…

День уже близился к вечеру, впервые за многие годы, был прекрасный ярко-алый закат. Стало, будто, легче дышать и запели птицы, кажется, весь пейзаж оживал потихоньку. Ангелы перенесли их прямо к домику Аместиста, и, не заходя, сразу исчезли. Сима поддерживала Марию под руку и помогла войти в дом.

Вернувшись, девушка легла в постель, ей следовало поспать, но сон не шёл, кровать без Елисея ей казалась невероятно большой и холодной. Сима сделала ей чай, и сама ушла отдыхать, уводя Матвея. Ей тоже было тоскливо и пусто без Аметиста, и в доме, казалось, она совсем чужая. Тихая и одинокая ночь в совсем новом мире.

…

Закат… Никогда ранее Елисей не видел такой красоты! От зрелища захватывало дух, вот бы полюбоваться на это чудо вместе с Марией! Наверное, она тоже смотрит…

— В первый раз видишь? — Аметист улыбнулся.

Елисей едва заметно кивнул.

Они шли по кладбищу среди могил, крестов, памятников, но склепов видно не было. Кладбище было просто огромным, казалось, ему не было конца и края, оно уходило за горизонт, и было вполне соизмеримо с целым городом.

Вся территория вокруг храма была усеяна трупами, раненными и полуживыми демонами, людей же забрали ангелы. Стоны и чёрные потоки демонической крови струились по земле. На землю опускался первый закат нового мира.

А Люциус, стоя посреди балкона, наконец, понял, что действительно проиграл, что его обвели вокруг пальца мальчишка и девчонка, которую он пригрел однажды.

Умберту скрылся, понимая, что отец не просто зол. Закат. Такой красный и такой настоящий, которого не было сотню лет. Казалось, было сложно дышать. Деревья стали потихоньку оживать, зеленеть, а лавовые фонтаны у замка остановились, застыли, и превратились в камни. Раненые демоны пытались поглотить души людей, уже не разбирая, но теперь всё изменилось. Люди поверили в Бога, люди крестились, и демоны не могли коснуться их душ. Вот к Люциусу пришёл еле живой сын, а с поля боя подбирали погибших и раненных.

…

Искать… В этом огромном "городе мёртвых"… Елисей на мгновение закрыл глаза, а когда открыл… Последний луч солнца освещал холм, а там, на холме… Да, сомнений быть не могло. Со всех ног парень бросился к склепу предка.

Вот она — цель и высшая награда. Он будто не бежал, будто летел, упиваясь восторгом и силой, да, сила переполняла его, становясь всё весомее и ощутимее с каждым новым шагом. И вот, он возле склепа. Не могила, нет, словно бы небольшой домик из камня.

Елисей смело шагнул внутрь, ничуть не заботясь о своих спутниках, не думая о том — пошли ли они следом за ним в склеп, или, быть может, вовсе остались у ворот кладбища. Тишина и мрак. Парню не нужен был свет — он сам светился весь, как факел. Тут, под землёй, стояла гробница. Елисей перекрестился, легко сдвинул огромную каменную плиту, словно бы та была невесомой, и достал свиток, огромный, старый, покрытый толстым слоем пыли.

И в этот самый миг мир закружился, замелькал. Елисей зажмурился, а когда открыл глаза, то вновь стоял у храма в окружении ангелов, и рядом с ним стоял Аметист.

Поле было чёрным от крови демонов, это было видно даже сейчас, во тьме, но тёмные успели покинуть место битвы, забрав и раненных и убитых, лишь обломки мечей и копий кое-где всё ещё валялись среди травы.

Елисей вошёл в храм. Свиток… На непонятном языке, неясными витиеватыми буквами, но, неожиданно для самого себя, парень начал читать, уверенно, громко, чётко. Голос отражался от стен, и струился из окон, вместе со светом, разлетаясь, окутывая землю.

Ночью стало светлее, чем днём, и каждый, абсолютно каждый на земле слышал слова молитвы. Люди падали на колени, люди вторили священным письменам на неизвестном языке, неизвестном мозгу, но каждая душа знала этот язык. Сильнее и громче, креп голос, дрожали стены, и вот… Как грохот, как взрыв — последние слова, и свет вырвался из груди парня, земля была окутана плотною пеленою, все замки, все сооружения демонов втягивались назад, уходили вновь в преисподнюю, а земля затягивала дыры без следа, словно залечивая раны.

Поверхность земли дрожала. А Елисей ощутил вдруг, как ослаб. Да, он полностью лишился какой-либо магической силы, и теперь он был обычным светловолосым пареньком, казалось, даже в плечах он стал уже, и вновь совсем почти детским стало лицо, а взгляд наивным и чистым.

…

Мария спала, когда за окнами стало светло, как днём. И без того изможденная девушка вдруг почувствовала тяжесть, боль, и что-то внутри неё вновь шевельнулось. Марии хотелось бежать, и протяжный крик вырвался из её груди. С этого момента ей стало в разы труднее дышать.

Сима услышала крик и опрометью бросилась вниз. Мария лежала почти в бреду. Они обе знали, что Елисей дошел, что они с Аметистом, наконец, закончили это дело. В ту же минуту свет погас. И чуть живая Мария открыла глаза. Сима принесла тазик с водой и стала приводить девушку в себя.

— Вот и всё! — Улыбнулась Мария. — Теперь мне хочется бежать, хочется скрыться, мне тяжело дышать. — Чуть хрипя, шептала девушка.

— Ты всего лишь ранена. — Со страхом в глазах сказала Сима, всё же она понимала, что Мэри тяжело, но даже демоницу ей вдруг стало жаль.

— Нет, Елисей отправил Люциуса в преисподнюю, и мне тоже тут не место…. Но ребенок, он должен быть тут…

И по всей земле, даже ночью видно было, как рассеивалась тьма, как исчезали дворцы, исчезали демоны. Церкви будто оживали, и люди обретали надежду.

…

А с первыми лучами солнца мир возродился окончательно. Распускались цветы, пели птицы, ангелы переместили Елисея и Аметиста к дому колдуна в лесу, и вновь оставили землю, на этот раз их миссия на земле была окончена.

А Елисей первым делом бросился к постели Марии, Аметист последовал за ним, девушка была бледной и слабой.

— Я вернулся!.. — Шепнул Елисей, и нежно коснулся губами щеки Марии. — Как ты?

И тут Елисей заметил, что живот Марии заметно округлился. Свет и та сила, которую освободил Елисей, видимо, позволили ребёнку развиться полностью, и он… Да, он готов был родиться прямо сейчас. Мария морщилась от боли.

— Схватки… — Шепнул, побледнев, вбежавший вслед за Елисеем Аметист.

Мария чувствовала, как дитя внутри неё росло с каждой минутой, причиняя ей нестерпимую боль. Было сложно дышать, да и боли внизу живота были всё ощутимее. Она дрожала. Почти не осознавая, где она, и есть ли кто рядом. Бред. И где-то сквозь бред она услышала голос.

— Елисей… — Чуть дрожащим голосом шепнула Мария. — Кажется, пришел мой конец!.. — И улыбка коснулась её лица. Она судорожно стала искать его руку, что бы понять, что она не спит. Он обещал ей покой, обещал спасти ребёнка…

— Мария… Я рядом, я с тобой! — На глазах Елисея выступили слёзы, где-то внутри вспыхнули последние огоньки угасающей силы. — Нет, не умирай, держись! Ведь мы победили, ведь… — Голос его дрожал.

Аметист и Сима кипятили воду, готовили бинты, пелёнки, инструменты, Аметист постоянно повторял: — Нет, ну я не готов, нет, ну я совсем ещё не готов! — Ему приходилось несколько раз принимать роды у деревенских, и весьма непростые роды, и никогда колдун в себе не сомневался. Но сейчас… Сейчас его по-настоящему трясло от страха.

Девушка чувствовала первые схватки, дикая боль и крик сорвался с её губ. Она вспомнила их знакомство с Елисеем, вспомнила их ночь и на губах вновь появилась улыбка. В сердце было тепло. Она сжала его ладонь, и, кажется, боль отступила.

— Ты смог спасти мир… — прошептала Мария. — Осталось спасти нашего малыша.

Сима успокаивала Аметиста. Она сама тряслась. Роды демоницы. Какой же будет ребёнок?! Впервые ей пришлось принимать роды. Но она собрала силы в кулак и, успокоив Аметиста, пошла к постели девушки. Вновь смочив тряпку, она вытирала её лицо, пытаясь успокоить.

Аметист же говорил, что и как делать Марии. Но она едва слышала его, действуя, как подсказывало ей её тело. Не было страха, она собрала все силы, дышать было невозможно, тяжело, и слова застревали в горле. Был только сдавленный хрип. Двенадцать мучительных часов.