Первым из дома выскочил мальчишка, девушка была занята на огороде, полола и поливала. Матвей сразу заметил пришедшего и с детской непосредственностью открыл калитку, впуская мужчину.

Сима напевая себе под нос какую-то простенькую песенку, шла с огромным ведром сорняков, чтобы выкинуть. Кудри были наскоро замотаны и повязана косынка, серенькое невзрачное платье и грязные босые ноги, она не чуралась никакой работы, а маленькие ладошки были уже достаточно огрубевшими в её-то восемнадцать. В этот момент девушка была так увлечена, что опомнилась, только когда Матвей встретил её.

— А знаешь, к нам дядя с крылышками пришёл! — И только после этого, подняв глаза, она встретилась глазами с Аметистом.

— Добрый вечер! — С улыбкой и смущением проговорила девушка. — И спасибо… Но не стоило, правда, мы живем скромно, но не нуждаемся. — Девушка смело посмотрела на него.

— Добрый вечер… — Аметист смутился. — Надеюсь, я не помешал. Пришёл посмотреть, как тут мой пациент! — И парень протянул мальчишке мешочек с конфетами. — А это… Мелочи… Не стоит благодарности. Мальчику совсем не помешают витамины, да и тебе… Мне одному всё равно слишком много. Ну как Матвей? Ничего не беспокоит?

— Вовсе не помешали! — Девушка вновь улыбнулась. — А Матвей, как видите, уже здоров и непоседлив, пыталась оставить в постели, куда там, сразу вскочил. — Девушке было неловко за свой внешний вид. — Если нужно осмотреть Матвейку, вы проходите в дом, я сейчас в огороде закончу и приду. — Сима вновь подхватила ведро и направилась к калитке.

— Пойдём? — Аметист взял мальчонку за руку и повёл в дом.

— А ты возьмёшь меня полетать? — Радостно затараторил Матвей. — Я хочу увидеть наш мир с высоты, хочу походить по облаку!

— По облаку походить невозможно! — Аметист улыбнулся. — А полетать… Ну если сестрёнка тебе разрешит — то обязательно полетаем! — Мальчик ему нравился, такой искренний и простой ребёнок. И на душе становилось светлее и легче от общения с ним.

Девушка пришла позже и, сделав чая из липы и шиповника, принесла мальчику и Аметисту. Платье было тем же, но передник она сняла, волосы теперь ничто не скрывало, они были до плеча и торчали непослушными кудряшками. Она была уже чистой и, кажется, вся усталость её куда-то пропала.

— Ну и как этот непоседа? Вот чая вам, угощайтесь. — Девушка кивнула, предлагая парню сесть, и поставила перед ними овсяные печенья, явно приготовленные ей самой. В них не было ничего особенного.

— Ко мне лучше на "ты", такая официальность мне как-то непривычна… — Аметист улыбнулся. — Матвей вполне здоров, с ним уже всё хорошо, чему я очень рад! Печенье?! — Глаза Аметиста загорелись. Он робко взял одно печенье. — Я сам печь совсем не умею… Спасибо за угощение!

— Они совсем простые и сложного ничего нет. — И девушка поделилась с ним рецептом. — А в прочем я могу научить. — Сима улыбнулась. — Заходи, как будет время, мы всё равно всегда дома.

— Благодарю… Меня никто никогда в гости не звал…

— Сима! А можно мне с дядей полетать?! — Матвей вскочил и начал дёргать девушку за подол платья. — Ну пожалуйста! — Но вот в какой-то момент мальчонка переусердствовал, и платье, лопнув по шву, упало на пол. Аметист подавился чаем и смущённо отвернулся, покраснев с головы до ног.

Девушка тоже стала красной от стыда, и убежала в другую комнату, потом вернулась уже в другом, более ярком платье, но до сих пор была смущенная и будто бы виноватая.

— Извини… — Она шепнула Аметисту, и, подведя к себе брата, сказала ему в самое ухо. — А с тобой я потом поговорю.

— Да… Да ничего… — Парень не знал как себя вести, ему теперь было совсем неловко. — А Матвея ты уж сильно не ругай, он ведь не со зла! — Почему-то Аметист, вдруг, вспомнил, как сам был маленьким. — Знаешь, я как-то из любимого платья приёмной матери паруса на кораблик вырезал, красивые такие! — Парень усмехнулся. — Меня закрыли в сарае за это, а я сжёг его… Случайно… — И он зажёг в ладони огонёк, небольшое настоящее пламя.

Девушка вдруг машинально как-то протянула руку, словно зная, что пламя не причинит ей вреда. И правда, огонь скользил по её пальчикам, не обжигая. Тут девушка, словно смутившись, убрала руку, смело глядя в глаза Аметиста. А мальчишка удивленно смотрел то на сестру, то на странного дядю.

…

Утром Аметист разбудил Елисея рано, едва лишь взошло солнце. Дома его не было весь предыдущий день и целую ночь, и вот теперь он стоял, такой интересный — с ангельским нимбом над головою, со светом в глазах, и…с чёрными кожистыми крыльями за плечами. Само противоречие! Крылья хлопали, складываясь и расправляясь, а колдун то улыбался, то хмурился.

— Доброе утро… — Хрипло произнёс Елисей, уставившись на темноволосого парня. Мария сонно заворочалась рядом.

— Поднимайся, идём! — Тихо шепнул Аметист. — Да оденься!

Елисей осторожно встал, стараясь не потревожить девушку, быстро оделся. Он ощущал себя вполне здоровым, не беспокоила рана, и слабости в теле не осталось. Утро встретило приятной прохладой, парень потянулся, улыбнулся солнцу.

— Защищайся! — Коротко бросил Аметист, и вдруг стал совсем тёмным.

Ни по виду, ни по ауре не отличить от демонов. Он бросился на парня, тот инстинктивно вскинул руки, ставя силовой барьер. Он не понял, как всё случилось, но не прошло и секунды, как он оказался на траве. Небо было светлым, высоким…

— Разлёгся чего?! — Рыкнул колдун. — То есть, ни одного заклинания не знаешь, ни одной книги не читал магической? Во люди! А всё туда же — мир спасать!

Елисей встал, и поспешно отряхнулся.

— Ладно, ничего. Повторяй за мной, для начала — движения рук! — Быстро и красиво. Елисею показалось, что это элемент диковинного танца. Он попробовал повторить, но вышло грубо, неловко, нелепо. Аметист заржал. — Ну ты дерево, гибкости — ноль, смотрю! Грубая сила? Не, не пойдёт! Вот, показываю ну очень медленно, давай!

"Очень медленно" вновь не заняло и полминуты. "Интересно, а как тогда — быстро?" — С тоской подумал про себя парень.

Елисей чувствовал себя безнадёжно бездарным.

Но, Аметист выполнял действия вновь и вновь, без устали, и, казалось, с такой лёгкостью, и заставлял делать то же самое Елисея. Снова и снова, снова и снова. Уже сводило от усталости руки, уже солнце стояло совсем высоко, но опять звучало это "ещё" и Елисей повторял-повторял-повторял. Ещё! Ещё! Ещё! Ещё! Ещё…

— Наконец-то! — Вдруг послышалось вместо привычного "ещё". — Отдохни. — И Аметист сел прямо на траву, он явно тоже подустал, и сейчас был обычным человеком, совсем нейтральным. — Все почти заклятия произносятся мысленно, но есть одно, и сила его в словах. Если ты научишься грамотно произносить, верно расставлять ударение — это будет мощь. Слушай и запоминай! — И Аметист заговорил каким-то непривычным низким голосом, немного напевно, словно и впрямь плетя сетку слов:

Свет в глазах и в сердце пламя,

Пламя катится к рукам,

Тьмы пускай исчезнет знамя,

Свету сгинуть я не дам.

Мир вам!

Из души вперёд по венам

Свет несу, да будет свет!

Каждым словом я смиренно

Защищаю мир от бед!

Да будет свет!

Чистоту души открыто,

Я показываю вам,

Светом будет всё залито,

Свету сгинуть я не дам!

Мир вам! — И ангельские крылья, парень засветился весь, золото волос и улыбка, Елисей улыбнулся в ответ, и повторил:

— Мир вам!.. — И от одного этого "мир вам" внутри парня действительно зажёгся свет, глаза засияли чистой святостью.

— Может показаться, что оно длинное, но никогда не спеши, успокой сердце, успокой мысли, и взрасти силу внутри себя, ощути душой и сердцем. Парень встал, закрыл глаза. Руки запомнили "танец", руки двигались сами собой, и возрождая словно бы истинный свет, парень принялся произносить заклятие, чувствуя его каждой клеточкой кожи.