– Остров не хочет нас туда пускать. Когда он приглашает, он путь смягчает. Дорогу он удлинил, холм увеличил. Не пускает, стало быть.

Гулкий вздох стал им ответом. Земля качнулась. Алена взмахнула руками, восстанавливая равновесие.

– Или не может пустить, – расшифровал Макс.

Земля перестала дрожать, а вместе с этим неуловимо и изменился рельеф. Не то чтобы холм просел или тропа перестала быть крутой, но сыпаться из-под ног земля перестала. То тут, то там образовались небольшие ямки, которые позволяли ровно поставить ногу.

Движение ускорилось. Ощущение бега на месте пропало. Ямки дали ощущение опоры: шаткой и ненадежной, но лучше, чем ничего.

– Маяк, как маяк, – произнесла Алена, едва ступила на ровную землю.

Это здание, в отличие от того, на фотографии, выглядело гораздо новее. Кирпичи скрывал плотный слой штукатурки и краски. Само здание казалось приземистее и шире, да и фонарь другой.

– Вот почему нас не пускали, – весело хмыкнул Макс. Природный оптимизм быстро взял верх над разочарованием. – Это современный электронный маяк. Скорее всего, построенный на месте прежнего, разрушенного. А нам нужен именно тот, а не этот.

– Но снимала-то я изначально этот, – Алена толкнула дверь. Потом подергала. – Заперто. Ломаем?

– Подождем, может период сменится.

Сидеть на траве они устали довольно быстро. Такой отдых словно добавлял усталость и навевал пугающую сонливость. В третий раз ткнув друг друга, чтобы не заснуть, пленники острова поднялись. Маяк и не думал меняться, а вокруг него не нашлось ничего интересного. Лысая поляна производила удручающее впечатление. Плотно закрытая дверь не реагировала на пинки.

– Без лома тут делать нечего, – подвел итог Макс.

Назад они спускались еще медленнее, чем поднимались. Ямки исчезли. Трава тоже. Осталась голая сухая земля.

– Чего он хочет? Не пойму. То не впускает, то не выпускает, – пропыхтела Алена.

В ответ Макс, идущий впереди, остановился и обернулся. Они прошли уже половину пути, но даже отсюда отчетливо виднелись поросшие мхом кирпичные стены.

– Стой тут, – буркнул он и устремился обратно.

Алена встала поустойчивей и приготовилась к очередной подлянке. С самого утра остров вел себя странно. Так странно, что даже Макс заметил это. Здесь всегда был риск проснуться не в той комнате, что уснул, но в течение дня такой чехарды со сменой эпох давно не было.

В одиночку Макс поднимался гораздо быстрее. То ли равновесие удерживал лучше, то ли просто торопился успеть, пока остров не передумал. Он уже ступил на плато у маяка, когда тот начал неуловимо меняться. Здание расширилось, сменило окраску и словно просело. Казалось, в нем не хватает одного-двух этажей. Даже дверь изменила положение. Алена видела лишь ее верхушку, но в старом здании с этого положения было видно всю дверь.

– Да твою ж… – Макс спустился бегом, быстро обогнул замершую Алену. – Закопали они его, что ли? Дверь старого маяка парит так высоко над землей, что без стремянки не обойтись. Слишком высоко. Ну, и не пускает, по-прежнему. Стоит подойти, исчезает.

– Смотри, – Алена кивнула в сторону снова «постаревшего» маяка. В окне, расположенном точно под фонарем, мелькнул силуэт. Мужской или женский – не поймешь.

– Отсвет, – Макс прищурился, хотя и так прекрасно видел смазанную тень. – Нет никого на этом острове. Я целую неделю искал.

Алена пожала плечами, прикусила губу, крутанулась на месте. Деревья, дома, облака – что породило такой эффект?

– Интересно, а если застать момент изменения, будучи внутри, что выйдет? – ее даже передернуло от такой картины.

– Ничего не будет. Дом только и делает, что меняется. И… ничего…

– Дом никогда не меняет очертания стен. Он всегда стоит точно на одном и том же месте. И даже количество этажей совпадает. Хотя сверзиться со второго этажа можно и сейчас. Достаточно встать там, где в настоящем доме нет пола. А тут целый этаж отсутствует. И холм очертания меняет. Словно его досыпали.

– Но сами-то этажи на месте. Они, скорее всего, превратились в подвальные помещения, но никуда не делись, – Макс, наконец, ступил на ровную землю и развернулся, протягивая руку Алене. – Другое дело, в новом маяке подземные этажи могут быть так плотно законопачены, что торжественная могилка и почетный памятник нам обеспечены.

Алена поморщилась, прогоняя неприглядную картину. Возможности острова до конца не изучены, а по части пакостей он и без подсказок специалист.

– Прорываться туда нам все равно придется. Если, конечно, не хотим застрять тут навечно. А я не хочу, – вздохнула она.

– А я бы вернулся сюда. Добровольно. Но не навечно, и не на постоянной основе, – уточнил Макс. – Но хватит о грустном. Так недолго и в море добровольно сигануть. Лучше вспомни, не попадалась ли тебе на глаза лестница. Хоть какая-нибудь?

Остров снова играл. В этом Алена убедилась достаточно быстро. Он манил, отгонял и откровенно насмехался.

– Знаешь? Я поняла, кем остров был раньше…

Она только вернулась после очередной попытки прорваться к маяку. Лицо раскраснелось от быстрой ходьбы, футболку дополнили влажные пятна. Жара на улице стояла такая, что очертания предметов плыли. В таких условиях и одна попытка – много. Пять – убийственно.

Но что поделать, если маяк скакал из одного времени в другое, как солнечный зайчик по стене. Он картинно менял форму, в окне появлялась плачущая девушка, Алена устремлялась вперед, остров дожидался ее приближения к маяку и менялся обратно.

Макс вопросительно посмотрел на Алену. Сам он словно бы смирился с заточением в «райском местечке». Не то чтобы не пытался вырваться, скорее прекратил попытки вырваться сию минуту. На происходящее взирал с философской снисходительностью, а бесконечный бег и суета неугомонной журналистки его откровенно забавляли.

– Стариком он был. Древним. Противным. Дребезжащим, – закончила Алена, так и не дождавшись реакции. – А не выпускает нас он в воспитательных целях. Дескать, потом благодарны будем за науку.

– Уж лучше пусть держит, – хмыкнул Макс. – Вертолеты он уже выпустил. Теперь неизвестно, где их искать…

– Мог бы объяснить, что хочет. Мы и нашли бы быстрее. А то тычемся, как кутята.

– А он и объясняет. Доступными ему способами, только мы не понимаем.

Остров Макс защищал не впервые. Логика в этом была. После претензий обиженный остров с легкостью сменял райскую жизнь на бег с препятствиями. И все же защищать обидчивого хитреца Алене не хотелось. Она поджала губы, мотнула головой, но промолчала. Встала, схватила камеру и направилась к двери. Макс только и успел выглянуть в окно и крикнуть:

– Далеко собралась?

– Ловить сакральный смысл бесконечной смены маяка. Вдруг показывает остров быстрее, чем говорит. И я просто не успеваю увидеть то, что он демонстрирует.

В этот раз Алена не стал штурмовать склон. Она удобно расположилась в отдалении на пригорке, с которого просматривался и холм, и весь маяк заодно. Деревья давали приятную тень. Корзинка со снедью скрашивала ожидания.

Морс, бутерброды, фрукты – журналистка, полдня пробегавшая туда-сюда, устала, проголодалась, но сдаваться не собиралась. Ленивое ожидание невесть чего, которым занимался Макс, ее откровенно раздражало. А понять, как такой человек достиг подобных высот в бизнесе, и вовсе не получалось. Он же только и делает: спит да ест.

В этот раз маяк начал смену сверху. Раздолбанные кирпичи возникали так медленно, словно старели прямо тут же. Трухлявая рама щепами осыпалась вниз. Девушка в окне в этот раз не рыдала и не звала на помощь, скорее смотрела обреченно и умиротворенно. Казалось, она приняла нелегкое решение и теперь прощалась с жизнью. Не хватало только веревки на шее.

Алена достала зеркалку и перевела в режим серийной съемки. Подходить не стала. Вместо этого замерла статуэткой, боясь нарушить редкий показ. Девушка в окне махнула и приветливо улыбнулась. Алена непроизвольно повторила жест. Лицо незнакомки скривилось от ужаса. Она закричала, но до журналистки не долетело ни звука. Только открытый рот и побелевшее лицо подсказали: та в ужасе.