Видимо заметив меня, Матвей встав с кресла, а в его взгляде читалось непонимание.

— Вика, — выйдя из-за стола, он сделал несколько шагов ко мне.

Мои глаза наполнились слезами, а в груди неприятно защемило. Словно кто-то внутри сидит, и полосует сердце.

Посмотрев сначала на меня, он перевел взгляд на довольную Алину, а затем снова вернул его ко мне.

— Вика, это не то что ты могла подумать, — тяжело дыша проговорил он, потянувшись к моей руке, но я резко отошла на несколько шагов. — Вика, нет…

Я выбегаю из кабинета, стараясь как можно быстрее оказаться на улице. Лёгкие кажется горят. Со всей скоростью несусь к выход уж, смахивая слезы, но в последний момент, крепкие мужские руки, крепко прижимая меня к себе.

— Больше я тебя не потеряю, — уверенно говорит Матвей, смотря мне прямо в глаза.

Сердце колотится на пределе, и я забываю дышать, когда его нежная ладонь касается моей щеки, успокаивая, и словно гипнотизируя.

— Она пришла выяснять отношения, — словно прочитав мой немой вопрос, отвечает он. — Мне не нужна она. Мне нужна ты. Моя Вика.

Я смотрю в его глаза, боясь верить в услышанное. Словно это какой-то розыгрыш. Но когда он нежно касается моих губ своими, я понимаю что это реальность.

Прошло три дня.

Все перевернулось с ног на голову, за считанные три дня. Пока отец был в командировке, Матвей свободно он находиться в моей квартире, но прекрасно понимал, что им всё-таки придется объясниться.

Эти дни, он просто не отходил от Верочки, стараясь каждую минуту провести рядом с дочкой, а я смотрела на эту картину, и не понимала куда делся тот Матвей, который ещё год назад, считал меня шлюхой.

— Я так виноват перед вами… — смотря на дочь, он тяжело вздохнул. — Я должен был выслушать тебя, и понять что ты не могла мне изменить.

Каждый раз, когда он начинал просить прощения, я чувствовала себя чудовищем. Он извиняется, по нему видно что он осознает свою вину, но я не могу взять и простить. Не могу. Я с трудом заставила себя разрушить барьер, и позволить ему регулярно видеть дочь. Я понимала что хочу большего, как и он, но так же понимала что все должно быть постепенно. Доверие должно быть восстановлено заново, по крупицам, и это нелёгкий путь, но я прекрасно знала что для дочери будет лучше, если рядом будет отец. Мне становится даже страшно подумать, что моей малышке однажды понадобится помощь отца, а его просто не будет рядом. Собственно и эта мысль подтолкнула меня к разрушению ещё одного барьера.

— Нам нужно поговорить, — шепотом проговорила я, чтобы не разбудить Верочку, и прошла на кухню, чувствуя как уверенно накатывает волнение.

Матвей пошел следом, потому что не прошло и полминуты, как он появился на кухне, остановившись в дверях. Он пристально смотрел на меня, ожидая что я хочу ему сказать.

— Что-то случилось? — он пробежался по моему лицу встревоженным взглядом. — Ты выглядишь очень взволнованной.

— Матвей… — шумно выдохнув, я закрыла глаза, пытаясь найти нужные слова, и боясь его реакции. — Я беременна…

Несколько секунд, на его лице вместо эмоций, просто непроницаемая маска вместо эмоций, а затем на нем расцветает улыбка. Я даже и понять ничего не успеваю, как оказываюсь на его руках.

— Вика… — нежно шепчет он, начав кружить меня. — Моя малышка… Девочка моя маленькая…

Он ставит меня на пол, и тут же начинает целовать каждый сантиметр моего лица, заставляя плавиться словно свечу от нежности его губ.

Мне хочется остановить время, чтобы это мгновение длилось всегда, но я прекрасно понимаю что это невозможно. В любой момент, может наглянуть отец, или Таня, а я пока не готова к объяснениям. Я все ещё пытаюсь разобраться в своих собственных мыслях до конца.

Было около полуночи, когда Матвей уехал домой. Все же некоторые барьеры остались, и я не хочу торопить события. Все должно быть постепенно, словно ребенок делает первые шаги.

Я видела как тяжело даётся Матвею каждое расставание с Верочкой, но пока что была не готова переступить ещё один барьер. Но, я даже не подозревала что это мимолётное счастье, только лишь начало конца…

Когда последний шаг к счастью, обернулся шагом в пропасть…

— Вика… — медленно опустившись с девушкой на руках на колени, Матвей стал легонько похлопывать её по щекам, стараясь привести в чувства. — Милая, пожалуйста, открой глаза…

Сердце мужчины бешено колотилось в груди. Руки тряслись а в глазах защипали слезы. Крепко прижав её к себе, он зажмурил глаза, став покачиваться вместе с ней из стороны в сторону. Плевать что все присутствующие смотрят на него как на сумасшедшего, плевать что он весь в крови Вики. Весь мир вокруг него перестает существовать, от одной мысли что он может потерять её.

Когда переходишь черту…

Сделав очередной глоток вина, я в очередной раз смотрю издалека на улыбающихся и счастливых Вику, и Матвея. Радуются…

Я все равно не дам ей быть с ним счастливой… Я её уничтожу…

Когда месть единственная цель…

— Отпусти мою дочь, — мой голос предательски дрогнул.

Я готова ринуться вперёд, но Матвей удерживает меня на месте.

— Не дури, — тревожно шепчет Баженов. — Тебе нужен я, у тебя со мной свои счёты. Ребенок здесь не при чем!.

Вика.

Проходили дни и недели. Все оставалось в таком же ритме. Матвей приходил к нам с Верочкой почти каждый день, выходные мы проводили тоже вместе. Мне даже начинало казаться, что мы настоящая семья. Эти мысли тепло согревали, давали надежду, что рано или поздно все у нас может наладиться, что я смогу простить Матвея. Хотя я только обманывала себя. Я простила, но что-то глубоко внутри прежнему не давало сделать никаких шагов. Ещё было рано.

Сегодня у меня плановый осмотр у врача и консультация кардиолога. Все так странно. Время пролетело настолько быстро, что я и опомниться не успела, как прошло четыре месяца. Все это время Матвей был рядом с нами каждую свободную минуту, и это было лучшее, что он мог мне дать сейчас.

Оставив дочку с Таней, я спокойно поехала в больницу. Чувствовала я себя сейчас хорошо, поэтому не было даже волнения, что что-то может быть не так.

— Ну что, Виктория, — улыбнулся Борис Александрович, посмотрев результаты моих анализов и УЗИ сердца. — Пока дела у нас идут как надо. Беременность проходит без осложнений, угрозы срыва или преждевременных родов тоже нет, УЗИ сердца порадовало. Пока все очень-очень хорошо, но все же риск есть.

— Борис Александрович, все будет хорошо, — уверенно проговорила я. — Я рожу здорового, красивого малыша. Я более чем уверена, что будет мальчик.

Слегка улыбнувшись, мужчина сделал запись в карте и, сняв очки, окинул меня взглядом.

— Чем ближе срок родов, тем больше я начинаю улыбаться, — с той же довольной улыбкой проговорил он. — Теперь жду тебя на следующей неделе. Папе привет.

Тепло попрощавшись с ним, я спокойно вышла из кабинета, а затем и из клиники, на ходу набирая смс Матвею о том, что у нас все хорошо, что мы с малышом радуем. Ответ пришел такой же теплый.

Спрятав телефон в карман, я остановила такси и поехала домой к дочке, на ходу набирая номер Тани, однако телефон был выключен. Странно…

По телу разлилась ещё ничем не обоснованная тревога, которая напрягала и пугала до дрожи. Обычно, когда Таня сидит с Верочкой, она всегда отвечает на мои звонки.

Пытаясь ей дозвониться, я не заметила как доехала до дома. Расплатившись с водителем, я вышла из машины и буквально побежала в подъезд, а затем и на нужный этаж.

Сердце тревожно забилось в груди, когда я увидела распахнутую настежь дверь моей квартиры. Паника накрыла с головой, а в голове успели пронестись самые страшные мысли.

Буквально заскочив в квартиру, я пробежалась по комнатам. Верочки нигде не было, а Таня лежала на полу не шевелясь, словно без сознания.