Кислорода в легких еще хватало. Валера решил, что у него есть время забраться по железной лестнице, приставленной к чердаку, чтобы осмотреться получше. Железная лестница покрылась ржавчиной и солевым налетом, оставшимся после испарения влаги. Агрессивная среда не щадила железо. Оно шелушилось ржавыми чешуйками под руками и ногами.

Валера добрался до последней ступени и огляделся. Ему пришла мысль, что мир стал похож на декорации к фильму про чужую планету. Влажный, горячий мир, в котором живут призраки умерших людей и животных, напоминающие о себе ночью пугающими завываниями. Порыв ветра снес поднимающийся от земли туман, на несколько секунд открыв место, где находилась расщелина. Валера пригляделся, но не смог ее увидеть. Ему показалось, что на том месте сейчас блестит водная поверхность. Он не стал верить глазам, понимая, что новая действительность может подкидывать любые картинки с такого расстояния.

Легкие начали требовать кислород. Валера резво слез с лестницы, забежал на кухню и спустился в дом.

— Валера, это ты? — спросила через дверь спальни Ольга.

— Нет, это не я, — пошутил он.

От самой мысли, что к ним могут зайти гости, на мгновение стало уютно, как будто удалось обмануть себя и поверить, что ничего не случилось.

— Захвати со стола свой обед и иди к нам? — позвала супруга.

Валера разделся, сполоснул руки в тазу с водой, захватил со стола тарелку, накрытую другой тарелкой, и подошел к двери. Постучал в нее костяшкой указательного пальца.

— Тук-тук, можно войти? — спросил он.

В ответ не донеслось ни звука. Валера почувствовал, что это неспроста. Он приоткрыл дверь и заглянул в спальню. Неожиданно загорелся главный свет. Из-за кровати показались веселые мордахи девчонок, наряженные в самодельные треугольные колпаки. Ольга выглянула из-за двери и громко закричала:

— С днем рожденья! С днем рожденья!

— С днем рожденья! — подхватили дети.

Валера опешил, не зная, как отреагировать на это неожиданное поздравление. До его дня рождения оставалось еще несколько месяцев. В голове закружился рой предположений, зачем надо было устраивать ненастоящий день рождения. Красноречивый взгляд жены заставил его догадаться.

— Ураааа! — выкрикнул он и схватил девчонок на руки. — Какие вы молодцы, что не забыли. У меня память совсем дырявая.

— Дырявая, — засмеялась Есения.

— А у нас для именинника подарок, — Ольга взяла в руки коробочку, наспех обклеенную разноцветной бумагой.

Валера спустил детей на кровать и взял в руки протянутый подарок.

— Интересно, что там? Я всегда хотел игровую приставку, — он аккуратно развязал бант и отогнул крылья коробки.

— Нет, там не приставка, — проговорилась Агата.

В куче наломанного вручную пенопласта лежала бутылка пива, пакет с сушеной рыбкой и открытка. Валера взял открытку в руки.

— Спасибо, девчат, что не забыли, — он подошел ближе к диодной лампе, чтобы прочитать пожелание вслух, — семья Мирошниковых желает своему мужу и папе здоровья, здоровья и еще раз здоровья, чтобы его хватало на то, чтобы любить, радоваться жизни и позволить себе бутылочку пива. С Днем Рожденья. Оля, Агата и Есения, — Валера смахнул слезу покатившуюся по щеке. — Спасибо, девчата, не ждал… что вспомните.

Он взял пиво в руки и привычным движением открыл пробку зубами.

— Ого! — удивилась Есения. — Класс.

— Папа всегда так открывает, — произнесла Агата со знанием дела.

— Но только очень редко, — Валера сделал глоток теплого пива.

Несмотря на это, оно все равно показалось ему божественно вкусным. Он протянул бутылку Ольге.

— И как ты вспомнила-то?

Ольга взяла бутылку в руки, сделала глоток и задумалась.

— Душа захотела праздника, а тут такой повод. Что там на улице?

— Нормально. Ничего подозрительного. Уныло, мрачно, душно, не то, что у нас, праздниииик!

Валера изобразил несколько танцевальных движений, заразив ими детей. Девчонки запрыгнули на кровать и принялись на ней выделывать какие-то несусветные движения, смешав танец и прыжки.

— Минуточку, я сейчас включу музыку, — Ольга открыла ящик прикроватной тумбочки, вынула из него свой телефон и включила на нем музыку.

Телефонный динамик, для людей, привыкших к полной тишине, звучал, как могучая колонка. Дети окончательно разбесились. Ольга не стала одергивать их, напротив, присоединилась к пляске, демонстрируя свои неплохие хореографические способности. Валера, чтобы не портить людям праздник тоже пытался подтанцовывать, но у него получалось, как у скромного трезвого парня на сельской дискотеке. Все что он умел, это выставлять вперед по очереди ноги и колыхаться из стороны в сторону, как камыш на ветру.

Ольга входила в раж.

— Праздника хочу! — выкрикнула она и добавила кислорода из баллона.

Кислород опьянил не только ее, но и детей. Они визжали, пытались подпевать. Постель перемешалась под их ногами. Агата упала с нее, запутавшись ногами в одеяле, и потянула за собой Есению. Девочек рассмешило падение. Они забрались на кровать снова и продолжили неистовые прыжки.

Супруга превратилась в шамана, доведшего себя до состояния транса. Взгляд ее сделался отсутствующим, и в то же время в нем светилось озарение, как будто она перешла на иной уровень восприятия действительности. Валере стало не по себе. Он бросил танцевать, допил пиво и сел на стул в углу комнаты. Бонька взирал на него из-под кровати испуганными глазами. Валера пожал плечами в ответ на немой вопрос кота, о том, когда закончится этот обряд.

Телефон начал хрипеть и вскоре затих. Экран потух. Батарея села. Ольга остановилась не сразу, как будто в голове ее продолжала играть музыка. Девчонки слезли с кровати, мокрые от пота. Волосы у них прилипли к мокрому лбу и лезли в глаза. Они смотрели на мать, продолжающую танцевать в тишине, удивленными глазами. Ольга заметила их и замерла. Зажмурила глаза и простояла несколько секунд неподвижно, словно в ожидании, когда рассудок вернется в настоящий мир.

Затем открыла глаза и осмотрелась. Взяла с тумбочки свой телефон и попыталась включить. Экран загорелся на мгновение и снова потух.

— Кончились танцы, — произнесла она, и будто потеряв силы, упала на кровать, зарывшись лицом в одеяло.

Ее начали сотрясать беззвучные конвульсии. Валера решил, что у жены случилась истерика, компенсирующая нервное напряжение.

— А что с мамой? — испуганно спросила дочь.

— Ничего страшного, переплясала лишнего. Сейчас я ей спинку почешу и всё пройдет.

Валера сел на кровать рядом с женой и залез ей рукой под майку и попробовал почесать спину. С Агатой этот прием срабатывал всегда. Ольга ревела в одеяло, как в глушитель и никак не могла успокоиться.

— Ольк, день рождения все-таки, праздник, давай веселиться, — попросил Валера, наклонившись к голове супруги.

Он понял, что напоминание о празднике еще больше расстроило ее. Задумывая его, Ольга наверняка сама не знала о том, что причина, ради которой она придумала его, обострится еще сильнее. От действительности убежать не получилось. Валера задрал майку жене выше лопаток и вытер ее краем одеяла от пота, затем почесал снова.

Кое-как Ольге удалось успокоиться. Она перевернулась на спину и посмотрела на мужа распухшими глазами.

— Прости, сорвалась, как будто с катушек съехала, — виновато произнесла она и шмыгнула носом. — Как в тумане.

— Мы с девочками решили, что ты больше не в танцах, — Валера погладил жену по ноге.

— Я что, танцевала? — искренне удивилась Ольга.

— Да, мама, ты хорошо танцевала, — похвалила Агата.

— Хорошо танцевала, — добавила Есения.

— Ну, вот, а вы меня зарубили на шоу.

— А ты что, правда не помнишь? И как баллон открыла со словами, я плясать хочу? — поинтересовался Валера.

— Да помню я, придуриваюсь просто. Про другое помнить не хочу. Сейчас, правда, как-то легче стало.

— Я так и подумал, что у тебя компенсация. Жаль я так не умею.

— Совсем не жаль. Не хотела бы это видеть, не перенесла бы рыдающего мужика. Похлеще конца света. Оставь женщинам их типичные проявления слабости.