— Не смеши! — Делая шаг в направлении Ритки, фыркнул Гришка. — Ему бизнес дороже дрянной девчонки.

— Я тоже его бизнес. — Пробубнила отступая.

Прикинула, успеет ли добежать до входной двери быстрее, чем Гришка настигнет? Не факт. Дверь справа ближе метра на два. Но прятаться в квартире врага не лучшая идея.

— Такого бизнеса на окружной по десятку на квадратный метр.

Снова поганый смешок. Рука потянулась к ремню брюк.

— А как на счет… — Глаза машинально поймали хрустальную вазу, стоящую на столике у стены. Большую такую с виду вазу, тяжелую. Совсем рядом. Пару шагов назад, да рукой дотянуться. — Рощина?

— Чего? — Латунин ринулся на Ритку тот час, когда она кинулась к вазе.

Поймала, неловко сжимая в руках. Успела. Обернулась к мужчине, угрожающе выставив руки со своеобразным оружием вперед.

— Не подходи! — Вскрикнула.

— Не то что? — Гришка продолжал наступать. — Убьешь? Пиф-паф? Это я убью и тебя и твоего драгоценного Рощина!

Громко рассмеявшись, Латунин закинул голову назад. Длилось это доли секунд, после чего набросился на Маргариту, заламывая руки и отбирая вазу. Девушка не намеревалась сдаваться, крепче сжимая пальчики и сопротивляясь. Сама не сообразила, когда неравная борьба дошла до критической точки и времени на раздумья больше не осталось. Без того слишком медлила.

Изворачиваясь от липких лап, как юла, Одинцова в какой-то миг подняла руку с импровизированным орудием со всей дури ударила Гришку по виску. Не ожидала такого эффекта, но тот как-то разом приутих, опустил руки, замер на секунды и, пошатываясь, отступил.

Девушка наблюдала за всем как со стороны, как киноленту прокручивала перед глазами. Запутавшись в собственных ногах, Латунин полетел вниз. До того, как приземлиться, зацепившись, ударился затылком об угол столика.

Еще миг и огромное тело лежит распластанным на белоснежном мраморном полу прихожей. Лицо искажено яростной гримасой, глаза раскрыты, а вокруг головы растекается огромная лужа кроваво-красной жидкости, делаясь больше и больше.

Где-то со стороны раздался громкий девичий визг, следом за которым прозвучал звон разбившегося хрусталя. Ваза, выскользнувшая из дрожащих рук. После дошло, что и кричала-то сама.

Чего кричала? Ведь хотела этого. Избавить себя и мир от дьявольского отродья. В том, что избавила, почему-то сразу сомнений не осталось. Уж больно безжизненный взгляд смотрел куда-то в потолок. Радоваться бы, да отчего стало не по себе.

Месть воплощена в жизнь, но почему не легче?

Медленно опустилась на пол, подползла к Гришке. Протянула трясущуюся руку к шее, пытаясь нащупать пульс. Про себя усмехнулась, не обнаружив ни малейшего проявления жизни. Глупо искать то, чего нет. Убила. Ритка его убила. Латунина. Изверга. Животное. Но при всем этом человека… Она убила человека. Впервые в жизни!

— Мамочки… я еще и убийца… — Хватаясь за голову, пробормотала девушка.

Господи куда скатилась? Сначала бордель, десятки мужиков, вереницей проходящих через неё… Шесть лет, день за днем. Адских, грязных, нечеловеческих. Шесть лет стажа работы проституткой! Дальше что? Еще столько же лет за решеткой?

Не контролируя себя, Маргарита разрыдалась. Задыхаясь от слез.

Не этого хотела. Не о том мечтала в юности… Проститутка. Грязная и недостойная. Это её клеймо, которое не вывести ничем. Карма, которую нести до гробовой доски. Но черт подери, карма, с которой почти смирилась… Что дальше? Уличная девка, у которой нет ни будущего, ни настоящего. Разве что прошлое, с которым больше ничего не связывает. Из которого ничего и никого не осталось.

Как жить дальше? И есть ли смысл? Если раньше, будучи в борделе, оставалась хрупкая, но надежда на свободу, то теперь… Не тюрьма, так что-то еще. После того, что сделала с Латуниным — она тоже не жилец. Заявится какой-то охранник Гришки, Сергей или еще кто-то, отправят к Сизому и одному Богу известно, что тот может сделать за её выходку. Есть ли смысл оттягивать казнь?..

Затуманенными от слез глазами Маргарита осмотрелась. Рядом лежала разбитая ваза, маня своими острыми уголками. То, что нужно.

— Боже, прости меня за мои грехи… — втянув глубоко воздух, взмолилась девушка, пуская глаза к небесам.

Зажмурившись, провела осколком по запястью, вдавливая стекло в тонкую кожу. С первого раза получилось так себе. Едва кровь показалась. Стиснув зубы, второй раз надавила сильнее, чуя, как хрусталь тягуче-медленно погружается в подкожную ткань, как рвет вены. Больно. До чертиков больно. Но терпела, уверенная, что вскоре станет легче. Не сразу, конечно, а когда темнота раз и навсегда захватит в плен.

Поняла, что справилась, когда кровь бесконечным потоком потекла по руке. Уже увереннее проделала подобное со вторым запястьем. Разжала пальчики, выпуская окровавленную стекляшку на мрамор.

Было не страшно. Больше не страшно. Опираясь спиной о стену, Ритка невидяще уставилась на тело Гришки. Ни о чем больше не думала. Ждала. Просто ждала, когда глупая жизнь уйдет из её тела вместе с кровью, сочащейся из ран.

Кто знает, сколько времени так просидела. Целую вечность, или каких-то пару минут. Но единственное, о чем подумалось, так это почему до сих пор перед глазами не пронеслась её жизнь? Говорят, это верный признак смерти. Не сказать, что горела желанием вспоминать последние годы, но окунуться в детство и юность, «увидеть» Антонину Романовну и Иван Степаныча была не прочь. Можно мать с отцом, по крайней мере, когда у них всё еще было хорошо. Даже времена встреч с Пашкой. И Олега… его обязательно хотелось вспомнить…

Но ничего, ничегошеньки не было. Ни одной картинки прошлого. Голова как чумная. Словно выпила пару стаканов водки. Не рюмок, а именно стаканов. Старых, советских, граненных. И ломота в теле, точно паровозом проехался кто. А за ней… пустота.

Не услышала и когда отворилась входная дверь, и в квартиру кто-то залетел.

— Мать его!.. — Донеслось шокированное ругательство. — Хреновый выезд выдался!

Одинцова узнала, что вошедшим оказался Сергей, когда тот присел рядом, с ужасом разглядывая развернувшуюся картину.

— Ритка, дура! — Встряхивая едва живую девушку за плечи, взревел охранник. — Что ты натворила?!

— Отстань, а! Дай умереть спокойно… — Пытаясь отмахнуться, прошептала девушка.

Тело отказывалось слушать, голос срывался, а глаза закрывались. Почему-то безумно хотелось спать. Возможно, именно такая и есть подкрадывающаяся долгожданная смерть?..

Где-то как в параллельной реальности раздался треск рвущейся ткани, и вокруг немеющих и холодеющих рук что-то обмоталось, завязавшись на тугие узлы.

— Ритка, не спать! — Легкие хлопки по лицу вынудили девушку слегка приоткрыть веки.

Из-за полуопущенных ресниц наблюдала, как охранник подхватил на руки и быстро вылетел с квартиры. Холодный воздух отрезвил, но темнота подъезда насторожила, заставляя поежиться. Оказавшись на улице, под хлесткими каплями дождя, в свете уличных фонарей в разуме Маргариты что-то помутилось.

— Олег… — рассматривая несущего её мужчину, попыталась приподнять к его лицу руки. Тщетно. Те точно окаменели. — Ты пришел за мной, да?

Лицо озарило подобие улыбки. Стало так тепло и хорошо. Забылось всё лишнее, ненужное. Жаль, ненадолго…

— Угу, если вовремя не доставим в больницу, увидишь не только Олега, но и Петра Первого и Пушкина и даже Александра Македонского! — Язвительно прикрикнул Олег.

Или не Олег?..

Встрепенулась. Нет, показалось. Не Олег… охранник несчастной Инанны.

Сергей уселся с ней на заднее сиденье автомобиля. Водитель что-то расспрашивал, возмущался, но сорвался с места, унося прочь от злополучной квартиры.

Выехали куда-то на автостраду, где и ночью не прекращалось движение. Ритка невидяще ловила мелькающие огоньки. Чувствовала себя дурочкой, а поделать ничего не могла. Как пьяная. До тех пор, пока в башке что-то не щелкнуло — за неё опять принимают решение. На сей раз обыкновенный охранник, прихвостень более высокопоставленного кукловода. Разве это жизнь? Так, существование. Была, не была. Снаряд в одну воронку два раза не попадает. Раз спасли — второй не осилят.