На фотографии стояли мы трое. Мрачный донельзя Себастьян, немного сторонившийся остальных. Эдита, как две капли воды похожая на меня, но при этом с невыносимо ярким макияжем и в пышном платье. А рядом с нею мужчина…

Мужчина, в котором я со временем с ужасом узнала Рене.

— Видишь? — спросил Себастьян.

— Да вижу, конечно, — помрачнела я. — Но… Черт, черты те же, фигура та же, но что он с собой делал?! И зачем?!

— Тебе лучше знать.

Я вздрогнула. Конечно, лучше! Я ж его сестра! И черта мне нельзя поминать, но прикусывать язык было уже поздно — я и так ляпнула лишнего.

Впрочем, это все от шока. Потому что тот Рене, который смотрел на меня с фотографии, очень мало общего имел с его нынешним состоянием. Мужчина на фото был мне практически незнаком. В каком-то странном плаще, очевидно, рабочем, сгорбившийся и оттого казавшийся ниже, чем он был на самом деле. Очки в квадратной толстенной оправе старательно прятали его синие глаза. Волосы были подстрижены совсем коротко, словно Рене стеснялся своих кудрей.

— Ты ж помнишь, все были в шоке. Что этот мальчишка забыл в богах красоты и искусства? — усмехнулся Себастьян. — А год назад жребий гонца Истинным выпал ему. Оттуда редко возвращаются прежними. Димитрий твой после того, как был у Матильды, всё нес какой-то бред о неземной любви, но он и так был не особо адекватный. Но Рене о любви не говорил ни слова. Только к врачу пошел, глаза лечить. А теперь сама видишь, что случилось.

- Ну, может… — я покраснела. — Может, она просто помогла ему… Раскрыться?

— Ага. В постели.

Я нахмурилась.

— Это его личная жизнь. Неужели ты думаешь, что он стал выглядеть нормально только для того, чтобы удержать рядом с собой Матильду?

Себастьян скривился.

— Эдита, я видел её.

— Кого?

— Матильду видел. Она приходила к Рене.

— Ну и что?

Кажется, этот мой вопрос действительно шокировал Себастьяна.

— Твой брат, — мрачно промолвил он, — конечно, поменялся в лучшую сторону, и вообще, нормальный мужик. Но Верховная никогда и ни к кому не бегала на работу. С ним что-то не то. Он смотрит на неё не так, как положено смотреть несчастному, которому скоро разобьют сердце.

— Разве это плохо?

— Плохо, — кивнул Себастьян. — Потому что если б я посмотрел со стороны, я б засомневался в том, кто из них Верховный.

— Ну… Она не разобьет ему сердце.

— Да, — подтвердил Себастьян. — Зато она сделает из него бездушное чудовище и заберет с собой, к Истинным. С ним что-то не то, Эдита. Поговори с ним. Спроси. Сотни людей пытались присоединиться к Истинным — никто не нашел. А Рене выглядит так, словно он знает, как это сделать. Главное, чтобы он случайно не испытал какой-нибудь способ, после которого у тебя станет одним братом меньше.

Я не посмела возражать. Почему-то от рассказанного мужчиной становилось не по себе, я даже аппетит потеряла и оставшееся в тарелке доедала только потому, что мне вряд ли светил нормальный ужин, а силы были нужны.

— Не расстраивайся, — попросил Себастьян. — Рене взрослый, разумный мужчина, он обязательно со всем справится.

— Только что ты говорил об обратном.

— Всего лишь просил тебя обратить внимание на то, что происходит с братом.

Я мрачно кивнула и сделала вид, что интересуюсь исключительно содержимым собственной тарелки. Себастьян тяжело вздохнул и махнул рукой, подзывая официанта.

— Пожалуйста, счет!

Парень коротко поклонился и вновь исчез в здании ресторанчика. Себастьян же как ни в чем ни бывало достал кошелек, добыл из него не золотые да серебряные монеты, ожидаемые мною, а что-то смутно напоминающее пластиковую карту.

Официант вернулся очень скоро. С терминалом. Я уставилась на знакомое устройство с таким удивлением, словно видела подобное впервые в жизни. Почему-то я и не задумывалась относительно технического прогресса. Никаких компьютеров и тому подобного ни в Канцелярии Любви, ни в кабинете у Рене не было, и я почему-то решила для себя, что здесь технический прогресс ещё не дошел до подобного уровня. А оно вот как, оказывается…

Себастьян, как ни в чем ни бывало, прижал карточку к терминалу. Тот издал тихий писк, очевидно, в подтверждение оплаты. Чек не выдал, но, очевидно, здесь это и не требовалось.

— Приходите к нам ещё, — улыбнулся официант. — И спасибо за заказ. Приятного дня.

— Приятного дня, — Себастьян ответил ему такой же спокойной улыбкой и поднялся со стула. — Идем, Эдита?

Я только напряженно кивнула. Мироустройство интересовало и пугало меня одновременно, и я чувствовала себя, если честно, просто ужасно. В голове роилась целая куча вопросов, но я понимала, что озвучить их Себастьяну означало подписать себе смертный приговор. После такого не следует и сомневаться: он прекрасно поймет, что я к его Эдите никакого отношения не имею.

Мужчина подал мне руку. Я приняла его ладонь, вздрогнула, когда он сжал мои пальцы чуть крепче, как будто намекая на что-то.

— Тебя проводить к архиву, или вернешься в канцелярию? — поинтересовался Себастьян.

— Наверное, надо в канцелярию. Там должны были принести отчеты от Любовного Патруля, — с некоторым сомнением протянула я.

— Да, — подтвердил Себастьян. — К этому времени они как раз уже должны были все тебе оставить. Пойдем?

— Пойдем.

Мне показалось, что мужчина все ещё был несколько… Насторожен. Он не сказал мне ни единого кривого слова, но все равно…

— Почему у тебя такие плохие отношения с Любовным Патрулем? — ни с того ни с сего спросил он.

— Я… — я запнулась. — Наверное, их не устраивают мои методы работы. И… Они же вроде бы раньше на тебя работали? Вот, хотят вернуться обратно.

— Ага, — кивнул бог смерти. — Хотят…

Что-то мне подсказывало, что ответила я не так, как следовало. Но исправлять что-либо было уже поздно, и я сделала вид, что странные расспросы Себастьяна нисколечко меня не волнуют. Вместо того, чтобы думать об этом, просто ускорила шаг.

Страх вернулся, когда я вновь оказалась в лабиринте коридоров. Себастьян вновь повернулся к одной из первых дверей, а я застыла.

— Я могу попросить тебя помочь мне? — произнесла я прежде, чем успела себя одернуть.

— А что случилось?

Я вперила взгляд в пол.

— Просто, понимаешь, — я покраснела. — Я… Можешь проводить меня до кабинета?

— Зачем?

Я ничего не ответила. Не говорить же мне ему о том, что я не знаю, как ориентироваться в этом бесконечном лабиринте коридоров?

Но мужчина вроде как сам все понял. Он уверенно направился куда-то вперед, свернул в узкий коридорчик, и, хотя я не помнила, чтобы мне доводилось его проходить, последовала за Себастьяном.

Зря.

Коридор вел в тупик. Я попятилась, запоздало осознав, что сама зашла в ловушку, но мужчина поймал меня за руку и толкнул к стене.

— Себастьян? — испуганно прошептала я. — Что ты делаешь?

Он вжал меня в стену, крепко сжимая запястья. Темные глаза как-то опасно сверкнули, и сам бог смерти сейчас будто собирался приступить к своим служебным обязанностям. Он показался мне до жути пугающим, и я внезапно осознала, что очень зря позволяла себе расслабиться рядом с ним. Он опасен, действительно опасен.

И может убить меня, если так будет нужно.

— Ответь мне честно, Эдита. Честно, или будет хуже.

— Обещаю…

— Обещаешь? — изогнул он брови. — Что ж… Кто ты?

Я почувствовала, что вот-вот потеряю сознание.

— В каком смысле…

— Ты не Эдита, которую я знаю. Сестра Рене, богиня любви. Ты другая. Той Эдите никогда бы и в голову не пришло кому-то помогать, что-то исправлять, убираться в архиве… Она обожает алкоголь и никогда не отказывается от лишней рюмки коньяка. В обед? Да даже на завтрак! Она никогда не пришла бы на работу, не накрасившись перед этим и не надев платье, устаревшее лет эдак на триста. Никогда не говорила бы «спасибо» или «пожалуйста», не думала о купидоньих крыльях. А в этот мясной ресторанчик бы в жизни не пришла, потому что последняя её придурь — не есть мяса, и она собиралась вместе со своими купидонами устроить страйк под этим кафе.