Умру, не умру, а совесть замучит точно. И Себастьян… Возможно, он не осудит, если я расскажу ему всю правду, но впутывать в это мужчину и ставить его под удар не хотелось. А Матильда, судя по всему, была из тех женщин, что предпочитали многое держать в тайне и не подпускали никого постороннего к собственным секретам.

А я подошла вплотную, судя по её реакции.

— Это вызывает подозрения у всех, — отметила я. — Что купидоны ничего не делают, а я за это не получаю должного наказания. У Рене, например, есть ко мне ряд вопросов… И как мне прикажете после на них отвечать?

— Ну раньше же ты как-нибудь справлялась, — пожала плечами Матильда. — Придумай что-нибудь.

— Я… я могу, — решительно заявила я. — Могу просто уйти с этой должности, и все. Тогда от меня ничего не будет зависеть.

Предлагая это, я прекрасно знала, что Матильда не согласится. Её от моих слов аж перекосило, и женщина с каждой секундой становилась все мрачнее и мрачнее.

— Идиотка! — выпалила она возмущенно, перехватив мой серьезный взгляд. — Ты — редкостная идиотка, не иначе… Зачем тебе все это? — она обвела рукой канцелярию. — Если б ты не развела повышенную активность, никого б и не волновало, что ты там делаешь. Но тебе ведь необходимо было сначала привлечь к себе внимание!..

— Так мне продолжать в том же духе?

— Не вздумай! — огрызнулась Матильда. — Ты все портишь, Эдита. И если уж на то пошло, то вместо заявления на увольнение мне проще и вовсе…

Она не договорила. Перехватила мой внимательный взгляд и почему-то решила, что нынче не лучшее время для откровений.

Что ж, в какой-то мере я была склонна с нею согласиться. Откровенничать со мной не стоило. Матильда сказала уже достаточно, чтобы у меня возник к ней ряд вопросов. И заглавным среди них был: как Рене вообще мог связаться с этой женщиной?!

Но озвучивать я его не стала. Лучше потом спрошу своего «брата», он точно ответит искреннее, чем Матильда. И последствий будет меньше.

— Я не буду отменять изменения, — наконец-то заявила я. — Потому что я считаю, что и без того уже натворила достаточно плохого. Пришло время все это исправить. И я намерена заняться этим.

— Ты отказываешь мне? — зло щурясь, уточнила Матильда.

— Да, — кивнула я. — Я вам отказываю. Потому что я не намерена ставить под угрозу чужие чувства и счастье людей.

— А не слишком ли правильной ты стала? — изогнула брови женщина. — Мне кажется, прежде ты менее яростно относилась к своим служебным обязанностям. Что же так радикально изменилось сейчас?

Я сглотнула. Честный ответ наверняка стоил бы мне жизни. Матильда вряд ли склонна щадить тех, кто встает у неё на пути. Она растопчет меня, не задумываясь о последствиях. И я буду сама виновата в том, что попалась ей под горячую руку.

— Это в прошлом. Я больше не согласна участвовать в ваших играх, — наугад ляпнула я, поднимаясь на ноги. — Потому попрошу вас покинуть мой кабинет. Если вас не устраивает то, как я выполняю свои служебные обязанности, разве вы не можете подобрать другую богиню?

— Мне не нужна другая богиня! — взвилась Матильда, тоже вскакивая на ноги. — Мне надо, чтобы это была ты! И прежде ты вела себя правильно, глупая девчонка! Что могло измениться сейчас, что ты вдруг решила проявить характер и отказать мне?

— Возможно, во мне проснулась совесть.

— Дура!.. Да ты даже не понимаешь, что я могу…

Она не договорила. Дверь распахнулась, и с порога донеслось удивленное:

— Извините, а что тут происходит? Матильда? Не думал, что ты здесь. И, Эдита, за что ты послала мне этого идиота? Он уже несколько часов скулит у меня в кабинете, что ты нагло эксплуатируешь его труд, и я никак не могу его успокоить!

Я медленно подняла голову. В дверном проеме стоял Рене, и он, кажется, искренне не понимал, что же такого могло произойти между мною и Матильдой, что мы, взъерошенные, сейчас были готовы броситься друг на друга и выцарапывать друг другу глаза.

- Рене, — расплылась в улыбке Матильда, поворачиваясь к мужчину. — Рене, я… Мы… — она запнулась и покосилась на меня с особенным недовольством. Судя по всему, Матильду совершенно не порадовало то, на какой ноте зашел в кабинет бог красоты и искусств.

Я же про себя отметила, что бледность Хранительницы Времени чудесным образом отражалась на Рене. Он словно стал ещё привлекательнее, настолько, что просто глаз не отвести! Я даже невольно залюбовалась четким профилем своего «брата».

— Я пришла к Эдите поговорить относительно места её проживания, — наконец-то проворковала Матильда. — Потому что тот дом, в котором она живет, в отвратительном состоянии. И было бы очень неплохо, если б она согласилась переехать. У нас как раз выделена одна квартира в качестве «жертвы богам» в новом жилищном комплексе.

— Спасибо за предложение, — сухо отозвалась я, — но, к сожалению, мне это не слишком интересно. Мне нравится мой дом, и я буду жить там.

— Там же ужасно, — с нажимом промолвила Матильда.

— Да нормально там, — Рене подошел вплотную и одной рукой обнял Хранительницу Времени за плечи. — Эдита там уже почти все убрала.

— Вот как…

Матильда как-то странно реагировала на вроде бы невинное прикосновение Рене. Она покраснела, бросила на него взволнованный, но при этом полный страсти взгляд. Мне на какую-то секунду показалось, что женщина испытывает к нему нешуточную страсть, но будто боится быть отвергнутой. Или… Кроме страсти и волнения была ещё жадность.

Возможно, Матильда не могла похвастаться никакими глубокими чувствами, но энергетика Рене и его недоступность притягивали её, словно магнитом. Настолько сильно, что она даже не пыталась сопротивляться, льнула к нему, но при этом чувствовала, что все её хитрости имеют обратный эффект. Вместо того, чтобы обретать чужие силы, Матильда теряла свои собственные.

— Да, — решила я не лгать. — Привела дом в полный порядок, теперь жить там будет в разы приятнее… Так что ни единой причины отказывать себе в возможности жить там не вижу.

Матильда сжала зубы. Если б мы сейчас были с нею наедине, то она явно говорила бы совершенно по-другому, но рядом с Рене почему-то не рисковала идти в наступление. Словно понимала, что мужчина может быть отнюдь не так мягок, как ей бы хотелось.

— В любом случае, Эдита, хорошо подумай над моим предложением, — через силу улыбнулась она. — Надеюсь, ты понимаешь, что я хочу тебе как лучше.

— Конечно, — кивнула я. — Понимаю. Но все же останусь при своем мнении.

— Как знаешь, — пожала плечами Матильда. — Рене, дорогой, возможно, мы с тобой прогуляемся? Я так давно не бывала здесь, не ходила по лабиринтам Канцелярии…

— Очень странно, — проронил Рене внезапно похолодевшим, напряженным тоном. — Мне казалось, что ты прибывала сюда регулярно, чтобы проверять, как идут дела. Разве нет?

Матильда скривилась.

— Моя память не так хороша, как твоя. Все-таки, возраст. Сам понимаешь.

Мне это совершенно не понравилось. Если женщина намекает любимому мужчине на собственный преклонный возраст, а он стоит рядом, молодой, привлекательный, буквально светящийся здоровьем, то она явно пытается отвлечь его от чего-то другого.

Матильда выглядела лет на тридцать-тридцать пять, хотя на самом деле разменяла уже не первое тысячелетие, но меня смущало другое. Было в ней что-то такое… Неестественное, надломленное, и эта женщина словно пыталась каким-то образом избавиться от печати возраста на своем лице. Как будто…

Как будто трещины на старом доме пытаются замазать глиной и краской, но полностью заделать их уже не могут. И фундамент расползается, крошится, трещит ужасно, но все только продолжают добавлять все больше и больше новых деталей и элементов.

Но не чинят.

Потому что знают: это слишком трудозатратно, проще снести этот дом и выстроить новый.

Так и Матильда сейчас чувствовала себя в этом теле. Словно пыталась его сберечь, но пришла к выводу, что это вряд ли возможно на данный момент.

— Ну что ж, — вздохнул Рене, — пойдем, прогуляемся. Эдита, хорошего дня. И забери от меня этого идиота, прошу тебя.