшийся рукав платья обнажил бледную кожу девочки, и я увидела тонкие шрамы, пересекающие запястье. Боже мой, а ведь ей всего двенадцать лет. Что же такого могло случиться, чтобы она стала резать себе вены?

— Хочешь, я подарю его тебе? — внезапно вырвался вопрос.

— Подаришь? Правда? — В огромных глазах девочки блеснула робкая недоверчивая надежда.

— Правда, — ответила я отчего-то дрогнувшим голосом.

Я вытащила лист из альбома и протянула его девочке.

— Спасибо, — пробормотала она, прижимая рисунок к груди, будто он был ее самым большим сокровищем. — Мне никто никогда не делал таких подарков.

Глядя на ее лицо, озаренное удивительно чистой и безоблачной улыбкой, не могла не улыбнуться в ответ. Рисунка было совсем не жалко. Пусть он подарит Эмили хоть немного солнца и тепла. А я нарисую еще много таких картин. Ведь вернусь туда, и Эрик обязательно вернется, и мы будем счастливы в доме, который построили для нас двоих.

— Можно я буду приходить к тебе в гости? — спросила Эмили внезапно. — Хоть иногда.

— Можно. Не знаю, надолго ли здесь задержусь, но пока я в Гленмаре, заходи.

— Только чтобы Августа не видела, — хихикнула она. — Пусть это будет нашим маленьким секретом. Хорошо?

— Да, наверное, так будет лучше, — не стала спорить я.

Эмили медленно поднялась со скамейки и, беззвучно напевая что-то себе под нос, пошла к калитке. А я смотрела со смесью жалости и грусти. Маленький, но удивительно тонко чувствующий человечек, уже успевший познать что-то очень страшное.

На следующий день я решила погулять по городу. Присмотреться к его жителям, зайти в какой-нибудь бар и послушать местные сплетни. Искать даже малейшие зацепки, подозрительные слухи, прикидывать, к кому можно обратиться за помощью. В общем, прислушиваться, присматриваться и принюхиваться. Но все мои планы нарушились самым неожиданным образом.

Я прошла по центральной площади Гленмара и уже было собиралась свернуть на улочку с гордым названием Кингс-стрит, как вдруг мой взгляд зацепился за мужскую фигуру на противоположном конце площади. Высокий подтянутый мужчина выходил из бакалейного магазина, любезно придерживая дверь какому-то старичку. Хоть между нами было несколько сотен футов, узнавание пришло мгновенно. Сердце словно остановилось на секунду, а потом забилось как сумасшедшее. Эрик… Живой…

От облегчения я просто впала в какой-то ступор. И сейчас вместо того, чтобы с воплями радости бежать навстречу любимому, с глупой улыбкой стояла на месте и жадно рассматривала его, ловила взглядом каждое движение, каждый жест.

— Хорош, правда? — Из блаженного созерцания меня вывел немного скрипучий женский голос.

— Простите? — переспросила я, растерянно оборачиваясь.

Рядом со мной стояла очень старая женщина. Сухонькая и сгорбленная, она опиралась на толстую трость, и казалось, что, не будь этой самой трости, пожилую леди унесло бы сильным ветром. И очень странно было видеть на ее морщинистом лице выражение влюбленного восхищения.

— Хорош, — повторила она с грустным вздохом.

— Кто?

— Он, — старушка указала в сторону бакалеи. — Жених дочки мэра.

— Кто? — удивилась я. Потом посмотрела в ту сторону, пытаясь найти мужчину, о котором она говорит. И озадаченно пожала плечами, потому что на площади вообще никого нет, кроме нас и Эрика.

— Брюнета высокого видишь? У «Бакалеи Кросби»? — Я медленно кивнула. — Это жених Аннабель Морт. У них через месяц свадьба. Весь город будет на ней гулять. Да, Аннабель всегда получает все самое лучшее. Вот и жениха себе отхватила на зависть. Хотя девочка этого заслуживает, да. Эх, где мои семнадцать лет….

Тихо бормоча себе под нос, женщина медленно побрела прочь. А я стояла и пыталась понять, что только что услышала. Мой Эрик — жених Аннабель Морт? Серьезно? Нет, наверное, это какая-то шутка. Или женщина вообще ошиблась. Ну конечно. Наверняка у нее в таком возрасте очень слабое зрение. Вот и обозналась. Или это я обозналась? Может быть это просто похожий на него мужчина, а я вцепилась в эту надежду, не осознавая, каким болезненным может быть ее крушение.

Хотя ведь прекрасно знаю его походку, знаю, как поправляет галстук, каким жестом приглаживает растрепавшиеся от ветра волосы. Не может быть, чтобы существовало два настолько одинаковых человека.

Пока маялась и сомневалась, Эрик не спеша дошел до края площади, завернул за угол и пропал с глаз. Прогнав оцепенение, бросилась следом. Но, когда выбежала на улицу, где скрылся жених или его двойник, там уже никого не было. Быстро прошла ее до конца, озираясь по сторонам и украдкой заглядывая в окна первых этажей. Продуктовый магазин, комиссионка, чьи-то квартиры. Но никого, похожего на моего мужчину, не было видно. Тогда я решительно направилась обратно в бакалейный магазин.

Звякнул дверной колокольчик, продавец обернулся и расплылся в улыбке.

— А, это вы. Ну как, нашли почту?

— Да, нашла, — кивнула я.

— Ну вот видите, и никаких проблем. А то все вцепились в эти новомодные телефоны да интернеты…

— Да, вы правы, — бесцеремонно прервала я его. — А скажите, тут только что был мужчина, высокий, темноволосый. Может вы его знаете?

— Мистера Миллера? — пожал плечами бакалейщик. — Конечно, знаю.

— Мистера Миллера? — удивленно воскликнула я. То есть, он даже не скрывается?

— Ну да. Это был мистер Эрик Миллер, юрист из мэрии. Не последний человек у нас. А вы к нему обратиться хотели?

— Мне показалось, что он похож на одного моего знакомого, — пробормотала я отговорку по инерции. Что-то я совсем запуталась. Имя совпадает, но бакалейщик так говорит, будто знает этого человека не один год. Он это или не он?

— Ну вы смотрите. Если вам нужны его услуги, думайте быстрее. В ближайший месяц он будет очень занят.

— Почему? — спросила я, бестолково хлопая глазами.

— Он к свадьбе готовится. А сами понимаете, это дело хлопотное.

— Да, понимаю, — заторможено отозвалась я. Как же не понимать, сама замуж собираюсь скоро. — Подождите. Свадьба? С кем?

— С Аннабель Морт. У нас уже все об этом знают.

Бакалейщик нагнулся, порылся под прилавком и сунул мне в руки небрежно сложенную газету.

— Вот, почитайте.

Снова звякнул колокольчик, и в магазин ввалилась фигуристая женщина с громким пронзительным голосом. Оттеснив меня от прилавка, она единолично завладела вниманием продавца. Но мне уже было все равно. На деревянных ногах я вышла на улицу и, прислонившись к стене, развернула тоненькую местную газетку. Долго искать не пришлось. Нужная мне статья была на первой странице. Большая фотография изображала моего Эрика, обнимающего какую-то блондинку в красном платье. Они держали в руках бокалы шампанского и с улыбками смотрели друг на друга. А украшенная завитушками надпись под фото гласила: «Событие года! Гленмар в ожидании самой красивой свадьбы города».