На собеседования, говорите, ходил. В одно и то же время возвращался. И никого к себе не приглашал. Где же ты жил на самом деле? Неужели, здесь, в этом сарае, в который твоими усилиями превратился нормальный дом?

Дальше шла плита. Кит заглянул в духовку — хоть что-то здесь оказалось не заляпанным — взял на заметку холодильник, проверил остальные тумбы и ящики и нацелился на раковину в углу. В самой раковине валялись пара грязных ложек и недостающие в ящике вилки. Угловая сушилка над ней содержала пять разнокалиберных тарелок и три кружки: одну вместительную, с серым налетом, явно рабочую, и еще две сувенирные, с памятными местами Нижнеморска.

У Кита у самого где-то стояла похожая: на празднике в честь основания города раздавали.

А Сергей, значит, сразу две отхапал. Или два Сергея получили по одному сувениру каждый?

Мусорное ведро обнаружилось, как в подавляющем большинстве случаев, под раковиной. Стоило открыть дверцу, как от запаха глаза начало резать. Кит особой брезгливостью никогда не отличался — на службе быстро отвык чистоплюйствовать, но здесь все выглядело совсем уж утрированно. Ни пакета для мусора, ни даже простой бумажки, постеленной на дно.

Кстати, о бумажках. Как-то удивительно гармонично во все это безобразие вписывалась улика, припрятанная в сверток с рыбьими потрохами.

— Что вы делаете? — возмутился понятой, когда Кит взял из ящика над микроволновкой рулон мусорных мешков и принялся отматывать полиэтилен.

— Предлагаете прямо на пол вытряхнуть? — вопросом на вопрос ответил Кит.

На улице раскатисто заворчало, а затем грохнуло от души. Голос пришлось повысить.

Понятой на миг ушел в себя, затем посмотрел на Кита и кивнул.

Телепатически пообщался с собратом-рептилоидом?

Да плевать. Хоть с соседней галактикой, хоть с межпланетным разумом.

Кит с треском оторвал два мусорных мешка и расстелил на полу. Развернулся к мойке за ведром.

— Руки покажите, пожалуйста, — произнес понятой. Точно с такой же интонацией, как и в первый раз.

— Это обязательно? — уточнил Кит, снова продемонстрировав за спину растопыренные пальцы.

— Я слежу за новостями, — ровно поведал понятой.

И что бы это могло означать?

Кит ухватился за края пластикового ведра, перенес его к пакетам и принялся вытряхивать содержимое.

Пластиковые стаканчики, пластиковые контейнеры из-под пластиковой еды, вроде Доширака, пластиковые вилочки для лилипутов, пластиковые ложечки, пластиковые разноцветные пакетики, пластик-пластик-пластик, гнусная жижа… И немного бумаги!

Кит выцепил из расползающегося мусора бело-голубую коробочку с говорящей надписью. Судя по инструкции, раньше в ней находилось десять капсул, содержащих «не менее 20 мг активного вещества». Ошалеть, какая точность. Еще и в аптеке без рецепта отпускалось.

— Смотрите, пожалуйста, внимательно, — Кит предъявил понятому пустую коробку и отдельно — вытащенную из нее инструкцию. — Сейчас мы с вами пойдем и отдадим наши находки следственной группе.

— Это БАД, — сообщил понятой, не двинувшись с места. — Биологически Активная Добавка. Продается в любой аптеке, я сам подобное принимаю после завтрака.

— Очень за вас рад, — Кит поднялся на ноги, держа улики перед собой. На улице загремело. — Правильный завтрак — основа плодотворного дня.

Понятой медленно моргнул.

С перемазанной в жиже коробочки неслышно капнуло на расстеленный пакет.

Идеи Родиона Раскольникова внезапно обрели новый смысл.

— Ладно, — действительно, а смысл бегать с каждой уликой? Надо еще посмотреть.

Коробка из-под препарата отправилась на угол пакета — сохнуть. Инструкцию Кит отложил на стол. Сам вернулся к ящику с пакетами и завтраками.

— Показываю руки, — без напоминаний объявил он, подтвердив заявление действием.

Давным-давно, еще школе полиции, на тот момент совсем недавно сменившей название, им рассказывали, что до постперестроечного бума преступности считалось умным и находчивым прятать ценности во всякие малоподходящие для хранения места. Например, в постельные принадлежности, в карманы старых круток, в книги на полках и в сыпучие продукты. И хотя ворье первым делом искало именно там, до начала девяностых широко дела не освещались. Поэтому граждане продолжали гордиться смекалкой и очень удивлялись, когда их нехитрые тайники быстро находили.

С разгулом гласности и свободы печатного слова подрастающее поколение понемногу начало учиться на чужих ошибках. В результате ворье больше гадило по квартирам, чем имело с обнищавших граждан. В поисках добычи вываливали все из шкафов — одежных и книжных, сверху засыпали мукой и бакалеей. Участковые проводили беседы, подключались телевидение и пресса. Однако люди пожилого возраста нет-нет, да и пользовались «проверенным временем методом». К слову, точно так же поступали люди, воспитанные бабушками и дедушками.

Кухня выглядела так, что куча мусора на полу из общей картины мало выбивалась. Кит вернулся к ней с полупустым пакетом, опустился на колено и принялся понемногу вытряхивать содержимое.

— Порча имущества, — указал понятой.

— Бухгалтерия возместит.

Кит еще собирался добавить, что нужно будет написать заявление, как в хлопьях промелькнуло нечто чужеродное:

— Ближе подойдите, пожалуйста, — Кит медленно провел перчаткой, разравнивая неоднородную массу.

На миг перехватило дыхание.

Да. Я тебя сделал.

Ликования не ощущалось — только знакомая мрачная злость, заставлявшая до хруста сжимать зубы и мутившая зрение.

Тварь.

Чужую жизнь на кухне хранил. В пакете с завтраком.

— Что вы видите? — голос сел, пришлось кашлянуть.

Понятой наклонился, заслонив свет и отбросив темную тень:

— Хлопья для завтрака. В них лежит кольцо, — сообщил он. — В такие упаковки иногда подарки кладут, а дети из них коллекции собирают.

Обручальное колечко было тоненьким — явно не самым дорогим — и удивительно небольшого размера. На хрупкие пальчики.

Кит поднял голову. Выглядел понятой нормально, если не считать общей отмороженности в поведении. Лоб, вроде бы, не узкий, глаза не раскосые, то есть признаков лишней хромосомы внешне не наблюдалось.

— Пойдемте, — Кит встал на ноги, кое-как разжал стиснутый кулак и указал ладонью на выход. К испачканному в мусорной жиже латексу пристали крошки хлопьев.

Достойная иллюстрация к делу.

По дороге содрал обе перчатки, вывернув и сложив одна в другую.

— Алексей Николаевич, — блин, следака как там? — Антон Маркович, у нас на кухне улика, — Кит оставил использованные перчатки на краю трюмо и достал новую пару.

В холле-гостиной настроение ощущалось не в пример кухонному. У дальнего окна, уже обработанного, негромко беседуя, толклись постовые. Подоконник второго, густо припорошенный спецсредством, пустовал. У третьего криминалист Алексей Николаевич снимал отпечатки с рамы.

Следак водрузил на пуфик банку с энергетиком — или уже из-под энергетика? — и теперь бегал вокруг нее, как вокруг новогодней елки, то и дело замирая и вглядываясь в потолок. Папка, наглухо застегнутая, лежала под банкой. Рядом, покачиваясь с пятки на носок, стоял стажер Вячеслав и завороженно тер черную от порошка перчатку — уже успел вляпаться.

Оставшийся на посту второй понятой бдил из угла под лестницей, усиленно сливаясь с ландшафтом.

Немая сцена при появлении Кита продлилась не дольше мига.

— Улика! Отлично! — возрадовался следак.

Похватал с пуфика принадлежности и ринулся в коридор. Следом отмер стажер Вячеслав.

Оба споткнулись о вставшего на их пути понятого:

— Руки покажите, — негромко выговорил тот. Посмотрел на синхронно выставленные пятерни и добавил: — Посторонние предметы здесь оставьте.

От своего занятия отвлекся даже Алексей Николаевич.

— Вы сейчас про что? — опешивший следак посмотрел на стажера — тот пожал плечами — и снова на понятого.