Какая все-таки чудная жизнь. Ранее искала спасение в Кирилле, ныне кто бы предоставил спасение от него…

2004 год

Удручающий писк где-то на грани сознания усиливался с новой секундой. Боль, пронзающая каждую клеточку, каждую косточку тела, становилась ощутимее и реальнее. Воспоминания о пережитом тоже возвращались не сразу. Точнее, сначала, вообще, не возвращались.

Дышать было тяжело. Почто нетерпимо. Поняла это, когда монотонные звуки со стороны стали настолько громкими, что способны взорвать мозг. Шум почти невыносим. Голова была не просто чугунной. Казалось, с каждым потусторонним звуком извне со всей дури лупили по черепной коробке.

Если ад существует, теперь девушка знала, что он несет за собой. Едва слышный вздох, а ребра будто тисками внутри сжимали каждый орган.

Попытка приоткрыть веки далась с огромным трудом, словно пролетела с грандиозной высоты, падая. Но когда очи все-таки распахнулись, несколько мгновений пыталась сфокусировать взгляд на чем-то, заставить сознание включиться и вспомнить. Хотя бы кто она, где находится и почему?..

— Ой-ой… — Нечто похожее на стон донеслось где-то рядом.

Не сразу сообразила, что звук издала сама. Хотела пошевелить пальцами, а по телу будто проехался огромный асфальто-укладчик.

Со свистом втянула воздух. Выяснилось, выдыхать немного проще, чем вдыхать. Еще бы, вдохнуть, значит — побороться за жизнь. А испускать последние вздохи для слабаков типа неё. Не знала наверняка, но почему-то была уверена, что слабачка.

Прошло некоторое время, прежде чем очнувшись, начала немного соображать и рассматривать входящее в поле зрения. Светлые, едва синеватые стены, белый потолок, какой-то столик напротив с множеством разнообразных баночек.

Осознание, что находится в больничной палате пришло с тем, когда входная дверь справа, которую и заметить не успела, отворилась и в комнату вошел неизвестный седовласый мужчина лет пятидесяти, в белом халате и шапочке. Следом второй, моложе на пару десятков. Тоже в халате, но накинутом на плечи как-то наспех, небрежно. Мужчина, при одном виде которого кровь быстрее побежала в венах, но и дышать стало в разы труднее.

— О, наша пациентка пришла в себя! — Не без удовлетворения отметил на ходу врач, бросившись к койке, где лежала девушка. Оглянувшись на второго: — Я говорил Вам, Кирилл Сергеевич, что верну её с того света.

— Оставьте нас наедине! — Скомандовал второй.

Хриплый, твёрдый голос и хмурый взгляд, пронзающий насквозь, что-то всколыхнули в душе. Этот Кирилл смотрел на неё так, что не по себе становилось. Вместе с тем было что-то… знакомое, близкое, родное даже.

— Кирилл Сергеевич, то что девушка пришла в себя, ничего не значит. — Огрызнулся доктор, надевая стетоскоп. — Необходимо убедиться, что она в порядке.

Привычными движениями приложил слуховой аппарат к груди, несколько секунд вслушиваясь в далеко не равномерное дыхание. Проверил пульс. После достал из нагрудного карманчика ручку-фонарик, по очереди посмотрев глаза.

Равносильно, как для доктора его действия были привычны, так воспринимались девушкой с безразличием. Позволяя делать с собой необходимые манипуляции, не без любопытства рассматривала стоящего чуть поодаль мужчину. Сложив руки на груди, тот смиренно ожидал окончания осмотра, не сводя с неё глаз.

— Вы меня слышите? — Учтиво поинтересовался врач, обращая на себя внимание.

Девушка неуверенно кивнула, чувствуя, насколько тяжело дается движение.

— Помните, кто Вы и что с Вами случилось? — Продолжал допрашивать.

Маргарита повела головой, на сей раз отрицая. Если бы помнила, всё было гораздо проще. Наверное, проще.

— Хорошо. — Тяжело вздохнул седовласый мужчина. — Вы можете что-то сказать?

Втянув со свистом воздух, девушка приоткрыла рот, собираясь проронить какой-то звук, но нелепая попытка не увенчалась успехом и с уст сорвался свист.

— Хватит! — Четко, тоном, не терпящим возражений, прервал осмотр Кирилл. — Давайте, Петрович, на выход. — Указывая доктору на дверь. — Мне нужно с ней поговорить.

— Я не уверен, что она способна говорить… — Попытался возразить.

— Если Ваша помощь понадобится, непременно позову! — Огрызнулся мужчина.

— Пожалуйста, не утомляйте сильно. У неё и так с десяток переломов, да и сотрясение… — Подчинившись, врач направился к выходу, продолжая тихо возмущаться. — И пока непонятно её психологическое состояние. Две попытки суицида подряд. Мы просто обязаны принять какие-то меры. Боюсь, лечения в специализированной клинике не избежать.

Петрович говорил что-то, но девушка уже не слушала, пытаясь внять, почему о ней говорят, как о душевнобольной. Неужели вправду намеривалась покончить с собой?

— Довольно! — Прикрикнул Кирилл. — Как-то справлюсь. Я найму лучших психотерапевтов. Если понадобится, отправлю за границу. Но ни о каких психушках речи идти не может.

— Хорошо. — Развел руками врач, оглянувшись на пациентку. — Хозяин-барин.

— Марго, королева моя! — Тот час, когда дверь закрылась, с облегчением выдохнул Кирилл, бросаясь к постели девушки.

На миг она опешила от его реакции. Не сразу поняла, что к ней обращается. Что королевой почему-то назвали её. Назвал этот, с виду властный и уверенный в себе мужчина, но который рядом с ней разом почему-то превратился в испуганного и переживающего мальчишку. Переживающего за неё.

— Хорошо, что ты жива. — Хватая за руку, затараторил. — Думал, с ума сойду, прежде чем тебя нашли. Какая ты дурочка. Тоже мне, удумала из машины прыгать.

Тут девушку будто током шибануло. Крепко так шибануло, на все 220 вольт. Вздрогнула, что аж на кровати подпрыгнула. Отчего каждая клеточка заныла, пронзая насквозь острой болью. В памяти друг за другом закружились картинки прошлого. Злополучный завод; погоня; бордель; первая ночь с отъявленным мерзавцем Гришкой Латуниным; десятки неизвестных лиц, вереницей проходивших через неё; сам Кирилл Рощин, наконец… И та злополучная ночь, когда избавила мир от подонка.

Выдернув ладошку из захвата, скривилась.

— Больно, да? — Расценил по-своему реакцию Кирилл. — Прости меня, моя девочка. Я так рад, что увидел тебя.

— Я ведь убила его, да? — Одними губами, еле слышно прошептала.

Не узнала собственный голос. Не была уверена, что и Рощин услышал. Но по тому, как замер и выжидающе уставился на неё, поняла, что услышал.

— Ты не сделала ничего, за что стоит себя корить. — Спокойно, почти безразлично подметил Кирилл. — Одной швалью в мире стало меньше. Из-за этого не режут вены и не бросаются под машины.

Маргарита поймала краем глаза на запястьях широкие бинты. Она резала вены и до смерти не хватило совсем чуть-чуть. Бросалась из машины, и каков результат? Лежит здесь, в больнице, как побитая драная кошка, но жива. Что это? Удача или рок судьбы?..

— Зачем вы меня спасли? — Чуя, как пересыхают губы от недостатка влаги, пробормотала Одинцова. — Почему Сизый меня до сих пор не убил? Почему меня не посадили?

— Маргошечка, не говори глупостей. — Усаживаясь рядом, на край кровати, ухмыльнулся Рощин. — Я никому не позволю тебя обидеть.

— Тогда где ты был, когда был так нужен? — Попытка приподняться, чтобы сесть, вызвала новый приступ боли.

— Прости, пожалуйста. — Погладив по волосам, норовя уложить Риту обратно. — Дурак я. Но больше не оставлю тебя. Вытащу тебя отсюда.

— Не надо! — Громко, что сама не ожидала. Превозмогая боль, закивала головой, как китайский болванчик. — Не надо меня ниоткуда вытаскивать. Просто позволь умереть. — Углядев на тумбе рядом какие-то таблетки, потянулась к ним. — Подай, пожалуйста.

— Марго, остепенись! — Придерживая руки девушки, прикрикнул Рощин.

— Дай таблетки, я выпью и всем будет лучше.

— Ничего я тебе не дам, успокойся! — Пытаясь приобнять. — Ты выздоровеешь и всё вернется на круги своя.

— Нет! — Упираясь в мужскую грудь руками (откуда силы взялись?). — Я не вернусь в Инанну!