К весне соседство с ней начало казаться небезопасным. К тому же с Маяка, который находился выше, потекли бурные потоки грязной воды. Ангар встал у них на пути. Ни о каком переселении во время половодья речи не шло, но стоило признать, что расположение убежища оказалось не таким удачным.

На пути потоков мужики устроили рыбалку, вылавливая плывущих крыс. Грызуны, пережив катастрофу, принялись размножаться в геометрической прогрессии. С одной стороны, их боялись, ожидая подвоха в виде распространения какой-нибудь заразы, но с другой, пережить зиму, полностью парализовавшую передвижение, удалось только благодаря их мясу. Квазимода, как основной специалист в лагере по ловле крыс, превратился за зиму в неприлично упитанного пса.

Кто-то из лагеря даже предложил одомашнить крыс, превратив в первое домашнее животное после катастрофы. Предложение не поддержали по причине того, что кормить грызунов никто не собирался. Крысы справлялись с поиском корма гораздо лучше людей, потому меньших усилий стоило поймать их, чем содержать.

Вешние потоки прятали под собой развалины города, подмывали под ними землю, затягивали грязью. Обширные районы заболотились, превратившись в непроходимые участки. В таких условиях конкуренция между человеческими группами сошла на нет. Проживая в нескольких километрах друг от друга, они оставались изолированными. Подобная изоляция способствовала тому, чтобы каждая человеческая община искала пути обеспечения всем необходимым без агрессивных планов по отношению к соседям.

Денис, несмотря на юный возраст, считался в лагере одним из самых авторитетных людей. За его спиной часто вспоминали про убийство Шурика, рассказывая о нем новеньким, чтобы те прониклись жизненным опытом паренька. Денис знал об этом, но все равно оставался тем человеком, которым и был до катастрофы. Его самого больше заботила беременность Алены, подходящая к завершающей стадии, а также дела лагеря, по большей части разведывание проходимых маршрутов. Весеннее половодье сильно изменило ландшафт.

Артем и Федор, друзья и постоянные спутники Дениса по вылазкам, готовились к новому выходу. Судя по количеству собирающейся в окрестностях убежища воды, она могла не просохнуть даже в течение лета. Идея переноса лагеря витала в воздухе, и вот Денис озвучил ее братьям. Идти собирались на Маяк, как на самое возвышенное место в округе. Там тоже находились предприятия, после которых могли остаться подходящие помещения.

Денис не расставался с СКСом. Он вышел от Игоря и закинул карабин за спину по-партизански. Артем и Федор ждали его, нетерпеливо перетаптываясь на одном месте.

– Мужики, берем лодку, веревки и отправляемся, – сообщил он.

– Квазимоду? – поинтересовался Артем.

– Квазимода останется. Мы за день можем не обернуться. Лагерь ночью без него, как без охраны.

Уродливый, но милый пес, внимательно слушал, виляя хвостом. Он будто понял, что никуда не идет, нашел тень и улегся в ней клубком.

– А если на маяке люди Дамира? Квазимода предупредил бы нас заранее, – аргумент Артема звучал убедительно.

– Лагерь важнее, – отрезал Денис, думая в этот момент только про беременную Алену, Веронику и мать.

– Ладно, раз лагерь важнее, то пусть остается, – нехотя согласился Артем, – будет повод найти еще одну псинку.

– Или внимательнее смотреть по сторонам, – реплика Федора звучала намного прагматичнее.

Лодка, которую брали с собой, была сделана из листов оцинкованного железа. Их вырезали, выгнули, склепали, придав нужную форму, усилили ребрами жесткости, просмолили битумом снаружи, избавив от протечек. Получилось корыто, вполне пригодное для перевозки пяти человек. Лодка была тяжела для переноски и до воды ее катили на платформе с колесами, сделанной из частей садовых тачек.

Братья впряглись в вожжи спереди, а Артем пошел сзади, подталкивая лодку. Колеса периодически проваливались в жидкую грязь. Никто из троицы не возмущался этому. Парни уже свыклись с тем, каким стал новый мир и принимали его без всякого психологического надрыва.

У самой железной дороги началась большая вода. Собирающиеся со всей округи потоки талой и дождевой, направлялись к расщелине, в которой покоился целый городской район, называемый Берды. В самый пик весеннего таяния, могучие течения были способны вырывать из земли деревья, стены домов и прочее, неся все это в бездну. Успокоившись на ровной местности и ослабев, потоки теряли свои трофеи.

Место, где прошлым летом находились покореженные катастрофой железнодорожные пути и вагоны, теперь походило на разрушенную плотину. Горы из панельных стен, поломанных деревьев и остовов машин скрепленные грязью, торчали островками промеж темной водной поверхности. Пешком пройти через такой лабиринт даже не возникало мысли. Риск напороться на какой-нибудь штырь из арматуры или провалиться в болотную жижу был чрезвычайно велик.

Пропитавшаяся водой земля больше не способна была впитывать, отчего каждый весенний ливень заканчивался шумными потоками, сходящими с горы Маяк. Созданная потоками плотина росла на глазах, затрудняя исход воды в расщелину. Видя, с какой скоростью природа меняет окружающий мир, стоило поскорее позаботиться о переселении, чтобы не очутиться в один прекрасный миг посреди новоиспеченного озера, постепенно подтачивающего края расщелин.

Несмотря на нестабильную погоду, перемежающуюся теплыми и холодными днями, испарения грязного водоема уже отдавали болотной вонью. Не хотелось думать о тех сотнях тысяч несчастных горожан, погребенных под слоем грязи.

Отметка о прошлом уровне воды, который замеряли два дня назад, скрылась под ней. Вода приблизилась еще на несколько метров к лагерю.

– Слушайте, столько дождей сейчас, сколько я не видел в Оренбурге за всю свою жизнь, – признался Денис.

– Да, прямо не степная столица, а тропическая, в сезон дождей, – согласился Артем и посмотрел на темнеющий горизонт. – Через пару часов снова ливанет.

Сомнений в этом не было никаких. За день случался как минимум один ливень, но чаще два.

– Грибы бы в таком климате хорошо росли, – вздохнул Федор, ощутив созданный в воображении вкус жареных грибов на языке.

– А ведь где-то в городе наверняка выращивали в подвалах грибы, которые могли пережить там пекло и дождь из кипятка? – Артем потянул за нос лодку, бесстрашно ступив по колено в воду.

– Наверняка, но я не знаю где. Надо поспрашивать в лагере, может, кто знает, – согласился Денис. – Я бы не отказался разнообразить наше питание.

Лодка заколыхалась на темно-бурой из-за глинистой взвеси воде. Артем упал в нее спиной назад и отряхнул ноги, прежде, чем закинуть внутрь. Денис снял с ног сапоги, пополоскал в воде, чтобы смыть грязь и бросил в лодку. Федор сделал точно так же. Затем они по очереди забрались внутрь. Лодка для них была все равно, что автомобиль в прежние времена для парня. Предмет гордости и обожания, тащить грязь в который было кощунством.

Под весом трех человек лодка задела дно, царапнула обо что-то, затем свободно заколыхалась. Парни налегли на весла. Денис сидел на носу, ощупывая шестом пространство перед лодкой. В сторону города водное пространство выглядело более чистым. Виднелись останки разрушенного моста через пути, поникшие столбы электрической сети да рыжие вагоны, сливающиеся с окружающим миром.

Картина в сторону выезда из города отличалась кардинально. Выглядела она по-настоящему апокалиптически уныло, тревожно и безнадежно. Напоминание о людях вымывалось дождями и хоронилось в расщелинах. Вода, содержащая в себе большое количество солей, попавших в нее, когда она была раскалена подступающей магмой, разъедала металл, на глазах превращая его в труху. Природа позаботилась о том, чтобы стереть напоминание о человеческой цивилизации.

Денис нащупал шестом препятствие и быстрыми движениями определил его размеры.

– Лево руля, – скомандовал он братьям.

– Что там? – спросил Артем.

– Кажется, автомобиль.

– Надо отметку оставить, недалеко от берега, можно вытянуть, раздербанить.