Она не очень любила детей и, проявив редкую для своего характера гуманность, не пошла в учителя русского языка и литературы. Вместо этого Катя присоединилась к Люсе в колл-центре. Плакать она не умела, поэтому период адаптации к матам прошла быстрее подруги. Зато страсть поучать всех, включая абонентов, так и не преодолела.

– Екатерина, здравствуйте, – мрачно отвечала Катя.

– Здравствуйте, девушка. Вчера я приходил в ваш центр обслуживания, но мне там так непонятно всё объяснили… У вас что, все бабы такие дуры?

– Давайте не будем вдаваться в гендерные различия наших сотрудников. Или вы готовы признать себя шовинистом?

– КЕМ? – опешил абонент.

– Вопросы по работе компании имеются?

– Да! Увольте ваших дур!

– Спасибо за звонок. Всего вам доброго, – упрекающе отчеканила Катя и отключилась. – Quel cauchemar[15], какое мракобесье…

У Люси была тётя – Маша, младшая мамина сестра и детский психолог. С Люсей они были ровесницами, и им рано пришлось подружиться. Потом началась школа, и Маша познакомила Люсю со своей детсадовской подружкой Катей Хетцер.

Иногда Люся и Маша ходили вместе по магазинам. Маша подозревала, что у неё есть вкус, и всегда пыталась помочь племяннице, вкусом, на её взгляд, не отягощённой.

Люся взяла себе майку-алкоголичку. Она носила сороковой размер и очень радовалась, когда ей удавалось поправиться хотя бы на пятьсот грамм. Теряя килограмм, Люся так огорчалась, что от переживаний не могла есть.

– Люсь, откуда пошло слово «майка»? – спросила заглянувшая в кабинку Машина голова. – От слова «маяться»?

– От слова «май».

– А почему ты хочешь именно майку-алкоголичку?

– В ней я как-то поспортивнее кажусь, – вздохнула Люся, с укором глядя на свои выпирающие ключицы.

– К такой майке и лифчик-алкоголик требуется.

– Это какой?

– С перетянутыми сзади лямками, их тогда под майкой не видно будет.

– А у вас такой есть? – с надеждой спросила Люся у стоявшей рядом продавщицы.

– Кажется, был. У вас какой размер груди?

– Восьмидесятый.

Маша прыснула со смеху.

– Это если в сантиметрах, – грустно уточнила Люся.

Лифчик с перетянутыми сзади бретельками имелся только четвёртого размера.

– Даже не думай! – замахала руками Маша. – Ты в нём будешь, как карандаш в стакане.

– Это несправедливо! – вспылила Люся.

– Что именно?

– Что тебе от моей бабушки достался бюст, а мне – только плохое зрение!

Прежде чем Люся успела расстроиться, продавщица сунула ей накладные чашечки телесного цвета:

– Вообще никаких бретелек не нужно, всё держится на специальном клею.

Люся померила и пришла в восторг:

– Машка, у меня появилась грудь!

– Берём.

Люся ни за что не хотела расставаться с новой грудью и снимать её категорически отказывалась.

Она выплыла из магазина, сияя улыбкой. Ощущение приятной наполненности в районе декольте вселяло в неё небывалую, неизвестную прежде уверенность. Она выпрямилась и пошла совсем другой походкой, дразняще-манящей, почти соблазнительной, чувствуя себя желанной всеми проходящими мимо мужчинами.

Девушки сели в автобус. Гордо выпятив грудь, Люся оглядывалась по сторонам – ей казалось, что все смотрят на неё.

К середине пути летний зной стал почти невыносим. Люся обмахивалась журналом, умирая от жажды. Да ещё и с чашечками творилось что-то незапланированное…

– Маш. – Люся взволнованно нагнулась к тётке. – У меня там всё вспотело.

– Терпи.

Минуту спустя ситуация обострилась.

– Ма-аш! – тревожно зашептала Люся. – Она уже на животе!

– Кто?

– Грудь!

– Как?!

– Она отклеилась! Из-за жары!

– Не может быть! Ну ладно, сними одну.

– Не могу – они же вместе скреплены!

– Погодь… – Маша торопливо расстегнула сумку. – Всё. Сымай её скорей!

Одна Люсина рука скользнула под майку, чтобы стянуть мокрые чашечки и запихнуть их в сумку, а другая – поправила опавшее декольте. Маша резко дёрнула молнию.

– Фу-ух… – выдохнула Люся. – Сразу так свободно стало.

Она встретилась взглядом с мальчиком лет десяти, стоявшим неподалёку, – бедняга смотрел на неё расширенными от ужаса глазами. Он выглядел так, словно от страшного открытия у него поменялось мировоззрение.

Маша тоже его заметила и с сочувствием пробормотала:

– Вот так и приобретаются детские психотравмы. Это я тебе как психолог говорю.

По пути домой девушки встретили Робкого Робота. Тот не спускал глаз с новой Люсиной майки.

– О, Люсенька, вы не носите бюстгальтер?

– Она не носит грудь, – встряла Маша.

– Зачем ты это сказала?! – зашипела Люся, когда они распрощались с оторопевшим Роботом.

– Ты же сама хотела от него избавиться. Теперь он десять раз подумает, прежде чем звать тебя на свидание.

– Два позора за один день, – сокрушалась Люся.

– Успокойся, твой лимит уже исчерпан.

Вечером Люся заплела себе десять косичек. Наутро распустила – волосы стали пышными и кудрявыми. Было красиво. Около часа. К тому времени, как она приехала на работу, всю красоту буквально ветром сдуло – остались только пушащиеся космы.

Метаморфозы с причёской существенно сказались на Люсином настроении, и больше она не была ни мила, ни приветлива.

– Людмила. Доброе утро…

Абонент, не очень хорошо понимающий русский язык, никак не мог дозвониться до своего друга Нурика.

– Какой автоинформатор вы слышите? – спросила Люся.

– Авто… что?

– Подождите. – Она сделала тестовый вызов. – Всё ясно. Абонент просто находится вне зоны действия сети.

– Зона?! Нурик на зоне?! – заволновался абонент. – Девушка, милый, может, ему передать что-то надо? Вы скажите адрес, куда его посадили, я поеду!

– Людмила. Здравствуйте.

– Вообще-то я Полина…

– Людмила – это я, – вздохнула Люся.

– А-а… Заблокируйте, пожалуйста, мою сим-карту.

– Произошла утеря?

– Ну как бы да… Её ребёнок съел.

– Людмила. Здравствуйте.

– Ой, а как вы узнали моё имя?

– Людмила – это я, – с привычным вздохом отвечала Люся.

– А-а… Извините, а могу я восстановить сим-карту?

– Что произошло? Вы не пользовались ею более девяноста дней?

– Можно и так сказать. Я её в колодце утопила.

Иногда звонили сумасшедшие:

– Я есть царь, и сейчас вы послушаете мои стихи…

– Операторы не обязаны внимать творчеству абонентов, – торопливо ответила Люся.

– Нет, вы послушайте, ибо я царь, а вы будете уволены.

– У вас есть вопросы по работе сотовой компании?

– Оставив жизни плен, я вознесусь к богам…

– Спасибо за ваш звонок, всего доброго… – безжалостно отбила Люся и написала в обращении: «Абонент навязывал свою поэзию и царское происхождение».

Временами приходилось отписываться так: «Абонент был отключён, т. к. пытался прочитать заговор на крах компании» или «Абонент был отклонён, т. к. грозился убить оператора».

Иногда Люся совершенно терялась с вопросом «Что хотел сказать абонент?» и обращалась к более опытным коллегам.

– Здравствуйте, у меня интернет-картинка не отправляется.

Люся нажала спасительную кнопку «выключить звук».

– Народ, «интернет-картинка» – это что за зверь?

– Картинка в тырнете не сохраняется?

– Нет, она у неё не отправляется.

– Может, mms?

Люся включила звук:

– Вы имели в виду mms?

– Точно!

В другой раз было ещё заумнее:

– Здравствуйте, а у меня шоколада нет.

– Что? – оторопела Люся.

– Ну, шоколад. Он должен приходить, как только я включаю телефон.

Люся уже подумывала отбить его как сумасшедшего, но на всякий случай растерянно обратилась к коллективу:

– Народ, тут какой-то дурак про шоколад интересуется.

Коллектив отозвался хмурым мычанием.

– Who called – смс, извещающее о том, кто звонил, пока был выключен телефон, – подсказали ей.