В Гражданской войне, как уже не раз сказано раньше, боролись между собою украинцы, которые имели, в основном, одинаковую социальную программу (социализацию), а различались между собой только степенью своего украинского национализма. Национализм петлюровцев был шовинизмом, толкавшим их по путям острого руссоненавистичества, чуждого широким массам украинского народа. Национализм (тоже украинский) их противников был чужд шовинизма и руссоненавиствичества, а поэтому они имели больше успеха и из Гражданской войны вышли победителями.

Победе этой не мало содействовали “укаписты”, вышедшие из недр Центральной Рады и принесшие с собой, господствовавшие там, шовинистические тенденции, которые они сохранили и после роспуска своей партии и вступления в правительственную партия» Украины – КП(б)У.

И на “Первом Всеукраинском Совещании КП(б)У”, состоявшемся в Харькове 2–4 мая 1921 года, по инициативе бывших “укапистов”, вынесена следующая резолюция:

“Поскольку на основании многовекового порабощения среда отсталой части украинских масс наблюдаются националистические тенденции, члены Российской Коммунистической Партии должны относиться к ним с наибольшей терпимостью и бережностью, противопоставляя им слово товарищеского разъяснения о тождестве интересов трудящихся России и Украины.

Члены РКП на территории Украины должны на деле проводить право трудящихся масс учиться и разговаривать на родном языке во всех советских учреждениях, всемерно противодействуя попыткам искусственными мерами оттеснить украинский язык на второй план, стремясь, наоборот, превратить украинский язык в орудие коммунистического просвещения трудовых масс.

Немедленно должны быть предприняты меры, чтобы во всех советских учреждениях было достаточное количество служащих, владеющих украинским языком, и чтобы в дальнейшем все служащие умели говорить по-украински.

Эта резолюция должна проводиться Партией со всей решительностью в жизнь”. (Цитируется по журналу “Коммунист”. Харьков. 1921 год. № 7).

Как имеющая большое принципиальное значение, резолюция эта, несомненно, вынесена с одобрения и самого Ленина и, ведавшего тогда делами национальных меньшинств, Сталина. И основная ее цель, разумеется была вовсе не в том, чтобы облегчить населению Украины коммунистическое просвещение. Политически активная его часть и без этой резолюции поддержала пробольшевистское Харьковское правительство и содействовала победе коммунизма и над белыми, и над петлюровцами.

Цель резолюции шла гораздо дальше и глубже. Во-первых, она в значительной мере парализовала пропаганду петлюровцев (как бежавших за границу, так и притаившихся на Украине), которая утверждала, что новая власть на Украине, как дружественная Москве и от нее зависимая, проводит политику насильственной руссификации. Во-вторых, этим делалась уступка “укапистам”, надежным сотрудникам власти, во всех ее социальных мероприятиях и находившихся к ней в оппозиции только в вопросе форсирования украинизации. В третьих, резолюцией этой демонстрировалось перед заграницей национальное равноправие, проводимое советской властью.

И результаты не замедлили сказаться, хотя резолюция эта и проводилась в жизнь без особой поспешности и настойчивости, которая, надо сказать, и не была особенно нужна, ибо служащие советских учреждений все без исключения умели говорить по-украински (это не значит, что знали и украинскую грамматику), а народные массы к украинизации относились скорее отрицательно чем положительно.

Но зато были удовлетворены “укаписты” и сглажены трения внутри самой партии, происходившие на почве недостаточной, по мнению “укапистов”, интенсивности проведения украинизации.

Второй результат, и очень важный – это соглашательские настроения в рядах петлюровцев, вызванные этой резолюцией и приведшие к массовым покаяниям и возвращениям в УССР из эмиграции для участия в создании государственного аппарата УССР.

Третий результат – это широко распространяемое во всем мире мнение, что советская власть освобождает порабощенные нации и сама содействует их национальному возрождению. Для распространения коммунизма в странах колониальных это последнее имело огромное значение.

Широкие же народные массы Украины никакого энтузиазма от вынесения этой резолюции не проявили и попросту не обратили на нее никакого внимания, ибо ничего существенного в их жизнь она не внесла. Лучшим доказательством служит то обстоятельство, что население в подавляющем большинстве предпочитало отдавать своих детей в школы с преподаванием на русском языке, в которых язык украинский преподавался, как отдельный предмет, чем в школы, в которых все предметы преподавались по-украински.

Но советская власть от обещания перемен в деле украинизации несомненно выиграла, ибо с ней не только примирились, но и пошли на сотрудничество многие бывшие противники. Действуя “кнутом и пряником” (кнутом для бывших белых, пряником для бывших сторонников Центр. Рады), советская власть укрепляла свои позиции не только на Украине, но и во всем СССР.

К этому времени выяснилось, что расчеты на осуществление мировой революции, на что надеялись коммунисты, оказались ошибочными. Надо было думать об устроении самого СССР, а для этого нужно было какое то примирение с населением и привлечение его на свою сторону. Нужна была длительная передышка, во время которой можно бы было консолидировать внутреннюю жизнь, отложивши на некоторое время осуществление коммунистических идей в самом СССР.

НЭП дал эту передышку в области экономической жизни. Поддержка национальных культур в отдельных республиках и областях СССР умиротворила активные националистические круги разных народов и вместо оппозиции власти направила их на сотрудничества с ней.

Пошедшие на сотрудничество с властью бывшие “укаписты” и сродные им по настроениям бывшие деятели времен Центральной Рады и Директории, не встречая препятствий со стороны власти, начали проводить украинизацию Украины или, по словам Винниченка, “диктатуру украинского языка”.

Кроме незначительного числа относительно культурных возглавителей, бывшие “укаписты” и, шедшие с ними в одном фарватере, их сотрудники – украинские националисты, состояли или из зеленой молодежи (главным образом полуинтеллигенции) или из бывших петлюровских “атаманов”, малокультурных, нахрапистых, привыкших каждый “вести свою политику”. В немедленной украинизации они видели панацею это всех зол, а для себя лично – неограниченные возможности для достижения вершин власти, несмотря на отсутствие образования и опыта. “Мы тоже коммунисты, только украинские” – говорили они, совмещая в себе интернациональный по идее коммунизм и зоологический украинский шовинизм. Все же свои неудачи и неуспехи они объясняли тем, что их “ущемляют” за их украинство.

Не встречая сопротивления, дорвавшись до власти, они и начали проводить “диктатуру украинского языка” путем соответствующего “народного просвещения”.

Наркомы народного просвещения УССР были сначала бывшие “укаписты” Гринько и Шуйский, а затем старый большевик и близкий Ленину – Скрыпник.

Не только в школах и других учебных заведениях, но и в учреждениях и в быту украинский язык вводился методами насильственно-революционными и темпами стахановскими. Были годы, когда в Киеве были запрещены все издания на русском языке, а из. учреждений немилосердно изгонялись старые служащие за недостаточное знание украинского языка, даже украинцы по рождению и происхождению, свободно владевшие разговорным украинским языком.

Украинская “сознательность” была главным и единственным критерием при занятии разных должностей. Не имея возможности останавливаться на подробностях этого национально-шовинистического террора, все же следует привести случай, когда деканом факультета Киевского университета был назначен… студент 2-го курса. За свою украинскую “сознательность” – других данных у этого молодого человека (кстати с чисто великорусской фамилией, но рожденного киевлянина) не было. Теперь его называют “украинским ученым”. Нахлынувшие в УССР галичане заняли не мало руководящих постов в деле народного образования, несмотря на более чем сомнительное образование свое собственное. Оно заменялось украинской “свидомостью и щиростью” (сознательностью и искренностью). Считая себя непревзойденными авторитетами в области украинского языка и считая украинским языком только свой галицийский диалект, они с “храбростью невежества” начали внедрять этот язык и УССР. Дело дошло до того, что нарком Срыпник выработал даже план для более успешного проведения украинизации пригласить из Галиции 8.000 учителей, а украинизацию проводить не только на территории УССР, но и всюду в СССР, где жили украинцы, например в Сибири. (Сведения об этом плане взяты из книги Кл. Мэйнинга “Украина под советами”. 1958 г. Нью-Йорк).