— Есть разговор, — монотонно проговорил он, закрывая дверь. — Попроси свою… Куклу оставить нас наедине. Разговор касается Вики.

Леха смотрел на меня очень злобно, что распаляло злость и во мне.

— У меня от моей невесты секретов нет, — по-прежнему обнимая Алину, процедил я. — А что касается Виктории, мне больше не интересна ее жизнь. Можешь уходить.

— А то, что у тебя родилась дочь, тебе тоже не интересно? — сжав ладони в кулаки, прошипел мужчина.

Я смотрел на него, не зная, что ответить, а сердце все же заколотилось в груди. Я могу на словах обмануть любого, но только не сердце, в котором есть место только для одной. Которая, увы, не рядом.

— Мне плевать, — безжалостно вру, еле сдерживая настоящие эмоции. — Мне плевать на все, что касается твоей дочери. Алексей Владимирович, если у вас все, извольте покинуть мой кабинет.

Отпустив Алину из объятий, подошёл к двери, открывая её.

Несколько минут приятель молча смотрел на меня, а затем, подойдя ко мне вплотную, заехал кулаком по лицу и ушел.

Алина испуганно подбежала ко мне, пытаясь заглянуть в лицо, но я злобно оттолкнул её.

— Оставь меня в покое, — прошипел я, утирая кровь с губы. — Оставь меня одного.

Не став спорить, Алина вышла из кабинета, громко хлопнув дверью.

С силой ударил кулаком в стену, в кровь разбивая костяшки. Только вот я не чувствовал физической боли. Её заглушала моральная, которая была в несколько раз сильнее.

Чертов придурок… Зачем я так сказал Лёше? Зачем я соврал, что мне совершенно плевать? Идиот! Чертов идиот!

Тяжело вздохнув, сел за стол, захлопнув крышку ноутбука. Сейчас не до работы. Совершенно.

Взгляд упал на фотографию Вики, которую так и не смог убрать. Она по-прежнему стояла у меня на столе, напоминая о счастливых моментах, прожитых вместе.

Борис, проверив состояние Вики, сидел за столом, заполняя нужную документацию.

Операция прошла успешно. Отторжения пересаженного органа не было и теперь оставалось ждать, пока Вика придет в себя.

Теперь на сто процентов мужчина был уверен, что Вика будет жить. Будет. Самое страшное уже было позади.

Аппарат, показывающий все жизненные показатели Вики, неожиданно начал пищать, и врач тут же подскочил к больной.

Ресницы девушки слегка задрожали, а в следующую секунду она медленно открыла глаза. Взгляд был расфокусированным, но это пройдет.

Слегка улыбнувшись, Борис почувствовал, как словно камень упал с души. Жива. Очнулась. Теперь она точно выживет и поборется за свою жизнь.

Спустя полчаса мужчина вышел из палаты реанимации, направляясь к себе в кабинет и по пути набирая номер друга.

— Да, — послышался уставший голос Алексея.

— Леш, это Боря, — слегка улыбнулся он. — У меня отличные новости. Вика пришла в себя. Если за сегодняшние сутки её состояние никак не изменится, завтра я разрешу ненадолго навестить её.

Алексей молча слушал своего друга, не веря своему счастью. Его Вика… Его любимая дочь наконец пришла в себя. И теперь с ней точно все будет хорошо. С ней и с ее дочерью. Теперь он был в этом точно уверен.

Вика.

Две недели спустя.

С каждым днём я радовала лечащего врача улучшением своего состояния. Спустя неделю после операции меня перевели в обычную палату и разрешили папе меня навещать.

Как бы я не пыталась уговорить врача показать мне мою дочь, мне вставать разрешали только, чтобы привести себя в порядок и пройтись по палате.

Я боялась, что что-то с дочкой, но врач и папа успокаивали меня, говоря, что она просто слабенькая.

Сегодня у меня были папа и Таня, которая радовалась, что я пришла в себя, наверное, больше, чем все остальные. Мы очень долго разговаривали, обсуждая, что произошло. Мне пришлось рассказать отцу, что в тот день, когда родилась Верочка, приходил Роман, что угрожал ножом. Папа молча выслушал, а затем сославшись на дела по работе оставил меня с Таней.

Я просила папу не трогать их, но понимала, что это просто бесполезно. Я знала, что он будет разбираться, только вот каким образом меня волновало больше всего.

Таня ушла ближе к вечеру, вдоволь наговорившись со мной. Подруга говорила, что, когда меня выпишут, мы все вместе уедем ненадолго, отвлечься и отдохнуть от всей этой истории. Я была согласна с ней, но прекрасно понимала, что никуда не поеду с маленьким ребенком.

Был поздний вечер, когда я, перебаривая боль, встала с кровати и, держась за стену, медленно направилась в детское отделение. Мне хотелось увидеть дочь. Я не успокоюсь, пока не увижу, что с моей девочкой все хорошо.

Мне повезло, что в детском отделении дежурила добрая медсестра, которая лично подвела меня к моему ребенку.

Когда я увидела Верочку, я не смогла сдержать просящиеся наружу слезы. Она лежала в кювезе, словно маленький котенок.

— Доченька… — прошептала я, осторожно взяв её за ручку. — Маленькая моя… Солнышко моё, мама с тобой. Слышишь? Теперь нас ничто не разлучит.

Медсестра стояла в нескольких шагах от нас, с улыбкой смотря на развернувшуюся картину, а я не могла оторваться от моей малышки.

Верочка выглядела такой беззащитной… Хотелось прижать её к себе, согреть всем теплом, что только осталось у меня.

Мне даже страшно представить, что было бы, если бы я умерла. Как бы Вера была без меня? Страшно подумать.

Слезы снова навернулись на глаза. Заметив это, медсестра подошла ко мне и, погладив по спине, слегка улыбнулась.

— Иди отдыхай, милая… — понимающе проговорила она. — С завтрашнего дня тебе будут приносить малышку на кормление. Тебе нужно набраться сил.

Не став спорить, я так же, как и добиралась сюда, вернулась в палату, в которой меня ждал сюрприз.

Стоило мне войти в палату, я увидела сидящего на стуле Матвея. Меня накрыло шоком. Я смотрела на него, не веря собственным глазам. Неужели он решил меня выслушать? Неужели решил разобраться с этой историей?

— Здравствуй, Вика, — заметив меня, негромко проговорил он.

— Здравствуй, — придерживаясь за стену, я двинулась к кровати.

Боль в груди и внизу живота после кесарева всё ещё давали о себе знать.

— Я поздравляю тебя с рождением дочери, — негромко проговорил он, когда я все же дошла до кровати и легла.

Я смотрела на него, пытаясь держать себя в руках, но удавалось с трудом.

На губе Матвея была ссадина, на скуле красовался синяк. Я хотела было прикоснуться к его руке, но он неожиданно отстранился.

— Вика, послушай, — сложив руки на груди, он окинул меня пристальным взглядом. — То, что я пришел, ничего не значит. Я хочу, чтобы ты поняла. Я пришел попрощаться с тобой. Я уезжаю. Не хочу, чтобы у нас оставались недоговоренности. Я очень рад, что с тобой все в порядке, желаю тебе скорейшего выздоровления.

Слезы защипали глаза, но я сдержалась. Я молча смотрела перед собой, стараясь держать все эмоции под контролем.

— Матвей, — ухватив его за руку, я с надеждой посмотрела в карие глаза. — Я не предавала тебя. Я не изменяла тебе с Романом. Я вспомнила тот день.

Прижав палец к моим губам, он заставил меня замолчать, а от этого жеста по телу прошлась волна дрожи.

— Не говори ничего, — хрипло проговорил он. — Не порть последнюю встречу.

Слезы застыли в глазах. Неужели он просто уйдет, так и не выслушав?

Откинувшись на подушку, я закрыла глаза, пытаясь выровнять дыхание.

— Баженов, — судорожно выдохнула я. — Зачем ты пришел, если не собирался меня слушать?! Уходи… Уходи, Баженов!

Только сейчас я в полной мере осознала, что это конец. Что у меня больше нет сил бороться за того, кто этого просто не хочет.

Прошел год.

Вика.

Мне казалось этот год пролетел просто незаметно. Погруженная в заботы о дочери, я не заметила как быстро пролетело время.

Я научилась жить без Матвея. Далось мне это с большим трудом, но после последней нашей встречи во мне словно что-то изменилось. На данный момент я испытывала к этому человеку одну лишь злость.