– Но как же дети? – спросил Джо.

– Об этом буду беспокоиться я, – ответила она. – А тебе нужно только есть. – И вдова Оркада подобрала сползшие петли и занялась вязанием. – Я уже связала десяток этих свитеров, – пояснила она, – всех размеров.

Но Джо уже перестал думать о детях.

– А зачем здесь был дедушка? – спросил он. Вдова не ответила. – Он всё знает, про Бенжамина, про Аню и детей?

Вдова оторвалась от вязанья.

– Я не хотела ему говорить, – ответила она. – Большую часть он угадал сам – мне пришлось только досказать остальное. Он не дурак, твой дедушка, его непросто обмануть – и никогда не было просто. Помнишь тот день, когда ты привёл его сюда? Вот тогда он и насел на меня: дескать, зачем мне деньги: «Я должен знать правду, – говорит, – а то не буду тебе помогать». Ну и пришлось ему рассказать.

– И про меня тоже? – спросил Джо.

– Всё, – ответила она. – Вот погляди, что ты делаешь: из-за тебя я опять упустила петли.

Она всё ещё пыталась их подобрать, когда они услышали снаружи конское фырканье и перестук копыт по камням.

– Ешь, Джо, ешь, – прошипела вдова Оркада, и Джо сунул в рот горбушку и начал жевать. Это как-то помогало пересилить страх, сосущий под ложечкой. Теперь снаружи слышались голоса, а потом раздался ожидаемый стук в дверь. Вдова Оркада чуть подождала, положила вязанье на колени и собралась с духом.

– Войдите, – сказала она, и дверь открылась.

Лейтенант Вайсманн щёлкнул каблуками. В доме он казался очень высоким: его голова почти доставала до потолочных балок.

– Извините, мадам, – сказал он, оглядывая комнату, – но мы проводим обыски.

– Правда? – холодно спросила вдова Оркада. – И что же вы ищете, могу я узнать?

Лейтенант улыбнулся:

– Мы этого не узнаем, пока не найдём, не так ли? – ответил он и подтолкнул вперёд одного солдата, указывая на лестницу на второй этаж. Потом перевёл взгляд на Джо.

– А ты что тут делаешь? – спросил он.

Джо обнаружил, что не может вымолвить ни слова, и не стал даже пытаться.

– Он покупает для меня продукты и прочее – так, Джо?

– Ах да, – сказал лейтенант Вайсманн, пристально разглядывая Джо, а потом повернулся ко вдове: – Вы живёте здесь одна?

– Да, – ответила вдова Оркада. – Моего мужа убили на прошлой войне, теперь я одна.

– Прошу прощения, мадам, – смутился лейтенант.

– Прощения? За что же вы просите прощения, лейтенант? За то, что я вдова? Что живу одна? Или за то, что обыскиваете мой дом и обращаетесь со мной как с обычной преступницей? За что именно?

– Энтшульдигунг, мадам, – сухо ответил лейтенант и крикнул наверх: – Этвас?

– Найн, херр оберлейтенант. – Солдатские сапоги прогрохотали по лестнице, и он вошёл в кухню.

– А что вы обычно держите в хлеву, мадам? – спросил лейтенант Вайсманн.

– Скот, – ответила она, морща нос и фыркая. – Фермеры обычно держат в хлеву скот – для того хлев и нужен. Пока я не продала своих свиней, я держала их там зимой.

– А сейчас?

– Ничего. Сено для моей коровы, и только.

– Тогда вы не будете возражать, если мы туда заглянем? – поинтересовался лейтенант Вайсманн.

– Лейтенант, давайте не будем играть в игрушки друг с другом, – отозвалась она. – Вы обыщете мой хлев, хочу я этого или нет.

– Конечно, мадам, я только хотел…

Вдова Оркада перебила его:

– Я понимаю, что вы хотели. Делайте это, лейтенант. Просто делайте то, что должны, и оставьте нас в покое.

– Ауф видерзеен, мадам, – поклонился Вайсманн, и они вышли, закрыв за собой дверь.

Джо бросился к окну. Один из солдат толкнул дверь хлева, потом пнул её, и она распахнулась.

– Они заходят, – прошептал Джо. – Их найдут.

– Не найдут, Джо, – так же шёпотом ответила вдова Оркада. – Они ничего не найдут, потому что там ничего нет, кроме сена, папоротника и кучи старого свиного навоза.

– Тогда где же они? – спросил Джо.

– Отойди от окна, – улыбнулась вдова. – И можешь положить мои деньги обратно, пока не забыл. – Когда Джо проходил мимо неё, она взяла его за руку. – Ты храбрый мальчик, Джо. Забавно, знаешь ли, но, когда ты так стар и устал, как я, и впереди только могила, кажется, уже ничто тебя не может напугать. – Они услышали, как дверь хлева закрылась и лошадь поцокала прочь. – Подождём где-то с час, просто на всякий случай, – сказала она, – а потом пойдём и найдём их.

– Где же они? – снова спросил Джо.

– Скоро узнаешь, – ответила вдова.

Они долго молча шли вверх среди деревьев – вдова Оркада впереди, то и дело останавливаясь и отдыхая. «Никаких разговоров, – велела она, – ни словечка». Всю дорогу Джо пытался угадать, где могут прятаться дети. Они направлялись к плато. Там, наверху, стояло несколько пастушьих хижин, и некоторые из них достаточно велики, чтобы там поместились дети. Он не мог придумать никакого другого места. Там, где горный склон сходился с линией леса, деревья росли реже. Теперь над ними было больше света. Джо поглядел вверх: несколько хилых деревьев цеплялись за жизнь на скальном лбе наверху. Вдова Оркада остановилась и оперлась на палку. Она огляделась, прислушалась, приложив палец к губам, а потом наклонилась и раздвинула заросли подлеска. За папоротником и кустами ежевики обнаружилась занавесь из мешков. Вдова подняла её и махнула Джо идти следом. Джо протиснулся туда и оказался в полной темноте. Вдова взяла его за запястье и повела по какому-то проходу; Джо ощупывал всё перед собой, как слепой. Далеко впереди виднелся тусклый огонёк. Потом огоньков стало несколько, и вдруг они сделались яркими и замерцали – это перед ними раздвинулась ещё одна занавеска из мешков. Там оказался дедушка, он протянул Джо руку, помогая забраться внутрь, а рядом с ним стоял Бенжамин. За его руку цеплялась девочка, и Джо сразу узнал Лию. Он не был уверен, что она его узнала, но потом её глаза засияли.

– Джо, – сказала она и тут же схватила его за руку, как будто он принадлежал ей, и повела вглубь пещеры.

Пещера была узкая, низкая и длинная, тускло освещённая мерцающими лампами, кое-где висящими по стенам. С первого взгляда было не всегда легко отличить детей от их теней. В пещере пахло маслом, сыром и луговым сеном. Весь пол покрывал папоротник – кроме большой постели из сена в самом тёмном углу, где спали, сбившись в кучку, несколько ребятишек.

По петляющим среди папоротника рельсам катился к Джо деревянный поезд, который толкали два мальчика: один пыхтел «чух-чух», а другой пищал «ту-ту». Потом вагоны расцепились, и тут же вспыхнула ссора. Бенжамин присел рядом с ними, чтобы наладить мир, и он тут же наступил, как только вагоны сцепили обратно. Джо вдруг узнал поезд: это был его собственный поезд, облезлый поезд из его детства, не попадавшийся ему на глаза многие годы. Джо взглянул на дедушку, тот улыбнулся и пожал плечами: «Подумал, что ты будешь не против». Три девочки сидели бок о бок над одной книжкой; девочка в середине читала вслух двум другим. Одна из боковых попыталась подсмотреть, что там дальше, на следующей странице. Читающая девочка поймала её за руку и удержала, а потом сняла очки, чтобы их протереть. Тут она подняла голову, увидела Джо и застыла. И все дети вдруг заметили его. «Джо, – объявила Лия, представляя его, – это Джо». Тех, кто спал на сене, растолкали. Джо ощущал взгляд каждого из детей. «В них больше любопытства, чем враждебности», – подумал он, но и подозрительности в этих взглядах было достаточно, чтобы он ощутил себя не в своей тарелке.

– Ну как, Джо? – спросил Бенжамин. – Что думаешь обо всём этом? Я здесь уже три месяца. Мы с ребятами тут вполне уютно устроились. В задней части пещеры у нас проточная вода. Всё это идея твоего дедушки. Нам есть за что его поблагодарить.

– Одно время я сюда частенько ходил, – объяснил дедушка. – Мой отец, а твой прадедушка, упокой его Господь, он немножко промышлял контрабандой через границу – в основном бренди, этим тут каждый занимался в те времена – и держал всё своё здесь. Честно тебе сказать, я уж почти позабыл про это место, пока они мне не показали полный хлев детей. Если бы эти солдаты пришли с обыском зимой… Невозможно даже подумать об этом, верно?