Ясно, что этот приказ добил и последние остатки дисциплины в Петлюровском “войске”, которое, по словам того же Ю. Тютюнника, было настолько демократично, что “кто куда хочет – тот туда и идет”.

Впоследствии, основываясь на этом приказе, “самораспустилась” единственная более или менее дисциплинированная часть – “Сеченые Стрельцы” и не пошла и так называемый “ Зiмовий Похiд “ с остатками петлюровского войска”.

К этому надо прибавить и “митингоманию”, охватившую Армию и Правительство. Все “совещались”. Начиная с Петлюры и кончая низшими командирами и рядовыми бойцами. По словам того же Тютюнника, “Правительству мерещилась контрреволюция за каждым, кто бился на фронте и не устраивал совещаний и митингов”.

Недоверие и подозрительность парили в отношениях не только между отдельными партиями, лидерами, “атаманами”, но и между отдельными частями войска.

Наиболее “демократичными” и верными себе Петлюра считал так называемых “гайдамаков”, которых возглавлял “атаман” Волох. Его определенно пробольшевисткого направления Петлюра не желал видеть. Все его внимание было обращено на воображаемую опасность “контрреволюции”, которой Петлюра и его единомышленники боялись так же смертельно, как и русская “революционная демократия” – деятели “февральской революции”.

Эту “контрреволюцию” они испытали на себе в 1918 году, когда была свергнута социалистическая Центральная Рада и, почувствовавшие свою власть, украинские крестьяне – собственники расправлялись шомполами с теми социалистами, которые провели закон о социализации земли. Они их не расстреливали и не вешали, но пороли немилосердно, не делая исключения для бывших и будущих петлюровских министров.

Опасаясь “контрреволюции” и зная “левое” направление “гайдамаков”, Петлюра всячески им покровительствовал и верил, что это его надежная, беззаветно преданная ему, лейб-гвардия. На самом же деле, “гайдамаки”, почувствовав полную безнаказанность и свою силу, превратились в преторианцев, диктующих свою власть и Петлюре и Правительству.

Сначала они начали грабить склады. и захватывать для себя то, что было предназначено для всего “войска”. А, придя в Любар, Волох решил свергнуть Петлюру и самому сделаться “Головным Атаманом”.

2 декабря “гайдамаки” захватили все деньги Правительства, находившиеся в вагонах под охраной петлюровских юнкеров, которые не оказали никакого сопротивления, начали митинговать и решили “не проливать крови”. Митинговать начали и, находившиеся в Любаре, “3-я дивизия” и “Охорона головного Отамана” (личная охрана Петлюры). А “Сечевые Стрельцы”, не впутываясь в “петлюровские дела”, отошли в Новую Чарторыю, так как они уже решили расформироваться, согласно приказу Петлюры от 23 ноября.

Видя такую ситуацию, Волох распорядился арестовать Петлюру, Правительство и высший командный состав “армии”. Но Петлюра и его окружение опередили Волоха и успели бежать в направлении Новой Черторыи, где расформировывались “Сечевые Стрельцы”. Только министр Почты и Телеграфа – Паливода – не успел бежать и, под видом трубочиста, спрятался на чердаке своего министерства.

Видя неуспех своего переворота и зная, что к Любару приближается верная Петлюре “Киевская Дивизия”, Волох со своими “гайдамаками” ушел к Чуднову, вблизи которого находились большевистские войска Харьковского Правительства.

Оставшееся в Любаре петлюровское “войско” продолжало митинговать, к чему присоединилась и “Киевская Дивизия” (спасшая с чердака всего в саже министра Павливоду).

В результате митингов и разных совещаний, “войско” разделилось: одни побрели в Новую Чарторыю; другие, в том числе и “Охрана Головного Отамана” в полном составе, ушли в Чуднов к Волоху.

Любар перестал быть столицей Украинской Народной Республики.

На три дня (3–6 декабря) столицей сделалась Новая Чарторыя. Здесь собрались остатки Правительства и высшего командного состава “войска”. Начались бесчисленные “рады” (совещания), которые так любил Петлюра. Какое-то непрерывное трехдневное совещание.

Наконец, на 6 декабря Петлюра назначил “широкое” совещание для принятия “окончательных решений”, как было сказано в приказе Петлюры.

Рано утром съехались в Чарторыю “командующие дивизиями” и собрались все находившиеся там министры, вожди и лидеры… Все ждали Петлюру.

Но Петлюра, на им же созванное совещание, не явился, а еще накануне вечером тайно выехал через Шепетовку в Польшу…

“Значит, Головной удрал!” – воскликнул один из “начальников дивизии”, узнавши об отъезде Петлюры, передает в своих воспоминаниях атаман Ю. Тютюнник.

В отсутствии Петлюры и большинства его министров, бежавших с ним, было принято то “окончательное решение”, ради которого созывалось совещание.

Состояло оно в том, что около 5.000 “войска” ушло на восток в “ Зiмовий Похiд “; “Сечевые Стрельцы” самораспустились; часть “войска” разбежалась; часть была через несколько дней интернирована поляками. Политические деятели и лидеры отправились в Польшу, с которой уже раньше за спиной у галичан, вели переговоры об отказе от Галичины и Волыни.

Предложение тогдашнего премьера И. Мазепы, чтобы в “ Зiмовий Похiд “ отправилась и часть Правительства, военными было решительно отклонено. Они согласились только допустить некоторое количество “политических референтов”. Шесть марксистов – украинских эсдеков (Феденко, Чубук, Скляр, Загурский, Левицкий и Герасим) в качестве таких референтов (вернее, политруков) ушли на восток с “войском”.

Сам премьер, которого “армия” не захотела взять с собой, пробрался нелегально на Правобережную Украину, провел там несколько месяцев и благополучно вернулся в Польшу.

Перед тем как окончательно разойтись, та часть Украинского Правительства, которая добралась до Любара, выработала и огласила на упомянутом выше совещании 6-го декабря длиннейшее воззвание “к Украинскому Народу”.

В этом воззвании сообщается всему населению Украины, о том, что “Всемирный Социалистический Конгресс в Люцерне, 8 августа сего года признал единогласно Украинскую Самостийную Республику”; что “империалистические государства Европы строят свою политику на Востоке на порабощении Украины”; что Правительство временно переходит к “другим способам борьбы за нашу государственность” и что оно будет находиться в “надежном месте”, откуда и будет руководить борьбой. (О том, что это “надежное место” – Варшава – воззвание не говорит.)

Воззвание это было лебединой песней петлюровцев, пропетой на родной земле. В дальнейшем они действуют уже пятое десятилетие в разных городах Европы и Америки, распространяя дезинформацию о характере и сущности событий времен Гражданской Войны.

Так закончилась деятельность многочисленных украинских социалистических правительств, о которых, не без юмора, прославленный петлюровцами атаман Тютюник пишет, что они “колебались от поисков социальной справедливости по рецептам Маркса, до Антанты, которая должна была “признать и не допустить до гибели такую надежную противобольшевистскую силу”.

В результате этой деятельности, Всемирный Социалистический Конгресс и Польша их признали, а население Украины за ними не пошло и их изгнало.

То, что сепаратисты называют “борьбой за национальное освобождение” и что, в действительности, было борьбой кучки украинских социалистов-шовинистов за власть на Украиной, закончилось. А Украина к концу 1919 года, оказалась вся во власти Украинского Харьковского Правительства, полностью принявшего советскую платформу.

“ЗИМОВЫЙ ПОХОД” И ПОЛЬСКАЯ ИНТЕРВЕНЦИЯ

Перейдя на партизанское положение, остатки армии УНР в течение 5-ти месяцев, в невероятно тяжелых условиях, проделали поход около 2.000 км, кружа в юго-восточной части Правобережья, захватывая и очищая отдельные города, имея стычки с незначительными большевистскими частями и, непрерывно передвигаясь из одного места в другое. Ни связи со своим “Правительством”, сидевшим в Варшаве, ни снабжения, эта армия не имела. Все приходилось добывать: брать с бою или брать от населения.