И вообще… там мой напарник истекал кровью — не могла же я его бросить в таком состоянии. А мой порыв профессору уж как-нибудь объясню.

Под ребрами вдруг болезненно заныло от страшной догадки. А что если Лазансон все же и есть тот злодей, которого мы искали? Ведь мы его в чем-то подозревали, пусть и доказательств не было. И сейчас он наедине с моим демоном?

Если б можно было полететь, я бы уже полетела. Но, к сожалению, приходилось просто бежать — сбиваясь с дыхания и кусая губы. Представлять, что могло случится, пока я провожала студентов, было страшно, и я старательно гнала от себя навязчивые образы — они только мешали.

В медкорпусе я заметалась по длинному коридору, заглядывая в кабинеты, один за другим. Хорошо, что их было всего пять — нужный нашла быстро. И облегченно выдохнула. Не потому, что де Ла Маст чудесным образом исцелился… нет, он по-прежнему белее белого лежал на кушетке. Выдохнула я потому что помимо Лазансона в палате был еще и пожилой лекарь. Они с озабоченными лицами обсуждали что-то вполголоса, стоя у окна. Так увлеченно, что на открывшуюся дверь внимания не обратили.

Воспользовавшись тем, что меня не заметили, я перевела взгляд на демона, с досадой закусила губу, поняв, что он не в сознании.

— Кхм! Кх!

Покашляв, я решительно шагнула в кабинет. Лазансон и лекарь одновременно обернулись.

— Что случилось, профессор? Как он?

— Плохо. А что случилось, не ваше дело. Узнаете, когда придет время. Вы почему не со студентами?

Все-таки какой противный субъект. Надменный и бесцеремонный. Де Ла Маст, пусть тоже и аристократ, и пижон, но все же гораздо приятней.

— Студенты в надежных руках, а я просто волновалась. Это же не запрещено?

Покосившись на лежащего, я отметила, что стрелу из его бока уже убрали, и даже успели перебинтовать рану — через простыню, которой он был накрыт, топорщился узел перевязи.

— Состояние тяжелое, — прокомментировал из-за спины профессора лекарь, видимо мне посочувствовав. — Но поправиться у такого молодого организма есть все шансы. Зелья у нас первоклассные, да и помощь оказали сразу — крови потерял не так много, как мог бы.

Лазансон смерил его недовольным взглядом. Повернулся ко мне и отчеканил:

— Показывайте, где вы там студентов оставили? Быстро!

По дороге в корпус на полигоне я заметила новую группу — видимо, пришла очередь второкурсников экзаменоваться. Яркие пташки — портахс — вновь сидели по клеткам, но сейчас вели себя куда агрессивней — неистово бились о решетку и пронзительно кричали.

— Почуяли кровь, — пояснил Лазансон, обернувшись и заметив, куда я смотрю. — Да и действие усыпляющего зелья почти прошло. Вот и беснуются.

Я даже сморгнула от удивления. Чего это он? То надменно цедит слова сквозь зубы, то отвечает на вопросы, которые я даже вслух не произносила. Настроение скачет? Нервы шалят?

— Чья это была стрела? — снова осторожно попробовала я. — Они ведь подписаны, на каждой индивидуальный номер. И как так вообще вышло? Вы все видели?

В этот раз Лазансон на меня не зарычал — только наклонил голову и усмехнулся, как будто что-то понял:

— Вы что, влюбились в этого раненого? Что вы носитесь с ним? Не все ли вам равно, кто стрелял, Рози?

Честно говоря, придумать такое мне в голову не приходило. Но чем не объяснение?

Смущенно улыбнувшись, я еле заметно кивнула. Если он мне под этим предлогом все расскажет, пусть думает, что хочет. И Лазансон вроде бы действительно смягчился. Снова усмехнулся, предовольный, что так ловко раскусил ассистентку. Но заговорил все равно сухо, и в конце стало понятно, почему.

— Как вышло не знаю. Все выстрелили, попали единицы, а этот вдруг застонал и повалился. Я к нему. Смотрю — стрела. Тут и вы пришли.

Хм, коротко.

— А у лекаря? Чья оказалась стрела, когда извлекли? — я нетерпеливо повторила свой вопрос, и Лазансон глянул на меня недовольно.

— Его стрела. Седьмой номер, — профессор совсем не интеллигентно чертыхнулся и добавил. — То вы со своей памятью, то этот стрелок недоделанный… ерунда какая-то происходит, а я разгребай. Уже даже ректор на ковер вызвал.

Глава 14

Казалось, в абсолютной тишине ночи мое пыхтение невозможно было не услышать, но, когда я перевалилась через подоконник нужного окна в медкорпусе, де Ла Маст спал, мирно посапывая.

Почему вдруг я выбрала такой оригинальный способ повидаться с напарником? Причин было несколько. Первая — на следующий же день приближаться к раненому мне неожиданно запретил профессор, несмотря на то, что де Ла Маст пришел в себя. Мол, во-первых, он слаб, и я не должна постоянно топтаться у его дверей. Во-вторых, он мне не ровня. Вернее, я ему. Он — потомственный аристократ, демон. А я — эльфийка, к тому же обычная работяжка без рода без племени. Мол, надеяться не на что, поэтому мне следует выбросить из головы всю романтическую чушь, которую я себе придумала.

Такого поворота событий я, конечно, предугадать не могла, но чего было ждать от метавшего гром и молнии Лазансона, которого пропесочил в хвост и в гриву глубокоуважаемый ректор? Я его пожелания учла, но полезла в медкорпус через окно не поэтому.

Большую роль сыграло то, что днем поговорить с де Ла Мастом наедине у меня бы не получилось — лекарь все время терся к палате, несмотря на действительно частые визиты старшекурсников — за минуту тут же обрабатывал их небольшие ранки, полученные на тренировках, давал выпить отвар и снова возвращался к де Ла Масту. В общем, без шансов.

А мне нужно было поговорить с ним с глазу на глаз. Особенно остро эта надобность обозначилась после сеанса связи с Ядвигой. Накануне вечером, совершенно растерявшись оттого, что осталась одна, я впервые воспользовалась тэль-фоном. Чувствуя себя чуточку странно, поднесла камень к губам и произнесла слово-активатор, все как учили. Булыжник тут же ожил — дернулся и потеплел. Потом послышался голос. Тихий настолько, что для того чтобы разобрать хоть что-то приходилось вжимать тэль-фон в ухо до боли. Но, как оказалось, все было не зря — совет от Ядвиги я получила дельный.

— Эй, — тихонько позвала я демона, наклонившись над койкой. Опасливо оглянулась, осматривая палату. Хотя переживать было не о чем — принцы голубых кровей лежали в гордом и весьма комфортном одиночестве. — Анориан. Анориан!

Я аккуратно задела его за плечо. Рубаху демон не надел, накрывшись одной простыней, и прикосновение к теплой гладкой коже меня неожиданно смутило.

— Кхм… эй. Ээээй, — сместив пальцы чуть ниже на белоснежную ткань, я тихонько его потрясла.

Во сне де Ла Маст вздрогнул, сжал губы, что-то пробормотал так тихо, что я не поняла. Луна выглянула из-за облака, и тусклый молочный луч подсветил его лицо — все еще бледное, с проступившими на лбу капельками пота.

Я осторожно переместила ладонь. Коснулась щеки, промокнула пот краем простыни и аккуратно погладила высокий лоб, вихрастые пряди, хотя это уже явно было лишним. Перед глазами вдруг на краткий миг появилась другая картина: лицо де Ла Маста прямо передо мной. Так близко, что наши носы толкают друг друга. Демон улыбается. Смеюсь и я. Искренне, по-настоящему.

— Эви?! — реальность прошептала мое имя, и я ошарашенно воззрилась на раненого, который, наконец, проснулся. — Вы… вы как здесь?

— Как? — обескураженно пробормотала я, все еще силясь осмыслить то, что только что «увидела». — Аааа… я через окно.

Тряхнула головой и, наконец, вспомнила, что собиралась делать.

— Я по делу — принесла вам кое-что, — суетливо похлопала себя по карманам просторного пиджака и вынула из правого небольшой пузырек. — Ядвига сказала, что лекарские зелья поднимут вас за неделю, а ваше собственное — за пару дней.

— Это верно, — демон чуть приподнялся, и я поправила подушку, чтобы ему было удобно. — Спасибо, что так рискуете… хм… ради общего дела.