— Он винил тебя?

— Никогда. И тогда, и после ранения он был моей силой. — Лидону удалось криво улыбнуться. — Никогда не стоит недооценивать храбрость породы имдико, драмок. Они могут быть более жесткими, более выносливыми, чем любой нобэк. Чувствуешь себя немного лучше?

— Из-за того, чему я должен позволить случиться? Нет. Я все понимаю, но все равно ненавижу эту ситуацию. — Голос Траниса упал до шепота. — У меня внутри все болит. Это заставляет меня чувствовать себя… ничтожным. Как будто я мог найти какой-то выход из этого тупика.

— Это потому что ты драмок. Не просто драмок, а самый лучший представитель вашей породы. Такие многого ждут от самих себя, и когда не могут достичь, это убивает что-то внутри них.

Лидон снова притянул его к себе, целуя и лаская. На этот раз он предлагал не просто утешение. В его прикосновении чувствовались жар и страсть, и Транис позволил очищающему потоку похоти смыть страх и самобичевание. Когда Лидон толкнул его вниз, к приплюснутым подушкам сидений, которые теперь составляли их кровати, Транис не сопротивлялся. Он откинулся на спину, позволив Лидону оказаться сверху.

Нобэк всем телом потерся о Траниса, отчего тот возбудился. Ощущение набухших членов Лидона, трущихся о его член, заставило Траниса ахнуть. На этот раз он не боролся за контроль, даже когда Лидон положил руки ему на плечи, прижимая верхнюю часть его тела. Транис просто отпустил себя, погрузившись в ощущение чужой власти.

— Вот так, — прошептал Лидон. — Позволь мне обо всем позаботиться. Позволь мне показать, что я могу быть сильным за тебя, когда тебе это нужно.

Транис закрыл глаза, позволяя чувствам овладеть собой. Ощущение того, что Лидон распахивает его форменный комбинезон, вытаскивает члены, заключая первичный в плотное тепло своего тела, было странно успокаивающим. Некоторое время вокруг не было ничего, кроме поднимающегося и опускающегося нобэка. Твердая тяжесть его тела освободила Траниса только для того, чтобы снова поглотить в уютной, бархатистой хватке. Расплавленное блаженство скопилось в основании главного члена драмока. Оно поднималось, словно в замедленной съемке, наполняя его член горячим потоком, пока не выплеснулось на Лидона. Транис вскрикнул и выгнулся под любовником, его тело пульсировало.

Когда Транис снова затих, Лидон оторвался от него и вытащил член драмока. Нобэк перекатил любовника на бок и лег сзади, вдавливая член в задницу Траниса. Первый помощник открылся, без колебаний приняв вторжение. Лидон не причинил ему боли, но даже это было не так важно в данный момент. Значение имело только ощущение рук Лидона, сжимающих его в объятьях. Чувство, что он действительно может доверить своему спутнику взвалить на себя часть бремени, которое вдруг стало ему так ненавистно.

Это было больше, чем просто занятие любовью. Это походило на какое-то странное, грустное и чудесное возвращение домой. Транис толкнулся к Лидону, предлагая ему все в обмен на безопасность, которую давал нобэк. Когда Лидон застонал от облегчения, а его член запульсировал жидким теплом глубоко внутри, Транис почувствовал себя целым.

Несколько минут спустя Лидон прошептал на ухо Транису: — Спасибо, что доверил мне позаботиться о тебе. Я знаю, было нелегко дать мне эту власть.

Транис посмотрел на него через плечо, погружаясь в теплый взгляд. Он действительно доверял Лидону. Каждым биением сердца он знал, что может полностью довериться нобэку. Это вернуло ему силы. Этот воин прикроет его спину, несмотря ни на что.

— Спасибо, что позволил мне ненадолго потерять контроль. До сих пор я даже не подозревал, насколько тяжким может быть это бремя. — Он сузил глаза в притворной свирепости. — Просто не привыкай доминировать надо мной. На самом деле, не жди, что это когда-нибудь повторится.

— Это больше похоже на драмока, которого я знаю. Но теперь, когда я попробовал, тебе придется бороться со мной еще активнее за привилегию моей капитуляции, — усмехнулся Лидон.

— Звучит весело.

Приятно было сознавать, что он может признаться Лидону в своей боли и неуверенности и не бояться, что тот станет хуже о нем думать. Вместо того, чтобы заставить его чувствовать себя слабым, это сделало его более уверенным в собственной силе.

* * * * *

Следующие несколько дней тянулись слишком медленно. Транис и Лидон вернулись в колонию только один раз. Они провели целую ночь, прячась от трагумовцев и исследуя колонию, как только могли. Трагумцы теперь поедали домашний скот. Они не смогли обнаружить никаких признаков того, что кто-то из колонистов еще жив.

К тому времени, как первые лучи восходящей планеты показались над горизонтом, Транис уже успел составить план местности. Он изучил аэродром и знал, сколько шаттлов Трагума пользуются калкорианской навигацией. Вместе с Лидоном они исследовали командный центр, насколько это было возможно, через вентиляционное отверстие в здании. Обратили внимание на те немногочисленные оборонительные сооружения, которые установили чересчур самоуверенные трагумцы. Их враг, очевидно, решил, что орбитальный флот — единственная серьезная защита, в которой нуждается колония.

Вернувшись на истребитель, они снова и снова обсуждали свои планы, оттачивая стратегию атаки. И прогуливались в своих скафандрах по ядовитому, бесплодному ландшафту, когда природная агрессивность, свойственная нобэкам, заставляла Лидона сходить с ума, а медитация больше не успокаивала. Они часто занимались любовью, пока не засыпали.

Транис полагал, что запертые в тесноте истребителя, они начнут спорить и будут медленно действовать друг другу на нервы. Вместо этого он понял, как высоко ценит компанию Лидона. Между ними не было произнесено ни одного дурного слова. Транис также обнаружил, что в тесноте или нет, но он хотел бы, чтобы Дегорск был с ними. Он скучал по имдико, и по тому, как часто его имя всплывало в их разговорах, понял, что Лидон хотел бы того же.

Если у Траниса и были какие-то сомнения относительно его совместимости с этими двумя до начала миссии, то теперь они исчезли. Он был влюблен в Лидона и в Дегорска. Если они выживут в предстоящей битве, он без колебаний пригласит их в клан. Он только надеялся, что намеки Лидона на то, что эта парочка не будет возражать против столь молодого драмока, окажутся правдой.

Наконец наступила ночь, Транис и Лидон приступили к осуществлению своих планов. В самое тихое время для трагумских патрулей двое мужчин снова добрались до выхода из земного здания. На этот раз Лидон первым направился в командный отсек.

И несколько секунд всматривался в вентиляционное отверстие, прежде чем повернуться к Транису. Поднял два пальца, потом сделал серию жестов: сначала кулак, потом мизинец, указывающий вверх. Наконец он широко раскинул руки и шагнул вперед.

Транис кивнул. Сообщение получено: в дальнем конце рубки управления стояли два трагумца, вооруженные бластерами и ножами. Транису предписывалось взять на себя того, что по левую сторону.

Драмок вытащил из сапога длинный нож и кивнул в знак готовности. Лидон схватился за крышку вентиляционного отверстия, напрягся и внезапно рванул вперед. Транис в одно мгновение прошел следом за ним.

Ворвавшись в помещение, он помчался к своей цели, которая только начала реагировать на нападение Лидона на его напарника. Нобэк использовал тяжелую вентиляционную крышку как щит, сбивая с ног трагумца справа, прежде чем вонзить нож ему в грудь. Транис бросился на свою жертву, пытаясь вонзить нож в мягкое место чуть ниже грудной кости.

Меткий удар оказался смертельным. Трагумец издал вопль, в котором было больше удивления, чем боли, потому что нападение произошло слишком быстро, чтобы он успел осознать происходящее. Влажное тепло струилось по руке и предплечью Траниса. Он еще глубже вонзил нож в сердце отвратительного существа. Он так стремился убить его прежде, чем оно убьет его самого, что едва замечал, как твердые, похожие на копыта лапы колотят его по плечам, оставляя синяки, которые останутся надолго. Тело противника тяжело ворочалось под ним, опрокинутое на спину первым же броском Траниса. Скрежещущий рев вырвался из клыкастой морды, а затем гейзер почти черной крови хлынул из дыры, проделанной Транисом в его груди. Мерзкая тварь обмякла и больше не шевелилась.