— Я сказку хочу! — Звонко полепетал ребенок, а следом за ним показалась сестра.

— Хорошо, я расскажу тебе сказку, а ты потом сразу пойдешь спать. Договорились? — Строго сказала Мария.

— Да-а-а-а! — Радостно закричал Матвей, соглашаясь.

— Ну, тогда слушай! — Девушка усадила Матвея к себе на колени и стала медленно рассказывать.

О рыцаре и розе.

Он рыцарем был и доспехи блистали

На нём из прочнейшей магической стали.

И взор его чист был, и светел, и ясен,

Он был и лицом и душою прекрасен.

Типичный герой древних сказок и басен!

И был этот рыцарь смышлён и силён,

К тому же он храбростью был наделён,

Спешил, без сомненья, к попавшим в беду,

Сражался за правду он даже в аду.

Таких до сих пор все с надеждою ждут.

Она была розой в волшебном саду,

Прекраснейшей в мире, себе на беду.

Все розу желали сломать и сорвать,

Хотели её красотой обладать.

И хоть ненадолго своею назвать.

Но сад охраняет мифический лев,

Цветы стережёт он ревниво, как дев,

Он помнит все кустики, каждый цветок,

И даже травинкою не пренебрёг.

Он розу лелеял, он розу берёг.

И вот, как-то раз в тот мифический сад,

Наш рыцарь проник через толщу оград.

И что же он видит — прекрасный цветок

Свой ангельский цвет устремил на восток.

Его аромат — словно жизни глоток.

На корточки доблестный рыцарь присев,

Бледнел и краснел, и вздыхал оробев.

Он пальцами нежно погладил бутон,

И тихо шепнул: "Ты не роза, а сон!"

Впервые он был так внезапно пленён.

И дрогнула роза, восторг ощутив,

К нему потянулась, о страхах забыв.

Тепло его пальцев и сладость речей,

Любовь пробудили нечаянно в ней.

И вспыхнула роза, и стала алей.

И рыцарь забыл, что он послан царицей,

Что розою этой мечтает разжиться.

Не нужно ни злато, ни чьи-то награды,

И славы и титулов тоже не надо.

Лишь только бы с розою быть ему рядом.

Бежал он стремительным вихрем из сада,

О, нет, для любви не помеха ограды.

Он нёс свою розу в просторном горшке,

Как будто бы, сердце сжимая в руке.

Ведь счастье пьянит, словно хмель в ветерке.

Их лев нагонял, был ужасен, и зол,

И рык его эхом дрожал среди дол.

Коня гнал наш рыцарь быстрей и быстрей,

Молясь о спасении розы своей,

О том, чтоб вовек не расстался он с ней.

Но конь спотыкается. Зверь их настиг,

И грозен и страшен чудовищный лик.

И роза прижалась к груди лепестками,

Сияя так ярко, как будто бы пламя.

А рыцарь объял свою розу руками.

И зверь, увидавши любовь, отступил,

Взгляд рыцаря искренний зверю был мил.

И рыцарь ту розу в свой замок забрал,

И лучшую клумбу для розы создал.

Он денно и ночно её охранял.

А розочка стала чуднее, нежнее,

Его окрыляя любовью своею.

Он доблестный рыцарь, она же — цветок,

Что нежные листья стремит на восток.

Но больше никто из них не одинок!

— Все тихо слушали чуть напевный голос девушки и боялись пошевелиться.

Сима сама, заслушавшись, не заметила, как уселась на ковёр у ног Марии, она чувствовала себя вновь маленькой девочкой, и, когда сказка закончилась, ей захотелось, подобно Матвею, крикнуть: "Ещё!" — Но, вместо этого, она тихо и смущённо произнесла:

— Какая красивая сказка… И рассказываешь ты здорово!

— Её мне няня рассказывала. — Смущенно призналась Мэри. — А теперь кто-то мне обещал пойти спать! — Мария с улыбкой посмотрела на Матвея. — Иди тебя сестрёнка ждёт! — И она передала мальчика в руки Симе.

Утром Аметист проснулся совсем здоровым, лишь лёгкая бледность и слабость напоминали о болезни.

— Ну что, можно дальше тренироваться? — Усмехнулся он. — Ладно, шучу! Но есть у меня ещё одно занятие для тебя, Елисей. Наверху, на чердаке, у меня хранится старый доспех, отличная магическая сталь, из него ты выкуешь доспехи себе — защита ведь явно не помешает!

Сима стала, было, возражать, что Аметист ещё слаб, и не место ему в жаркой кузнице, но парень и слышать ничего не желал.

День за днём Аметист креп, возобновили тренировки, Елисей выковал себе защиту, и вот, наконец, настал тот день, когда Аметист сказал: — Пора!

И куда подевалась эта девчонка?! Умберту сидел на берегу какой-то реки, кидал плоские камешки в воду и сосредоточенно следил, как они прыгают по водной поверхности.

— Может, уже сдохла давно! — Холодно, с насмешкой сам себе сказал демон, и тут же вздрогнул от своих слов, по спине пробежал противный холодок.

Он до боли стиснул камень в руке. Так давно, так давно он ищет эту девчонку, мотается наугад, где ни попадя, обшарил всю Москву и все подходы к ней, а нигде и следа пребывания ни Марии, ни Елисея не видно. А главное, совсем не чувствуется ауры Мэри.

Демон знал, что если она жива, то он обязательно должен был её чуять, но поверить, что Мэри мертва… Нет, он не мог. Высший демон, как гончий пёс, носился, не зная отдыха, еды и сна, забывая про всё на свете.

Лишь бы… Лишь бы взглянуть ещё хоть раз в эти бесстыжие зелёные глаза, увидеть полуулыбку — полу оскал Марии…

— Да пропади ты пропадом, сука! — Рявкнул Умберту, вспомнив, как девушка рвалась к Елисею, и вскочил на ноги.

Задрожал воздух. Камень раскрошился в песок в могучей руке, демон раскрыл ладонь, и налетевший ветер легко подхватил и унёс песчинки.

…

— Пора!

Они готовились вчера весь день, собираясь в путь, и сегодня Аметист поднял всех сегодня особенно рано.

— А я это… — Елисей вдруг смутился, и потупил взгляд. — Не знаю куда идти. Я карту потерял. Думал, так почую, да вот… Ничего подобного. А Москва-то, она большая, говорят! — И парень вздохнул, взглянув на удивлённых спутников.

Они были собраны, укомплектованы от и до, и даже за спиной Матвея виднелся рюкзачок. Про карту они и вовсе забыли. Столько времени прошло, и маршрута в памяти не осталось.

— А ты совсем-совсем ничего не помнишь? — Словно что-то обдумывая проговорила Сима. — Хотя бы, название храма?

— Название… — Елисей задумался. — Точно! Храм Христа Спасителя, так, кажется. Да, точно! Дед всегда мне про него рассказывал. — А что? Ты знаешь что-то про храмы? — Парень с интересом взглянул на Симу.

— Я знаю, где храм. — Сказала тихо Мария, и виновато посмотрела на Елисея. — И в храм могут попасть даже демоны. Он прямо рядом с замком Люциуса. — Она вспомнила тот день, когда погубила мир, как паренек, так похожий на Елисея, призвал Умберту прямо на главном алтаре, а уж он-то вместе с нею призвал остальных. Она отвернулась.

— Имеешь в виду центр города? Так два года назад этот храм демоны перенесли, и все, кто знал его новое местонахождение, были уничтожены. Поэтому и погибли наши родители, они работали там. Отец был дьяконом, мама следила за территорией. Но демоны не знали, что я тоже знаю, потому что бывала там с мамой не раз. — Сима украдкой взглянула на Марию, словно обвиняя её в своей беде. — В общем, тут не так далеко.

— Сима, сочувствую вашей утрате, и спасибо за помощь. — Елисей чуть помолчал, и добавил: — Тогда идёмте.

И тут сердце его сжалось от тоски. Кончилась их мирная, счастливая и уютная жизнь с Марией. Возможно, кончилась навсегда. Тут, в этом доме, они были по-настоящему счастливы. В первый и в последний раз в жизни. Елисей взял руку Марии и быстро шагнул за порог.

Мария, словно почувствовала его тревогу, и сильнее стиснула его ладонь. Она сама была взволнована, понимая, что скоро всё закончится.