Чтобы возмущенно охнуть, увидев происходящее внутри.

Первое, что я увидела — трахиандру. Мой несчастный вазон, на которого вчера были возложены обязанности по приглядыванию за купидонами, выглядел, скажу прямо, весьма агрессивно. Клацая зубами и шелестя заметно отросшими за ночь листочками, он наступал на противника, уверенно загоняя его в угол. Я не сомневалась в том, что один укус ядовитого вазона может быть если не смертелен, то по крайней мере вреден для здоровья.

Очевидно, его предполагаемая жертва тоже об этом знала.

— Убери от меня свои зубы! — выдала дикий визг зажатая в угол Милена.

Трахиандра издала странный звук, больше напоминающий постоянно повторяющиеся щелчки, и я с трудом опознала в этом рык.

— Чудовище! — не унималась Милена. — Уберись от меня немедленно! Прочь, прочь, прочь!

— А я б с «прочь» не спешила, — подала голос доселе не замеченная я.

И, судя по тому, как стремительно побледнела Милена, поднимая на меня взгляд, подозрения у меня возникли не зря.

…В любовном отделении архива было поразительно чисто и пусто. Купидоны вчера неплохо постарались и разобрали почти все. Из углов ещё торчали стрелы, но между стеллажами уже можно было полноценно перемещаться, не боясь умереть от случайного соприкосновения с ядовитым острием.

Но мне совершенно не понравилось то, в каком состоянии я застала Милену. Женщина прижималась к самому дальнему стеллажу, рядом с нею на полу валялось несколько папок, и выглядело все так, словно она что-то искала — то, до чего столько времени не могла добраться из-за завала в виде стрел.

Мне в голову даже закралась мысль, что плевать она хотела на чистоту архива, просто из-за того, что там внутри происходило, долгое время не могла получить доступ к нужной полке.

Впрочем, сейчас Милене тоже не особо повезло. Трахиандра, не продолжая поклацывать зубами, упорно пыталась дотянуться до её горла.

— Эдита! — воскликнула женщина, обнаружив меня. — Это что за чудовище?! У него разве был пропуск в архив?

— А разве растениям нужен пропуск? — язвительно поинтересовалась я.

Первое желание помочь Милене отпало напрочь, и я остановилась в центре помещения и уперлась плечом в один из стеллажей. Оттуда опасно торчала изогнутая стрела, но я, почему-то не проявив должного уважения к темной магии, излучаемой предметом, просто взяла её в руки и принялась крутить между пальцами.

Это получилось абсолютно интуитивно, честно сказать, я просто забыла о том, какими опасными бывают эти стрелы. Предмет в моей руке задымился, засветился, только каким-то мутным, зеленоватым светом, и принялся стремительно уменьшаться.

Не знаю, почему, но это привело Милену в ещё больший ужас, но выражение её лица теперь больше походило на какую-то гримасу.

— Оживленным — н-нужен! — выдала она, немного заикаясь. — И вообще, Эдита! Я пошла на профессиональный риск, пуская вас сюда вместе со всем этим купидоньим сбродом… Откуда мне было знать, что вы ничего не украдете, не испортите, не сломаете? И… И… И теперь меня атакует это жуткое существо?!

— Она обидчивая, — мрачно промолвила я, наблюдая за попытками трахиандры если не за горло, то за лодыжку хотя бы цапнуть Милену. — Так что попрошу следить за словами. И, к сожалению, я ею не управляю. Это подаренный цветок, и мне неизвестно, какая магия в него заложена.

Подтверждая, что я бессильна, трахиандра подпрыгнула, наверное, на целый метр, ещё и грозно щелкнула зубами прямо возле уха Милены. Женщина завизжала и, в попытках спастись, полезла даже на стеллаж. Тот зашатался, но выстоял, удерживая главу архива. Она попыталась прицельно швырнуть в растение туфлей, но, к её огромному сожалению, так и не попала. Обувь полетела вниз, но трахиандра умело увернулась от снарядов и грозно щелкнула зубами ещё раз, выражая протест.

Я подошла поближе. Стрела в моих руках практически полностью растворилась, но, очевидно, все ещё выглядела для Милены угрожающе, потому что взгляд, брошенный на предмет, был очень далек от понятия радостного.

— Итак, я жажду услышать подробности, — мрачно промолвила я. — Что вы забыли тут, Милена? Что искали?

Женщина откашлялась и попыталась расправить плечи. Конечно, сделать это довольно трудно, если ты взобралась на стеллаж в надежде спастись от кусачего растения, но Милена кое-как справилась. В надежде, что выглядит она, как гордая и непокорная воительница, женщина бросила на меня грозный, уничижительный взгляд.

Увы, не помогло. Она нахмурилась, всем своим видом показывая, что ждала несколько другого эффекта.

— Я жду ответ, — напомнила я о себе.

Стрела вспыхнула и растворилась уже окончательно. Зато я ощутила невероятный прилив сил и поняла, что, если очень сильно этого захочу, могу даже сделать что-то Милене.

Впрочем, пусть глава архива сначала признается в том, что здесь делала. А потом уж буду решать, что именно с ней делать.

Я была уверена только в одном. Трахиандра не могла ошибиться. Если этот вазон пошел в атаку, значит, Милена пришла не с добрыми намерениями.

Вазон извернулся, очевидно, пытаясь устроиться поудобнее, поджал листья, собрал корешки и бросился к противоположной стене, точнее, к стеллажу. Подпрыгнул, оттолкнулся от неё и полетел прямо в Милену.

Она с визгом прыгнула вниз. Полетела кубарем, расшибла колени, поднялась, но тут же была вовремя поймана вазоном. Трахиандра запрыгнула прямо на женщину, устроилась у него на груди и, довольно скалясь своими клыкастыми листиками, явно показывала, что её миссия выполнена, а дальше уж мой черед — разбираться, что делать с совсем потерявшей совесть Миленой.

Зато теперь я увидела, что с одной из полок были вытащены все документы, а на стене светилась тонкая, как волос, линия. Там что-то было спрятано. Вот только Милена это что-то, кажется, не имела возможности рассмотреть, в первую очередь благодаря тому, что она не была богиней любви, а значит, и право доступа ей никто не выдавал.

Я поняла: если выдам то, что увидела, добром это не кончится. Да и лезть, проверять, что же это такое, я пока что откровенно опасалась. Хотелось удостовериться в том, что все будет нормально, оттуда не выскочит какой-нибудь безумный купидоний дух с отчаянной жаждой отомстить всем врагам своим…

Потому я решила: действовать надо осторожно. И показать Милене, что для меня ничего не произошло.

— Ну, и в каких документах вы рылись? — мрачно поинтересовалась я, обходя женщину и подбирая рассыпанные ей бумаги. — Старые дела… Устаревшие разнарядки…

Судя по всему, устарели они потому, что тот, кому предназначалась стрела, уже успел умереть или больше не имел права любить. Я помнила обо всем, что рассказывал мне Себастьян, и теперь чувствовала себя виноватой в том, что кто-то так и не получил свою стрелу.

Впрочем, виновна была не я, нет. Та, другая Эдита, которая плевать хотела на все свои обязанности и была причиной любовных разочарований десятков тысяч людей.

Собрав документы, я абы как швырнула их на стеллаж. Стена полыхнула, напоминая мне о тайнике, но я сделала вид, что ничего не увидела. Милена, даже прижатая к земле трахиандрой, слишком уж внимательно следила за каждым моим действием. Вазон, словно заметив это, даже попытался укусить её, так сказать, для проверки скорости реакции. Милена не заставила себя долго ждать — взвизгнула, отпихивая в сторону листву, и возмущенно воскликнула:

— Снимите с меня это, Эдита! Немедленно! Я всего лишь проверяла, ничего ли не было украдено из архива!

— А что отсюда можно украсть? — тут же отозвалась я.

— Да мало ли что! — женщина явно растерялась. — И вообще… Ваши купидоны вчера подняли тут жуткий шум и гам, устроили настоящую истерию… После того, что произошло, я просто обязана буду подать жалобу Верховной!

— Вот как? — мрачно поинтересовалась я. — То есть, пока здесь все было забито стрелами, жалобу вы не подавали, а сейчас пришло время?

— Я… Я…

— Вы действительно подадите соответствующий документ, Милена, — припечатала я. — Документ, свидетельствующий о том, что архив был расчищен, а следовательно, мы имеем право требовать повышение суточной нормы стрел. И я очень надеюсь, Милена, что вы озаботитесь этим сегодня. Потому что мне придется проверить, выполнили ли вы обещанное вовремя.