Двенадцать часов ада, и вдруг осознание — не выживет.

"Не выживет" — эта фраза одновременно возникла в голове троих. Не может демоница остаться в живых, дав жизнь ребёнку от света.

И только теперь Аметист понял — нет, Умберту не убил его мать, он просто облегчил ей смерть, причиной которой стал сам Аметист. Так, по сути, это его святой папаша стал убийцей, смертью для своей возлюбленной.

— Она не дышит!.. — Шёпот Аметиста. И первый громкий и надрывный плач младенца.

Елисей отвёл взгляд, не посмотрев на сына. Свиток! И вдруг он вспомнил про тот свиток, что Сима нашла в храме. Там говорилось про упокоение душ! Он поможет Марии упокоиться. Это всё, что он сейчас мог.

— Свиток! — Не своим голосом рявкнул Елисей. Пальцы покалывало от вспышек энергии — последние искры былого света и силы. Сима, как-то сразу поняла парня, и быстро принесла то, что он просил. Елисей, почти совсем не глядя в текст вновь принялся читать. Слёзы текли по его щекам, а губы шептали древнее заклятие света.

С последними словами, Елисей вскочил и выбежал из дома, так и не взглянув на ребёнка. И в голове вспыхнул голос-воспоминание: "А ты сможешь смириться со своим аметистом?"

Открыв глаза, парень вдруг увидел сквозь потоки слёз девушку, такую милую и хрупкую. Она была совсем другой, но не узнать эту улыбку было невозможно. Ей было лет шестнадцать, не более, водопад кудрявых волос и открытый наивный взгляд, изящная фигурка и пышное платье. Талию стягивал корсет, и вниз струились кружева платья. Принцесса из далеких эпох. Такая другая.

Она подошла к Елисею, и кротко, совсем по-детски, улыбнулась глядя ему в глаза. Девушка была полупрозрачной, коснувшись, её нельзя было ощутить, прикосновение только чуть холодило кожу. Кончиками пальчиков она осторожно коснулась щеки парня.

— Ты спас этот мир, Елисей, спас мою душу. Спасибо, что сдержал слово. Только плакать не нужно, не плачь по мне, не стоит! Я люблю тебя, и буду любить даже там… Любить вас обоих. Спасибо, что научил любить. Назови сына, как моего отца — Мишей, Михаилом. Только не бросай, пусть он будет памятью о нашей любви. Пусть в конце моей жизни, но я искренне любила. Прощай, и не оплакивай меня. Помни о своей мечте, воплоти её в жизнь. А я буду всегда рядом, в дуновении ветра или в каплях дождя. Я буду в твоем сердце. — Мария… Этот голос Елисей никогда бы ни с кем не спутал. А за её спиной, стояли сотни и тысячи душ. Они все пришли сказать ему спасибо за упокоение, за помощь и освобождение.

Да… Теперь погубленные некогда души были свободны, они могли обрести покой. Одна за другой эти души мелькали в ночи яркими вспышками, освещая небо и землю.

Елисей взял, наконец, своего сына из рук Аметиста, и посмотрел в его едва открытые, но такие яркие, голубые глаза. Младенец морщился и нетерпеливо чмокал губами, требуя молока.

— Ну и чем мне кормить тебя, Михаил? — Елисей улыбнулся, и на душе его вдруг стало вновь тепло и спокойно.

— Когда я родился, жизнь была тяжёлой, полной горести и лишений. — Молодой светловолосый мужчина вздохнул и крепче сжал ладонь сына. — Не было ни полей, ни лугов, ни листьев, ни травы, и небо было совсем серое.

— Серое? Папа, почему же мир был таким? — Мальчик посмотрел на яркое небо и солнце так, словно бы боялся, что всё это вдруг исчезнет и мир станет снова серым.

— Потому что люди тогда не верили в Бога, забыли добро, и позволили демонам взять над собою власть!

— А это правда, что моя мама была демоницей?

— Твоя мама была самой прекрасной женщиной на всём белом свете! — Елисей стоял у могилы, и смотрел на изображение Марии на камне — он запечатлел её такою, какой увидел в последний миг, такою, какой была её душа — прекрасною и чистой.

Михаил внимательно разглядывал памятник, потом подбежал и обнял камень, прижимаясь к изображению. Елисей смахнул невольную слезу.

— Это твой мир, сынок. — Шепнул мужчина. — Я создал его для тебя, и я верю, что теперь в нём всегда будет солнце!

The end!:)