Держаться на воде и плавать я умела хорошо — заслуга родителей. На мгновение море замерло, и казалось, что шторм исчерпал свои силы. Но «вдохнув», море тут же «выдохнуло» — с жутким гудением нарастая новой волной. Волной, вновь обрушившейся на потрёпанную посудину викингов. Волной, размозжающейся людей о корабельное дерево, упавших в море.

Платье бордовым флагом блеснуло в тусклом свете пробивающейся луны (шторм сходил на нет), и вода начала поднимать своих пленников вверх, выше к небу.

Рядом что-то свистнуло и рефлекторно повернувшись на звук, я получила хорошую оплеуху — в висках пальнуло, и я почувствовала острую боль на щеке. Похоже меня чем-то ранило… хотя какая сейчас разница.

Но больше поразила мысль — отчего я, снова оказавшись на грани смерти и жизни, не думаю и не боюсь этого страшного для каждого человека события? Отчего? Возможно оттого, что я как никто знаю, что смертью все не заканчивается.

Ну вот и все, еще секунда и максимально подняв нас в своих ладонях, волна бросит на жесткие ребра своего противника.

Гребень достиг пика, и сверху я хорошо рассмотрела все, что творилось на палубе

— направленные на нас, замершие в безысходности взгляды викингов.

Но ухнуть вниз с остальными не успела — с пика волны меня сорвали крепкие тиски, причинив дополнительную боль.

Мне уже был знаком этот звук — жих, жих, жих! — жужжащий гул от размахивания больших кожаных крыльев.

Нефилим. Промокшее тело поднялось в бушующее небо, удаляя нас от гибнущего корабля. Ну вот и все… мои морские приключения похоже подходили к концу. И роль жертвы меня миновала.

Но как же я ошибалась вновь… сделав опрометчивые выводы!

Вдруг позади нас раздался ужасающий то ли крик, то ли рев зверя…

И тиски несущего стали тверже, а размах крыльев — мощнее.

То, что меня нес Стиан, я знала точно. А он знал, что ему обязательно постараются помешать… В одно мгновение нас настигла такая же летучая тварь, и не задумываясь нанесла подлую атаку — острыми когтями резанув по правому кожистому крылу моего нефилима.

Несущий меня издал болезненный вопль и начал терять набранную высоту. У него не было возможности защититься — с грузом он был уязвим.

Второй ящер не заставил ждать долго и пропустив раскат грома, ускорился, и со всего маха дал хорошую оплеуху моему страдальцу… это было пределом — Стиан, на время потеряв равновесие, выронил меня из когтей, и я снова полетела в бурлящий котел.

Да что ж сегодня день то за такой?! И умереть не дают, и жить мешают!

Морская гладь кипела, а потому бултыхнуться в пенную массу и во второй раз было безболезненно.

Не успев прикрыть рта и набрать в легкие воздуха, я хватанула приличную дозу морской воды, мучительно забившейся в нос.

И как бы не работала руками, тело упорно шло вниз. Рядом, совсем близко от меня, пронесся острый деревянный обломок, и мертвое тело викинга… его лицо сейчас было так спокойно и умиротворенно, что мне стало завидно. Все его испытания и трудности уже позади. Нужно смириться и мне, приняв этот вечный покой. Ведь он мне нужен был как никогда. И, перестав работать руками, я просто развела их в стороны, наблюдая за пузырьками, танцующими вокруг меня.

Там над головой, играя кораблем и человеческими жизнями, кипело адское пекло. А здесь — на глубине — царила легкая качка, а до ушей доносилось лишь отголоски ревущего шторма.

Нужно заметить, не самая плохая смерть — утонуть. Утопленники мирно приходили ко мне в облиплых одеждах, с которых в ноги капала вода. Лучше вырванного сердца. Куда лучше. Секция по плаванию научила надолго задерживать дыхание, но воздух когда-нибудь да заканчивается, и легкие заныли, прося новой дозы.

И только я собиралась вдохнуть, как сверху послышался сильный всплеск и мои плечи схватили когти зверя… Нашли меня и здесь. Как оказалось, тварь умела плавать.

— Ах! — что есть мочи, закричала я, неистово втянув глоток воздуха.

Нефилим выудил меня из воды и понес в сторону (на удивление еще держащемуся на воде) корабля.

Все происходило так быстро. Так молниеносно. Картинки перед глазами менялись со скоростью неуловимой для разума. Я была на корабле, потом в воде, в лапах, снова в воде и опять на корабле.

Тварь бросила меня на скользкую палубу и приземлилась рядом, аккуратно сложив крылья. Это был не Стиан…

Уменьшаясь в размерах и приобретая человеческий облик передо мной предстал нагой слепой старец… фуууу…. До отвращения, хоть и его фигура отличалась моложавостью и крепостью.

Я не понимала откуда у старого и слепого человека столько сил и мощи? Хотя нет… догадывалась — в отличие от Бьёрнса он кушал непростую человеческую пищу… он ел самих людей, чему я стала невольным свидетелем в той жуткой пещере.

Теперь-то я точно знала, что это был он — Брокк, провидец Конунга.

— Дети мои! — заорал слепец, что есть мочи. — Дети мои! Смотрите, что делает чистая и невинная кровь! — старец резко наклонился, схватив меня за запястье, и рывков поставил на ноги, подведя к краю уплывшего борта.

Ух! От созерцания беснующегося моря в глазах потемнело.

Что он делает?

Спас и снова хочет выкинуть в воду перед лицом горстки пока еще живых счастливчиков? И где Стиан? Я его не видела? Неужели он его погубил…

Для меня это было невыносимой мыслью, ведь без него я никак не смогу вернуться назад. Но чудо! Я увидела его в небе! Побитого, с разорванным крылом, едва держащегося в воздухе… над гребнем нарастающей волны. Мощной, высокой, ревущей волны, готовой обрушиться на корабль… чего корыто не выдержит явно. В серой сырости блеснуло остриё, и моя рука перевесилась через край.

Немного сцен запоминаются человеку на всю жизнь: (и эта одна из них) вздыбившаяся кипучая волна, над гребнем которой завис мой израненный нефилим; палуба стонущего от боли корабля; остатки команды с молящими взглядами, устремленными в небо; и я с протянутой к морю рукой…

Картина, которую Виктор обязательно бы нарисовал и повесил в укромном месте для своего обозрения. Минуты, казалось уже ничего, ни для кого не решающие…

Но нож полоснул по моему запястью, послышался жалобный стон летающей твари, и алая кровь тонкой струйкой полилась в морскую пучину… Удивительно, любимый ящер застонал, когда мне причинили боль. Как мило.

Боль… а была ли она тогда, я и не понимала.

Шторм — удивительное явление!

Наросшая волна пошла в атаку, и под всеобщий вздох облегчения, не ударила жестким молотом по палубе, а нагнувшись, мягко ушла под дно, лишь облизнув оторванный борт, и погладив наши босые ноги.

Все! Тишина…

Ветер моментально стих, дождь прекратился, а волны игриво забегали по морской поверхности.

Я хорошо запомнила слова Стиана — шторм начинается и заканчивается внезапно. Похоже именно это сейчас и произошло. И дело было не в моей невинной крови, медленно стекающей по руке.

Нехелления… — зашептались грубые рыкающие голоса, приобретая благоговейный оттенок.

— Богиня! — закричал старец, подняв мою ладонь к небу. — Богиня!

— Неххеления! — вторили голоса выживших, чьи колени незамедлительно приклонились у моих ног.

— Неххеления! — благоговейно продолжали голоса, так что в скандинавской речи сглаживались рыкающие нотки. — Неххеления!

Небосвод понемногу очищался и сквозь рваные тучи на потрепанный корабль упали робкие солнечные лучи, дав хорошо рассмотреть изувеченное лицо провидца, держащего мое кровоточащее запястье.

— Что они заладили — Неххеления, да Нехилл… тьфу! Язык сломала! — не выдержала я, с брезгливостью выдернув руку из старческой ладони. Кровь не стихающим потоком сочилась по моей кисти, беззвучно капая на подол бордового платья.

— Богиня. Это значит ты — наша живая Богиня! — нарочито громко ответил Брокк, чтобы его услышали те, кому посчастливилось остаться в живых.

А таких было немного — больше половины команды утащило море. И как назло этой участи избежал старец. И как на счастье, на мое счастье, — Стиан и его дядя, конунг всех викингов.