Нет, она не имела ничего против этих и всех других мальчишек, просто иногда их никчемные и неумелые попытки расположить ее к себе ее бесили. Кроме того, у нее и в мыслях не было подавать Шахару повод для ревности. Этот придурок Ави Гросс – посмешище всего класса, Авигдор и Эрез – инфантильные приятели Хена, и, конечно, Наор Охана – хам и шалопай, при имени которого она плевалась, – все они абсолютно не были достойны ее Шахара. Пусть дрочат! И, окидывая гордым взглядом с высоты широких плеч любимого своих "поклонников", Галь победно усмехалась.

Глядя на то, как Шели и Галь, щеголявшие на высоченных каблуках, напросились к парням на плечи чтобы лучше посмотреть концерт, Лиат испытывала разъедающую горькую досаду. Ее-то некому было взять к себе на плечи, разве что… Одеду, скромно пританцовывавшему рядом. Девушка невольно вскинула голову на молодого человека. Ему концерт явно приходился не по душе. Его воля – он бы давно ушел отсюда. Лиат решила попытаться.

– Одед! – Лиат понадобилось дернуть его за одежду, чтоб он смог расслышать ее просьбу – так грохотала музыка со сцены. – Одед, не смог бы ты, пожалуйста, посадить меня к себе на плечи, а то я ничего не вижу.

Произнося эти слова, Лиат чувствовала, как краска смущения приливала к ее лицу. Да и Одед побагровел не меньше.

– Ты хочешь так же, как они? – переспросил он, указав на обе пары друзей.

– Да, если тебе не трудно… Я, правда, ничего не вижу.

Молодой человек, поколебавшись, устремил неловкий взгляд на Галь и Шахара, осмотрелся по сторонам, убедился в том, что все вокруг были увлечены концертом, затем нагнулся, подставил спину Лиат, чтоб она смогла на него взобраться, и, осторожно выпрямившись, застыл, стараясь поменьше двигаться.

– Спасибо, – сказала ему на ухо девушка.

Внезапное возвышение Лиат на Одеде тут же привлекло внимание Шели, ерзавшей на плечах у Хена во все стороны. Она толкнула в ногу Галь, и указала ей кивком на третью пару. Та схватила Лиат за руку, и к мосту над головами юношей прибавился еще один свод.

– Предлагаю эстафету! – крикнул Хен. – Чьи плечи раньше устанут, тот проиграл.

Однако все продержались довольно долго.

Они были вовсе не единственные, кто предприняли такой маневр со своими девчонками. Почти все задние ряды пестрели раскачивавшимися над океаном голов фигурами школьниц. В зале было очень душно, вентиляторы почти не помогали, и поэтому некоторые из молодых людей разделись до пояса, а восседавшие на их плечах девицы размахивали их рубашками, как флагами, что, помимо выражения восторга, создавало ветерок.

В конце концов и Хен не выдержал; опустив Шели на пол, он резким движением скинул футболку, и, подпрыгивая, начал махать ею над головой. Следом за ним и двое других парней присели, помогая Лиат и Галь сойти. Галь тут же бросилась целовать Шахара в знак благодарности.

Концерт продлился полтора часа. Когда в конце певец стал представлять публике музыкантов, Хен и Шели, расталкивая толпу, тут же ринулись к эстраде за автографами в числе других. Благодаря этому задние и центральные ряды заметно поредели. Один из учителей-организаторов вечеринки объявил скорое начало дискотеки. Шели, заполучив заветный автограф, примчалась обратно к друзьям, оставив Хена у эстрады со знакомыми, и немедленно спросила о времени – ручные часы она не надела. Было начало двенадцатого.

– Кажется, весь мой макияж потек от пота, – сказала она. – И я еще есть хочу. Вот облом! Скоро начнется дискотека, в два – развозка… Галь, Лиат! Мне нужна ваша помощь. Пойдемте со мной.

– А как же ужин? – спросил Одед.

– Потом, потом, – протараторила Шели. – Увидимся в буфете.

И, схватив обеих подруг за руки, она умчалась в раздевалку. Шахар и Одед остались наедине.

Одед, еще не пришедший в себя от смущения после выполнения просьбы Лиат, смотрел со скрытой завистью на товарища, энергично разминавшего свои широкие плечи. Выражение лица Шахара не скрывало его утомленности. Как бы невзначай, Одед поинтересовался, было ли ему тяжело держать Галь.

– Галь не тяжелая, – улыбаясь, ответил Шахар, – но попробуй потанцуй вот так полчаса! Спина затекла ужасно.

– Я тоже посадил на себя Лиат, но моя спина в порядке, – счел нужным возразить Одед, при этом думая о том, насколько ему это было тяжело морально.

– Ну, еще бы, Лиат! – прыснул Шахар. – Совсем пушинка по сравнению с Галь и Шели.

– Какая разница? – проговорил Одед, краснея. – Она – человек, ей было неудобно, и она попросила меня об одолжении. Я не мог отказать ей.

– Разве я тебе что-то сказал насчет этого? – удивился Шахар. – Нет же. Мы и так знаем, что ты – святой, и входишь в положение каждого. Только не понимаю, какая связь между этим и тем, что у меня сейчас болит спина?

– Никакой, – пожал плечами тот. – И все же, я хотел бы понять: смог бы ты, Шахар, отказать Галь, если бы думал наперед о своей спине?

Шахар недоуменно уставился на товарища, от которого никак не ожидал нравоучений. Потом хлопнул его по плечу и произнес тоном опытного парня, в самом широком смысле своих слов:

– Ты, друг, еще очень наивен, чтоб рассуждать о таких вещах. Когда у тебя будет девушка, тогда и пофилософствуем.

Ошарашенный Одед хотел было что-то сказать ему в ответ, но тут к ним присоединился Хен, вспотевший от жары и возбуждения.

– Выручайте меня, ребята! Мне срочно нужно немного денег.

– Для чего? – протянул недоумевающий Шахар.

– Я поспорил на пиво с Янивом и Раном Декелем, что это были песни из сборника, а не из последнего альбома, и оказался неправ. С меня немедленно три бутылки. А еще надо бы поесть. Вы не одолжите? Мне, действительно, не хватает. Я верну!

Одед и Шахар машинально сунули руки в карманы штанов, достали бумажники, и начали считать свои ресурсы. Оба запаслись деньгами, но у Шахара их было чуть больше того, что он собирался потратить на буфет, а Одед совсем остался бы без ужина. Видя, что товарищи застыли в размышлениях, Хен заявил, что так и быть, он разберется.

– Нет-нет, возьми! – воскликнул Одед, и отсчитал Хену нужную сумму. Хен бросился его благодарить, и пообещал, что тоже угостит его пивом.

– Разве ты не знаешь, что я не пью? – со скромной улыбкой ответил тот.

Тут Шахара покоробило. Уже во второй раз его друг пытался доказать ему что он услужливей, щедрей и бескорыстнее него. Что же за этим стояло? Говорил ли Одед в самом деле от чистого сердца, или…

Когда Хен ушел угощать приятелей, Шахар, желая сменить тему, спросил Одеда, не хочет ли он пройти с ним в буфет. Тот, помня, что почти все свои деньги отдал спорщику, ответил, что здесь ему было бы лучше. Но Шахар все понял, и, по-дружески обняв его за плечо, сказал:

– Пойдем. Я поделюсь с тобою.

Буфет представлял собой большое классное помещение с обитым прозрачной цветной бумагой потолком, отчего свет казался сказочным, и разрисованными стенами. Большинство парт в нем расставили по периметру наподобие столиков в кафе, а остальные сдвинули вместе посередине, образовав в центре небольшое пространство для двух продавцов, и они служили прилавком.

Чего на них только не было! Багеты и булки с яйцами, сыром и тунцом вперемежку с лепешками с картофелем, творогом, овощами. Тут же стояли пластмассовые мисочки, содержавшие зеленые салаты, кукурузные зерна, синюю капусту в майонезе, соленья. Угол прилавка был отведен для сладкого: там изобиловали бисквитные пирожные в бумажных обертках, пакеты с воздушной кукурузой, вафлями и печеньем. Под партами размещались наполненные льдом тазы, в которых лежали прохладительные напитки и темное и светлое пиво.

Толпа проголодавшихся школьников налегала на прилавок, стараясь успеть хорошо поесть до начала дискотеки, несмотря на то, что буфет должен был работать и после того, как она начнется. Они опережали друг друга в очередях, громко звали знакомых, со стуком занимали столики вокруг. Продавцы едва успевали обслуживать их.

Когда Одед и Шахар подошли, их подруги уже их ждали, но не одни, а вместе с Наамой Вайс и Офирой Ривлин, их одноклассницами. Наама была крепкой темноволосой девушкой с немного надменным выражением лица, а Офира – светлой, курчавой милашкой. Девушки заняли столик в углу, и внимательно наблюдали за входившими в буфет, уминая лепешки с творогом. Увидев Шахара, Галь резко подскочила и замахала ему рукой.