— Я просто купила их в магазине, — пожала я плечами немного смущенно.

Наверное, в ее жизни совсем мало радостей, раз ей так понравился средней паршивости шоколад с почти истекшим сроком годности. Но ничего приличнее здесь не нашлось.

— Нет, он стал особенным в твоих руках, — загадочно улыбнулась Эмили и прикрыла глаза. — Ты сделала его вкусным. Таким сладким и ароматным.

Я недоуменно хмыкнула, но не стала комментировать странную фразу. Как удивительно она чувствует окружающий мир. Интересно, девочка умеет рисовать? Думаю, из нее мог бы получиться отличный художник.

ПРОДА ОТ 28.05

— Эмили, ты никогда не ходила, например, в художественную студию?

— Нет, — покачала головой она. — Я почти никогда не выхожу из дома. Да и нет здесь в Гленмаре такого. И никогда не будет. Мэру это не нужно.

Ну да, мистер Морт скорее купит себе новую картину или платье для дочери, чем пустит деньги на что-нибудь полезное для города. И как он умудряется так ловко пускать пыль в глаза, что местные его обожают?

— А ты знаешь вообще, где проводят время местные дети?

— Дети? — забавно округлились ее глаза, став еще больше.

— Ну да. Дети, подростки.

— Не знаю, — тихо ответила Эмили, глядя куда-то вдаль, — я уже очень давно никого не видела.

— И в школу ты тоже не ходишь? — не отставала я.

Как же так вышло, что ребенок оказался совсем заброшенным?

— Нет, — покачала головой девочка и потянулась за очередной конфетой, — мне это не нужно.

— Почему? — удивилась я. — А как же учеба, общение?

— Нет, мне это не нужно, — повторила она, а потом нахмурилась и сбивчиво забормотала: — Не хочу, там были злые, злые дети. Никогда больше туда не вернусь. Никогда не смогу вернуться, это они виноваты…

— Ну все, тихо, тихо, — прошептала я, приобнимая ее за худенькие плечи.

Покосившись на шрамы на запястьях, мысленно обругала себя последними словами. Вот же дура, нашла к кому лезть с такими расспросами. Теперь понятно, от кого пострадала Эмили. Да, дети бывают очень жестокими. Способны заклевать любого, кто, по их мнению, непохож на остальных. Их называют цветами жизни, а они порой творят такое, что у взрослых волосы встают дыбом.

Эмили неслышно вздохнула и расслабилась.

— Прости, — повинилась я, — не хотела тебя расстраивать.

— Ничего, я не расстроилась. Это все уже давно-давно прошло.

— Хочешь, я нарисую тебе что-нибудь? — спросила, все еще чувствуя горечь и стыд.

— Хочу, — обрадованно выдохнула Эмили, — нарисуй мне солнце.

— Солнце? — удивилась я, а потом взглянула за окно, где снова собирался туман, и поняла, что она имеет в виду.

Сбегала в гостиную и взяла акварельные карандаши и альбом. Положила их на стол и удовлетворенно улыбнулась, видя, как в глазах девочки зажегся неподдельный интерес.

— Я не помешаю тебе? — спросила она робко.

— Нет, — просто ответила я.

Хоть обычно я только Эрика пускаю в свою мастерскую, присутствие этого необычного ребенка совсем меня не напрягало.

Положив голову на скрещенные на столе руки, девочка следила за тем, как я рисую. А я между делом негромко поясняла то, что делаю, рассказывая ей о композиции, перспективе, светотени. Быть может, эти семена попадут на благодатную почву.

Мы просидели почти до полуночи, но я все-таки закончила рисунок. Скорее набросок, чем полноценный пейзаж, изображал уголок запущенного сада, очень похожего на местный. Дикий и заросший, он весь дышал жизнью и свежестью. Солнечные лучи пробивались сквозь молодую листву деревьев, искрились на мокрой от росы траве, расцвечивая ее радужными бликами. Навстречу солнцу тянулись маленькие садовые цветы, греясь в его лучах. Получилась так светло и так нежно…

— Он чудесный, — благоговейно прошептала Эмили, — спасибо.

— Пожалуйста, — улыбнулась я. — Он твой.

Девочка благодарно кивнула, пожелала мне доброй ночи и тихонько вышла. А на ее губах блуждала теплая радостная улыбка.

Выходя из дома, опять наткнулась на Августу. Она торчала у моей калитки, будто ждала, когда я выйду. Вот спросить бы, чего ей по утрам не спится, да боюсь сорваться на скандал.

— Вивиан, дорогая, — радостно воскликнула она, — как у тебя дела?

— Все прекрасно, — дружелюбно оскалилась я в ответ. — Вчера целый день занималась свадебными хлопотами. Очень устала, но сегодня снова готова к бою с лентами и открытками.

— Ничего страшного, это будет тебе полезно. Может следующей свадьбой, что придется устраивать, будет твоя собственная. Это было бы так замечательно, если бы ты стала полноправным жителем нашего города.

— Жизнь покажет, — неопределенно пожала я плечами. Пусть бы уже говорила, что ей нужно, и уходила.

— Я видела, что ты вчера разговаривала с Эмили, — заметила Августа, словно угадывая мои мысли. — Вы подружились?

Она что, целыми днями в окно смотрит? Соседский контроль? Да, я явно не зря бегаю через заднюю калитку.

— Нет, что вы, — ответила я невозмутимо. — Просто я увидела девочку в кустах терновника и поинтересовалась, не нужна ли помощь. Все-таки там колючки, это так опасно… Но оказалось, ничего страшного не случилось.

— Да, — покивала Августа, — не обращай внимания, эта Эмили, она иногда делает очень странные вещи. И говорит такие глупости. Что с ее взять, с ущербной.

— И что же такого страшного она может мне сказать? — мой голос резко похолодел.

— Она совсем не любит наш Гленмар, — грустно пояснила соседка, — и может попытаться уговорить тебя покинуть город. Будет говорить всякие гадости про нас всех. Так что, чтобы ты ни услышала от нее, не стоит принимать это близко к сердцу.

— Спасибо за предупреждение, но мне пора бежать, — процедила я сквозь зубы, чувствую все большую неприязнь к ней. Да искренность и доброта девочки в тысячу раз лучше такого вот лицемерия и презрительности.

— Конечно-конечно, работай. Но обязательно заходи как-нибудь на чай.

Я сбивчиво попрощалась и пошла в мэрию. Да нет уж, как-то мне совсем расхотелось с ней чаи распивать. И чего Августа так всполошилась? Неужели Эмили может знать какие-нибудь грязные городские тайны? Она же просто ребенок. И я не стану пытать девочку вопросами. Не хочу причинять ей лишнюю боль, заставляя вспоминать всякие гадости.

А в кабинете меня поджидал сюрприз. В высокой изящной вазе на моем столе стоял букет цветов. Крупные нежно-голубые колокольчики на изогнутых стеблях. Только недавно срезанные, ещё с капельками росы на тонких лепестках, они распространяли едва уловимый, но очень приятный аромат.

Я осторожно прикоснулась пальцами к венчику цветка. Откуда они здесь? Кабинет ведь был заперт на ключ.

— Вам нравится? — раздался за спиной знакомый голос.

— Очень, — с улыбкой ответила я, оборачиваясь. — Они такие красивые.

— Я рад, — сказал Эрик и подошёл ко мне. — Мне показалось, что розы вам не очень подходят, а от вездесущих асфоделусов уже тошнит.

И стоило бы спросить, с чего ему вообще взбрело в голову дарить цветы другой женщине при живой невесте. Но мне так не хотелось портить очарование момента.

- Эти цветы выросли в моем саду, — продолжил любимый, — я не видел их раньше, если честно, а сегодня утром вдруг случайно обнаружил. И решил, что вам они понравятся.

— Понравились, — ответила я тихо, — спасибо.

Он стоял так близко, что я могла увидеть свое отражение в серых глазах. Носа коснулся аромат его любимого парфюма: свежие нотки дождя, мха и древесной коры. Кончики пальцев закололо от желания дотронуться, чтобы почувствовать тепло его тело, биение сердца в груди, мягкость губ. Как же я соскучилась, Эрик…

— Мистер Миллер, — наше уединение было безжалостно нарушено резким окликом.

Мы дружно вздрогнули и отпрянули друг от друга, как подростки, пойманные на горячем.

— Эрик, — произнёс стоящий в дверях мэр, — ищу вас на рабочем месте, а вы здесь. Вы забыли, что у нас сегодня много дел?