– Лиат, прошу, не обижайся, – опять заговорил решившийся Одед, – но я обязан понять кое-что… – он встал рядом и почти шепотом произнес: – В ту ночь, на празднике, когда ты пыталась меня соблазнить… если бы я тогда ответил тебе взаимностью, то ты бы не стала придумывать этого Томера?

Лиат затряслась всем телом, уронила на руки голову, и горько заплакала.

Бедняга Одед машинально обнял плачущую и стал утешать ее.

Все внутри у него горело. Лиат – прохвостка, аферистка, манипулирующая чувствами людей, но чего у нее не отнимешь, это ее дерзости. Она не смогла в жизни добиться желаемого, но пошла в обход и выдала желаемое за действительное. Она оказалась, временно, на высоте. Весь класс, больше месяца, безоговорочно принимал за чистую монету россказни этой пигалицы о ее молодом человеке, и смотрел на эту самую пигалицу как на состоявшуюся девушку. А он, несчастный правдолюб, изнывающий в своем безнадежном чувстве к Галь, никогда бы не додумался до такого! Ему бы впору поучиться у Лиат и наплести Галь про мифическую Эфрат или Ади. Какая разница, каким именем он ее наречет! Но у него, увы, был другой характер, в силу которого ему, по-видимому, всегда было суждено терпеть одни лишь поражения.

Когда Одед отвлекся от своих мрачных мыслей, то почувствовал, что рукав его был мокрым от слез приятельницы. Та, тем временем, немного успокоилась. Оба переглянулись со смущенными лицами, ощущая себя совершенно разбитыми. Лиат было тяжко сознавать, что Одед все увидел и все понял, однако он помог ей своим участием. Он всегда понимал ее лучше других, так как их обстоятельства были похожими.

В глубине здания школы раздался звонок. Лиат содрогнулась. Пробил ее час! Ей предстояло вернуться в раздевалку забрать свои вещи и встретиться там с одноклассниками. Одед, видя ее страх, вкрадчиво предложил самому сходить за ее вещами. Но Лиат воспротивилась: дружище Одед уже предостаточно, без всякой надобности, встрял в эту гадкую историю. И она отважно двинулась в путь.

Но, еще не успев дойти до раздевалок, друзья столкнулись с Мейталь, Моран и Тали.

– Вот идет обманщица! – заорали девицы на весь коридор. – Притворщица! Актриска! А с ней – ее верный поклонник.

– Который сам – как голубой заяц, – залихватски подчеркнула Тали, помахав перед Одедом кистью руки на манер гомиков.

– Может, Томер пришлет ей еще и розового зайца, то есть, зайчиху, для полного комплекта? – подтрунила Моран.

– И будет каждому по зайцу, соответствующему ему, – рявкнула, в заключение, Мейталь.

"Королева шпаны" и ее свита, улюлюкая и сыпля новыми издевками, немного покружились вокруг товарищей, после чего равнодушно удалились. Те ничем им не ответили. Тем более, что их соученики, уже бывшие в курсе, шли навстречу им из спортзала, делая вид, что не замечают их или посылая им короткие насмешливые взгляды.

У Лиат ныло сердце. Дай Бог, взмолилась она про себя, чтобы завтра все они потеряли к ней интерес!

Когда они приблизились к опустевшим раздевалкам, обеспокоенные друзья, наверно, давно ожидавшие их там, уже спешили к ним. Галь сразу подбежала к Лиат и порывисто обняла ее.

– Наконец-то! – вскричала она. – Куда ты подевалась? Я несколько раз уходила с урока под видом недомогания, проверяла, в шкафу ли твоя одежда. Я так боялась, что ты уйдешь, не поговорив со мной!

Растерянная, не знающая, радоваться ей или огорчаться Лиат безучастно приняла ее объятия.

– Яэль ничего обо мне не спросила? – заикнулась она об учительнице физкультуры.

– Спросила. Оправдать ей твое отсутствие нам не удалось, потому, что все видели, как ты удрала перед самым уроком, – заявила Шели.

Ну вот, пронеслось в голове у бедняжки. Мало того, что ее так грубо и прилюдно разоблачили, мало того, что она, сто процентов, завалила экзамен, так теперь она стала еще и прогульщицей. Не слишком ли много для одного дня?

– Кстати, ты-то, – обратилась Шели к Одеду, – ты-то зачем сбежал?

– Должен же был кто-то урезонить эту дурочку на свой страх и риск? – благодушно ответил парень и кивнул Хену и Шахару.

Те стояли молча, неловко наблюдая происходившую на их глазах девчоночью драму. Оба они с трудом отдавали себе отчет в том, что Лиат провела их всех, и еще трудней им было понять, для чего ей это было нужно. Их головы вполне созревших мужиков были настолько далеки от проникновения в суть девчоночьего сумасбродства, что не увидь они сейчас состояния Лиат и замешательства своих подруг, то вообще ничего бы и не заметили. А еще, оба сейчас задавались вопросом, как же это Одеду удалось найти подход к этой загнанной в угол, туманной душе?

Лиат это видела, и ей хотелось провалиться сквозь землю. Она могла вынести все, что угодно, но только не этот изумленный взгляд Шахара, не его немое сострадание! В душе она проклинала Галь, косвено подтолкувшую ее к ее злополучной выдумке. А Галь неугомонно обхаживала ее, умоляя о прощении за свой нелепый смех.

– Ну ладно! – отрезала Шели Ядид. – Было – проехали, нечего распинаться. Поцелуйтесь, наконец, и собирайтесь вечером в дискотеку. Сегодня там будем только мы вшестером. Ну же, давайте, поцелуйтесь! – настойчиво прибавила она, поскольку обе девушки застыли в нерешительности.

Лиат Ярив натянуто соскользнула вновь в объятия Галь, которая ее пылко облобызала. Злость ее уже почти прошла, хотя осадок от обиды обильным слоем лег на душу.

– Вот, так-то лучше! – улыбнулась Шели, в свою очередь поцеловав приятельницу.

– Ничего хорошего нет, – проговорила Лиат, в бессилии опускаясь на скамью. – Мне все это припомнится в классе.

– Ну и что? – ободряюще сказала Шели, подсев к ней и обняв за хрупкие, согнутые плечи. – Послушай, Лиат: тебе не должно быть никакого дела до того, что о тебе подумают другие. Ты ни перед кем не обязана отчитываться. Ходи всегда с высоко поднятою головой. И тогда все само придет тебе в руки, поверь мне!

Конечно, красотке Шели было очень легко говорить, но у девушки не осталось сил спорить. Она попросила всех выйти чтобы переодеться, и, как только за пятеркой приятелей закрылась дверь раздевалки, приблизилась к зеркалу и очень долго всматривалась в свое отражение, как тогда, на школьном празднике. Однако теперь, в отличие от того раза, Лиат не посмела заняться аутотренингом. Все, в чем бы она сейчас ни попыталась себя убедить, рассыпалось бы прахом.

Некоторое время спустя она вышла, сжимая в руке зайчонка – атрибут своей лжи.

– Я не могу его оставить у себя, – твердо молвила девушка.

– Но не выбросишь же! – воскликнула Галь, всплеснув руками. – Он такой симпатичный!

– Нет. Лучше я его кому-то подарю.

Галь, Шахар, Шели, Хен и Одед выжидающе уставилась на нее. Лиат внимательно обводила их глазами, исполненная жгучего желания вручить свой сувенир тому, по ком так тосковало ее сердце. Но это было невозможным.

Рядом с Шахаром стоял тот, кто сам едва не оказался орудием ее игры, тот, кто принял на себя часть причитающихся ей насмешек шпаны.

– Одед, возьми, это тебе, – выпалила она, быстро сунув игрушку ошеломленному парнишке, и опрометью взбежала вверх по лестнице.

– Я всегда подозревала, – прошептала Шели своему другу, – и говорила тебе, что между этими двумя что-то наклеивается.

В дискотеке было очень многолюдно. После задорной "Коко джамбы".немного уставшие Хен и его девчонка вернулись к столику в небольшой нише, где их ожидали Лиат, Галь, Шахар и Одед. Диванчик, на котором расположились друзья, был довольно коротким, и Шели пришлось примоститься на коленях у своего парня. Тот зажег сигарету и посетовал на то, что был весь мокрый. Несмотря на то, что в зале работал сильный кондиционер, количество народа и быстрых танцев, от которых не сиделось на месте, брали свое.

– Мне не помешало бы облиться водой, – заметил он.

– Простудишься, – заботливо сказал Одед.

– Не простужусь. Выпью потом чего-нибудь крепкого и согреюсь.

– Можно уже приступать, – лукаво обронил Шахар. – Наша бутылка еще почти полная. – И он разлил оставшееся белое вино по их бокалам.