От этих мыслей по щекам катились слезы благодарности. Судьба одарила меня родителями вдвойне, подарив в лице отца еще и покровителя. И я смахивала соленые дорожки на щеках, не в силах перестать улыбаться.

Понятно, откуда заживляющие способности. Асур асура лечил лучше, чем человек асура. Энергии подходили друг другу. Ложились гармонично. И даже с переставленными чакрами, принятая этим миром, я не потеряла первоначальную суть. Неудивительно, что не возникло никаких сложностей с сексом и разумом, более того, тянуло как помешанную к любым прикосновениям Марса.

Самым чудесным и потрясающим оказалась другая новость. Я могу забеременеть. Могу. Меня вело от счастья от одной только мысли. У меня могут быть дети. Мысль об этом вызывала внутри бурю, невесомо колыхаясь в районе живота миллиардом бабочек. Мои дети. Они точно будут, потому что, по словам отца, будет продолжатель традиции учения. Значит, будет, как минимум, один мальчик.

В какой-то момент эмоции так сильно захлестнули, что я резко дала по тормозам, съехав на обочину. Выйдя из машины, оперлась на капот, ничего не делая, хватая сырой воздух ртом, рыдая и смеясь одновременно в ладони. Не в силах унять переживания, выплескивающиеся наружу.

Успокоившись, некоторое время разглядывала речку, деревья, дачные домики вдали. Это место, Байкал и его заповедники, походило на рай. Край, где возможно все. Где сбывались мечты. Если бы я выбирала, где жить, осталась бы здесь навсегда. Наслаждаясь каждый выходной бесконечными уголками природы.

Я доехала до Улан-Удэ за три часа, выжимая педаль в пол, так, словно за машиной гналась ватага голодных абасов, притормаживая только чтобы поклониться хозяевам края и сделать подношения в нужных местах.

Нашла Курумканского и выяснила, где Марс. Батыр Хазанович заставил надеть тапки, сетуя, что, чай, не в Лондоне, в реанимацию иду.

Перед палатой остановилась, приглаживая волосы, одежду, наброшенный на плечи халат. Чувствуя дикое волнение, я открыла дверь, сходу налетев на пронзительный взгляд синих глаз Марса.

Замерла, не в силах вымолвить ни слова. Наблюдая, как уголки любимых твердых губ ползут вверх. В глазах вспыхивает радость. Он рад, привычно пожирает взглядом, дышит в унисон.

— Так и будешь стоять? Или поцелуешь меня? — спросил он, не сводя глаз с лица.

Взвизгнула и, бросив тапки, побежала к нему, оказавшись буквально верхом на Марсе. Целуя его, дорогого, родного, обнимая, прижимая, сколько есть сил.

— Я думала, ты погиб.

— Так и было. Твой отец помог, — сообщил он, нежно гладя по спине, по волосам, трогая руки, плечи. — Как вы живете с такой бурей эмоций?

— Ты научишься. Кстати, твое предложение еще в силе?

— Какое именно?

Я потупила взгляд, рисуя на груди Марса круги.

— Ну, с кольцом…

— Передумала? — одна его бровь скептически дернулась верх и вернулась на место, наблюдая, как я краснею и улыбаюсь от неприличных планов.

— Мне одна птичка на хвосте принесла, что у нас могут быть дети, — сообщила я, шаловливо.

— Намереваешься сейчас начать их делать?

Я кивнула, чувствуя, что жуть как хочу приступить к реализации планов. Тем более то, что толкало меня в копчик, абсолютно точно подтверждало, что Марс совершенно, ну вот не капельки не против.

Я наклонилась вперед, буквально бахнувшись в его ждущие губы, отдаваясь поцелую, желанию.

— Э-э-э, что это вы тут устроили, молодежь?! — гаркнул Курумканский, наблюдая картину маслом. — Милена, отлепись от моего пациента! Доктор Баргузинская, держите себя в руках.

Пришлось взять себя в руки и терпеть, пока Марса не выпишут из больницы.

Спустя полгода мы закрыли дом в Лондоне, продали компанию «Сафино» и затеяли стройку новой больницы в Улан-Удэ. Марс согласился, что жена, пусть и полуасур, привлечет внимание других асуров, а после того, как у нас родится ребенок, появятся вопросы и к нему.

Мне легко давалась первая беременность, и перед выходом в декретный, я ходила по клинике, вся искрясь от счастья, иногда плача от этого и списывая эмоциональность на гормоны. Мы знали, что будет девочка, но никак не могли выбрать имя. Пока однажды Марсу не пришло в голову назвать ее Дара. Так как сама жизнь, наша новая жизнь и была настоящим для нас даром.