И в этой больнице мне нужно как-то отыскать медкарту Эрика. Я почти уверена, что с таким состоянием техники, как здесь, карты пациентов ведутся по старинке, на бумаге. А значит, нужно проникнуть в картотеку и покопаться там. И речи быть не может, чтобы сделать это днем. А вот ночью…. Скорее всего, эта больница из тех, что закрываются на ночь, оставляя с пациентами лишь кого-то из дежурных сестер. И можно будет тихонько отыскать нужные мне бумаги, стараясь не попасться им на глаза.

Но как же мне проникнуть внутрь? Под видом пациентки? Было бы неплохо, если бы не одна проблема. Я не очень хорошо разбираюсь в медицине и не думаю, что смогу убедительно изобразить какой-нибудь приступ, чтобы меня оставили здесь на ночь. Тогда просто пробраться внутрь и спрятаться где-нибудь до ночи? Но тогда было бы неплохо заранее осмотреться и выбрать себе укрытие.

Я задумчиво окинула взглядом обшарпанный фасад. В голове начал медленно вырисовываться стройный план. Но для его воплощения мне нужно как следует подготовиться.

Через два часа возвращалась домой, нагруженная свертками с покупками. И вывалив их в гостиной на диван, стала превращать себя в совершенно другого человека. Одно толстое полотенце, обернутое вокруг бедер, и второе — вокруг груди и талии, сделали мою фигуру бесформенной. Правда, пришлось как следует подвязать их веревкой, чтобы не сползли в самый ответственный момент, но стоит потерпеть временные неудобства ради благого дела. Старомодный костюм из бордового твида, купленный в комиссионном магазине, был велик на два размера, но это именно то, что было нужно. Растоптанные туфли без каблука и большие круглые очки в черепаховой оправе отлично дополняли выбранный мной образ. Жаль только, что не удалось найти здесь парик. Поэтому пришлось надругаться над собственными волосами, прилизав их с помощью растительного масла и закрепив в тугой пучок.

И наконец последний штрих. Достав из пакета новый набор косметики, я устроилась перед зеркалом и принялась рисовать себе чужое лицо. Пудра разных оттенков сделала скулы повыше, а нос пошире. Чуть изменить цвет и форму бровей, темной помадой подвести губы, подрисовать несколько морщин на лбу и в уголках глаз, и вот — на меня смотрит совершенно другой человек. Невнятная женщина под сорок с грузной фигурой и отвратительным вкусом. Тихий ужас. Но зато в таком виде меня и мама родная не узнала бы.

В найденную в кладовке старую кожаную папку я вложила несколько чистых листов, прихватила ручку и отправилась на разведку. Выходила уже привычным для меня путем — через заднюю калитку. Ругаясь сквозь зубы на сползающие туфли и репья, которые так и норовили вцепиться в юбку, кое-как по траве доплелась до кладбища. Осторожно выбралась на площадь и уже там, перехватив папку поудобнее, расправила плечи и с деловым видом направилась в больницу.

В маленьком больничном холле за стойкой регистрации сидела сонная медсестра и читала журнал. Я бодро подошла к ней и шлепнула свою папку на стойку.

— Добрый день, — я попыталась сделать свой голос повыше, — меня зовут мисс Ричардс. Меня прислали из мэрии для инспекции больницы.

— Для инспекции? — испуганно встрепенулась медсестра. — Что-то случилось? Нас же совсем никто не предупреждал.

— Ах, не волнуйтесь, — махнула я рукой, — я из архитектурной комиссии. Мне поручено осмотреть здание и установить, насколько оно нуждается в ремонте.

— А, это… — облегченно вздохнула она. — Да, ремонта у нас уже давненько не было.

— Вот именно, — оскалилась я в улыбке. — Мы чрезвычайно озабочены ее состоянием. Поэтому давайте вы мне сейчас быстренько все покажете, и мы будем решать, что делать.

— Да-да, разумеется. Пойдемте.

Женщина выбралась из-за стойки и повела меня по первому этажу. Изнутри больница была такой же унылой, как и снаружи. Тусклые лампочки, неровные полы, стены, выкрашенные краской грязно-зеленого цвета. Даже халаты попадавшихся нам на пути врачей и медсестер были старыми и застиранными чуть ли не до дыр. Может это специально, чтобы пациенты быстрее выздоравливали, стремясь убраться от этого кошмара?

Медсестра показывала мне обстановку, жалуясь на большие и маленькие проблемы, а я глубокомысленно кивала и черкала ручкой у себя на бумаге.

— А вы в курсе, что у вас тут недавно лежал сам мистер Миллер, жених Аннабель Морт? — важно сообщила я.

— Мистер Миллер? — растерялась моя провожатая.

— Да-да. Это именно с его подачи состоянием больницы заинтересовалась наша комиссия, — безбожно врала я. — Так вы не видели его? Мистера Миллера?

— Нет, не видела, — покачала головой медсестра. — Наверное, в тот день была не моя смена.

Очень жаль. Но что ж, я и не надеялась, что выясню все и сразу.

— Хорошо, что мистер Морт обратил на нас внимание, — улыбнулась медсестра. — Мы и не решались его тревожить по пустякам. Понятно, что он человек очень занятой, все же так много делает для Гленмара.

Ну да, так много делает, что у них тут скоро здание начнет разваливаться. А они будут сидеть на обломках и петь дифирамбы господину мэру. Интересно, что же творилось в Гленмаре до Морта, что его так хвалят, несмотря на плачевность состояния города?

— Ночью много персонала остается дежурить? — поинтересовалась я мимоходом, заглядывая в ординаторскую, где, кроме продавленного дивана, шкафа и пары столов, не было никого и ничего.

— Нет, один человек обычно. Но если вдруг нужно, он вызывает врачей из дома. А что такое?

— Подумаем, как обеспечить условия… — расплывчато ответила я.

К счастью, медсестра не видела в моем интересе ничего странного, и наша экскурсия продолжалась.

— А здесь у вас что? — я указала ручкой на приоткрытую дверь, за которой виднелись какие-то шкафы.

— Картотека, — вздохнула женщина. — Вы посмотрите только, до чего мы дошли. Два дня назад сломался замок на двери, а до сих пор не можем ни новый купить, ни слесаря найти.

— Да, это печально, — покивала понимающе, но на самом деле с трудом сдержала торжествующую улыбку.

Минус одно препятствие на пути к желанным документам. Все же взломом замков я никогда не промышляла и могла капитально застопориться на этом. Только бы они не успели починить его до сегодняшней ночи.

Еще в процессе обхода я выяснила местоположение черного хода, возле которого стоял старенький автомобиль скорой помощи. Узнала, что ночной дежурный обычно сиднем сидит в ординаторской, изредка проходя по палатам, чтобы проверить пациентов. Приметила себе захламленную кладовку, замок в которой открывался изнутри так же легко, как и снаружи. Что ж, пока все складывается как нельзя лучше.

Запомнив все, что было нужно, я быстренько закруглилась.

— Пожалуй, мне пора идти писать отчет.

— А ремонт-то у нас хоть будет когда? — поинтересовалась медсестра.

— Как только, так сразу, — заявила я оптимистично. — Появятся свободные деньги в бюджете — мы тут же пустим их сюда.

После я попрощалась, подхватила свою папку и сбежала. Хотя даже жалко стало, что на самом деле никак не могу повлиять на мэрию и устроить больнице ремонт. Все же им очень этого не хватает.

Вечера я ждала с каким-то нервным предвкушением. Смыла свой дурацкий грим, приготовила простой ужин, а потом просто сидела на диване и гипнотизировала взглядом настенные часы. Наконец, когда маленькая стрелка дошла до цифры десять, надела куртку, спрятала телефон в карман и вышла из дома.

Темный больничный парк в это время казался особенно зловещим. В туманной дымке силуэты деревьев разымались, превращаясь в темных призраков, тянущих ко мне свои кривые лапы. Несколько светящихся больничных окон неровными кляксами виднелись за ними. Вокруг царила густая тишина, и приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы ступать, не производя сильного шума.

Обойдя здание по широкой дуге, пробралась на задний двор и осторожно приоткрыла дверь черного хода. Темный коридорчик был тихим и безлюдным. Так, теперь мимо лестницы направо и третья дверь по левой стороне.