– А ты как раз наоборот.

И это было правдой, Ева была влюблена в этого мальчика. Виктор был самым красивым мальчиком в школе, да к тому же увлекался футболом. Его добрейший отец был родом из Эквадора. Семья Виктора держала фабрику кожаной обуви, которую однажды посетил весь их класс, что не осталось забытым явлением для близняшек, особенно для Констанции.

Но Виктор играл роль поганца, хотя Ева всегда и находила в нем положительные качества, свойственные добрейшему человеку. Констанция же эти прекрасные черты характера, глубоко запрятанные в его душе, не выделяла на первый план, а наоборот старалась не замечать, ставя Виктора на место одной лишь фразой «В семье не без урода». Гордая сестренка никогда не разделяла мнение Евы по поводу мальчишек, она частенько подшучивала над ними, издевалась, иногда даже дралась, хотя и дружила исключительно с ними. Но в ней сочеталась удивительная черта редкого беспризорника: окружающие в ней находили не причину ссоры или драки, а безмерное восхищение. Констанция походила на обиженный луч солнца: все ее проделки оставались незаметными для других. Ева же горела честностью и нежностью. Увидеть в темной туче чистые порывы искр было ее самым прекрасным талантом. Она действительно была влюблена в Виктора, в его артистичность, открытость, в его яркую харизму, а, может, только в невидимый след, спроецированный этими самыми качествами.

Было ли это обусловлено только красотой мальчика или очаровательным обаянием, а может она видела в нем гораздо большее, чем другие девчонки? Не исключено и то, что однажды Виктор дал надежду Еве, подарив ей на день Влюбленных самую большую и оригинальную открытку. Хотя презент все-таки веял не такой искренностью, как это казалось на первый взгляд. Прекрасно выполненные фамилия и имя совершенно другой девочки из класса, в которую сам Виктор был влюблен с самого раннего детства, красовались над основным пожеланием открытки, но интенсивно зачеркнутые, ибо в тот день она заболела. Поэтому под ними было имя другой из того же класса, недавно прибывшей новенькой, Валерии. Комично было и то, что Виктор в фамилии понравившейся ему девочки допустил ошибку, пропустив мягкий знак, но галочкой вверху простительно вставил его. Юмор был на своем пике, когда Виктор понял, что и Валерия не явится в школу, поэтому и второе имя было грубо зачеркнуто. Далее имя «Ева» – написано уже совсем непринужденным почерком, окончательным, с наплывом устойчивости, так как на этот раз оно не было ни заштриховано, ни зачеркнуто. Еву всегда заботили мысли о своем предназначении быть третьей в его гареме, а вот Констанцию это приводило в неудержимый смех.

Удивительно и то, что эта новенькая, Валерия, была для Евы лучшей подругой на протяжении долгих лет, а истоки этой дружбы вытекали еще из детского сада. Констанция никогда не разделяла мнение сестренки по поводу этой девчонки: она находила ее глупой, самовлюбленной дурочкой, простой, как коробок со спичками. Ее дико раздражали детские игры с этой типичной девчонкой, особенно, ее всегда приводил в ужас обмен игрушками: она принимала это за признаки нищенства, неряшества и невоспитанности. Однажды хулиганка побила мальчугана в детском саду только потому, что он отошел от песочницы, упрямо отталкиваясь от наставлений своей бабушки проследить за детишками пару минут, пока та отойдет в уборную. Она неплохо справилась со своей работой, будучи трехлетним ребенком, и пусть, что бабулю близняшек чуть не уволили из-за этого инцидента. Констанция всегда дралась с детьми, преимущественно с мальчишками: девочек она находила слабыми и скучными для драки. Помнится случай, как эта бестия под маской невинности осталась после уроков переписывать контрольную по математике. Ее приметил надевающий на себя куртку несколько отчужденный от всех одноклассник:

– Констанция!

– Чего тебе?

– Что это ты, контрольную на двойку написала? Позор!

– Отстань!

– А знаешь, куда я иду?

– Все равно.

– А я иду домой, а ты остаешься здесь, решать математику.

– Иди скорей домой или я убью тебя, – сквозь зубы процедила Констанция, уже взбешенная этим краснолицым ботаником.

– Ты на двойку или тройку написала работу?

– На двойку, – со стыдом ответила девочка, она терпеть не могла неудач из-за стремительного погружения в себя, разрушая себя изнутри: самокритичности мог бы любой позавидовать.

– Как можно было написать эту контрольную на два? Неужели ты такая глупая? Глупая, абсолютно без мозгов, – этот беспардонный после данного заявления мог ловко назвать себя самоубийцей.

И тут Констанция вышла из себя: она подорвалась, и в миг ее кулак поцеловал глаз этого задиры.

– Ирина Валерьевна, помогите! Она ударила меня, ударила! – глупый мальчишка прикрывал свое лицо правой рукой.

– Констанция, я не могу поверить! – раздалось на весь класс. Все оставшиеся ошарашено смотрели на инцидент, выпучив глаза и боясь вымолвить хоть словечко.

В тот момент девочка тоже не могла поверить, но только в то, что впервые за два года ее натура хулиганки была вскрыта из этих простыней невинности.

– Неужели это возможно? Да как ты посмела ударить его? Ты находишь это нормальным? – взбешенная учительница яростно надвигалась в сторону рыжеволосой.

– Ирина Валерьевна, это он виноват, – вдруг из-за их спин вырвался голос другого мальчишки, лучшего друга забияки, которому всегда нравилась эта буйная близняшка, но не менее, чем ее сестра, – он ее обидел, обозвал, а Констанция только ответила.

– Ах, ты негодник! Почему ты соврал? Живо отправляйся домой, чтобы я тебя не видела! – женщина мгновенно поверила защитнику: способности мальчишки приводили ее в шок, он был лучшим в классе и, возможно, не только в своем, но и в более старших. Ирина Валерьевна, как самый натуральный токсичный человек, давила на этого задиру, как умела, и тот в слезах убежал из класса.

«Как девчонка!» – раздался голос в голове Констанции, а сама она улыбнулась тихонечко своему спасителю и поблагодарила.

Вечером, плача в трубку телефона, с другого конца залетали в ухо Констанции извинения от козла отпущения, а на следующее утро ему удалось всем любопытным продемонстрировать свой темный громадный синяк под глазом.

Его звали Владиславом, того мальчишку, который защитил девочку. Уже через несколько месяцев эти двое мило возвращались со школы домой, беседуя на самые разные темы. Он был эрудированным мальчиком, в классе все шутливо называли его вундеркиндом, но Констанция всегда видела в нем нечто отталкивающее. Годом ранее Владислав весьма симпатизировал сестренке Еве, но как только тот, стал уделять ей свое внимание, милая леди напрочь выбросила из головы свои мечты на этот счет. Однажды Владислав даже подбросил милую маленькую открытку в форме сердца в почтовый ящик, в которой он слишком просто вырисовал три слова «Я люблю тебя», но сколько поистине было чувств вложено в этой краткости. Особенно на это глубоко уделяла внимание мать девочек, она была горда, что этот умный мальчишка из очень хорошей семьи уделяет знаки внимания в сторону одной дочери. Порой Ева даже гостила у Владислава, они играли в прятки, рассматривали книги с детскими рассказами и сказками. Перед ней расстилался целый шкаф с корешками детских новеньких книг, и под их надзором Еве становилось не по себе: читать такое она не любила, но ей было стыдно в этом признаться. А Владислав, уверенный в схожести литературного вкуса, одалживал ей одну, другую, менял их на следующие, когда она возвращала ему обратно, так и не прочитав их: ее мало интересовали пустые рассказики, которые со временем вылетают из головы напрочь. Другое дело, «Приключения Тома Сойера» Марка Твена, которое перед сном читала девочкам их любимая бабушка, или «Приключения электроника». Констанцию забавляли эти походы сестры к новому другу, она высоко чтила это слегка безразличное отношение Евы к влюбленному мальчишке, но тут же вспоминала ее горячие фрустрированные чувства к Виктору и вновь забавлялась. Такова была несносная леди, такая неповторимая, как две капли схожая с сестрой, но совершенно другая.