– Да, Федор Иванович, – ответил Александр как можно мягче, – вы же знаете. Из-за уважения к вам и себе, помня то, чему вы сами меня учили, я не могу принять «просто желания увидеться» притом, что «видимся» мы регулярно.

– Хорошо, – кивнул старик с неожиданной усмешкой, будто сказанное ранее было очередной проверкой. – Подышим воздухом? Полагаю, на улице необыкновенно свежо…

Они шли по коридорам жилого отсека к комнате Александра, чтобы захватить верхнюю одежду, потом направились к лифтам. Александр не питал иллюзий по поводу безопасности переговоров вне стен станции, даже если удалиться от нее на приличное расстояние: Липа действительно сопровождала любого пользователя LSS LPI всегда и везде. Но Федору Ивановичу, похоже, по случаю кардинальной перемены в жизни стало необходимо почувствовать твердую почву под ногами и поверить хотя бы иллюзию конфиденциальности.

– А ты так и не участвовал в соревнованиях после тех случаев?

– Нет.

Старик зашел в открывшиеся створки лифта.

– Ну, а девушки?

Вспомнив недавний визит Риты Ивановой, Александр усмехнулся и посмотрел в пол. Ученый внимательно наблюдал за ним. Когда Саша заговорил, голос оставался ровным, но ученый все равно слышал грусть и иронию.

– Хорошо, что вы вспомнили про соревнования. Я и забыл, что кто-то усмотрел во мне сверхчеловека и сделал это достаточной причиной для дисквалификации. В офисе меня наоборот считали недочеловеком. Если я встречу женщину, которая увидит во мне человека без каких-либо приставок…

Двери лифта раскрылись, и Александр не стал договаривать. Они вышли.

– Но тебе, ведь, нравилось бегать на лыжах, – продолжил старик.

– И сейчас нравится. Правда, ввиду новой работы возможностей будет меньше.

– Не хочешь вечером сыграть партию? У меня есть настоящие шахматы! – улыбнулся Федор Иванович.

– С удовольствием!

Они вышли на улицу и одновременно замерли, будто споткнувшись о мороз. Федор Иванович нерешительно вдохнул. От огромной двери за их спинами шла колея к выезду за территорию. В колее виднелись человеческие следы.

– Прежде чем принять решение о твоем продвижении, администрация советовалась со мной, – начал Федор Иванович. – Вполне прогнозируемые вопросы о твоем функционале, возможностях… все это есть в твоем файле, но им, похоже, хотелось получить информацию из первых рук.

– Если бы они читали мой файл, – предположил Александр, – то никогда бы не решились дать мне тех возможностей и ответственности, какую собираются.

– Поверь мне, они его читали, – снисходительно улыбнулся старик, и мужчина удивленно обернулся. – Никто, конечно, не помнит подробностей в деле пятилетней давности, – продолжал старик, как ни в чем не бывало, – многое стерлось. Память у людей нынче уже не та… слишком доступна информация и ее слишком много. Зачем помнить то, что можно в секунду запросить из сети?

Саша шел шаг в шаг с ученым, не обгоняя его на обледенелой поверхности колеи, принявшей зеркальную форму создавших ее протекторов. Его взгляд был обращен вперед, но куда бы он ни посмотрел, везде высился забор – паутина купола. Кроме физической защиты от несанкционированного проникновения, купол обезвреживал летающую электронную мелочь. Несмотря на то, что возведен он был еще до появления Александра, выходящие на улицу сотрудники станции все равно иногда натыкались на так называемых стрекоз – маленьких крылатых роботов, передающих все происходящее вокруг своим хозяевам.

Несколько минут мужчины шли молча. Сказанное уже давно растворились в морозном воздухе, но не отпускало. Смысл, вложенный старым ученым в пару простых предложений, придал Александру уверенности. Он понял, что не одинок и впервые в жизни осознал поддержку, дружеское плечо.

– Федор Иванович, ведь нас достаточно? – спросил Саша быстро, выдав внутреннее волнение.

– Почти полтора миллиона, – ответил старик спокойно. Остановившись, он повернулся к собеседнику. Если бы не его сутулость и возраст, они были бы одного роста.

– Полтора миллиона живых проектов, раскиданных по всему земному шару…

– … и связанных в одну сеть, заведует которой Липа.

– Липа, которая выбрала меня в проводники. Вы знаете о моей новой работе?

– О, да, Саша. Но не со мной… с ней тебе стоит поговорить об этом начистоту.

– Поговорить с интеллектуальной надстройкой жизнеобеспечивающей системы? Профессор, вы сами презираете людей, дающих имена своим поисковикам.

Федор Иванович прикрыл глаза и еле уловимо улыбнулся.

– Холодно сегодня, Сашенька, – пожаловался старик и развернулся в сторону входа в корпус корпорации.

– Конечно, – кивнул мужчина, – давайте вернемся.

Мужчины неторопливо брели в обратном направлении, когда Александр заметил невысокий гусеничный вагон немного позади закругляющейся стены станции.

– Что это за вагон?

– Ах, ты же не застал строительства! В этом году сдали тренировочный полигон. После очередной задержки с поставками материалов и оборудования Королев предложил Ашоту найти решение проблемы, и директор станции не сообразил ничего лучше, как наладить свою линию грузоперевозок.

– Я не слышал об этом.

– Не слышал о выделении из «Foodstuff Synthesizing» логистического направления в Live Project Logistic? Чем же ты там занимался, в головном офисе?

– Работал.

Они уже дошли до входа на станцию, и ученый предпочел закруглить тему.

По вечерам, за два часа до ужина Александр приходил в тренажерный зал. В третий день своего пребывания на станции, нагоняя третий километр на дорожке, он заметил смутно знакомое лицо. Светловолосый мужчина с аккуратной бородкой направился прямо к нему и, пока он пересекал огромный зал с тренажерами, Саша вспомнил кто это.

– Ба, кто это у нас?! – воскликнул подошедший мужчина, – Саша!

Остановив дорожку, Александр спустился и подал руку:

– Здравствуйте, Валера.

Валерий входил в проектную группу Федора Ивановича, когда шла работа над его проектом, но вскоре после его «рождения» улетел на только построенную тогда станцию в Рын-песках.

– Ты, конечно, не поверил, что я узнал тебя после стольких лет, – Валерий тряхнул светлой головой.

– Я надеялся, – дружелюбно засмеялся живой проект, – но теперь понимаю, что зря.

– Федор Иванович сказал, что ты здесь, но эти дни запарка. Рад тебя видеть… живым.

Саша усмехнулся и не подал виду, когда два ближайших к ним человека удивленно обернулись. Валерий, как ни в чем не бывало, продолжал:

– Я слышал, что твой проект окончательно заморозили, но что с тобой стало, не узнавал.

– Я работал в финансовом департаменте в головном офисе, – с готовностью просветил его Александр.

– Вот как… – усмехнулся Валерий как-то странно,– считаешь это достойным применением твоего потенциала? Не для того мы тебя… – в этот момент Саша склонил голову, словно в ожидании удара, – создавали.

Александру показалось, будто вокруг стало тише. Он отчетливо почувствовал взгляды немногочисленных посетителей. Саша считал, что относится к своему положению спокойно. То, каким негодованием откликнулись в нем слова Валерия, в те годы бывшего младшим лаборантом, практически мальчиком на побегушках у группы Федора Ивановича, стало для живого проекта неожиданностью.

– Как вы, люди, говорите: «Пути Господни неисповедимы»? – усмехнулся Александр ледяным тоном. – Похоже, это мой случай. До свидания, Валера.

– Еще увидимся! – кивнул бывший лаборант в спину уходящего мужчины.

В столовой, привычно приметив высокую сутулую фигуру своего создателя, Саша направился прямиком к нему.

– Добрый вечер, Саша. Валера нашел тебя?

– Нашел.

– Мы отправляемся в новую жизнь! – воскликнул ученый, намереваясь изобразить нетерпение и радость, но выдав трепет, почти испуг. Саша взглянул на него озадаченно, а потом рассмеялся, как бы предлагая этим смехом руку помощи. Ему никогда не приходилось задумываться над тем, от чего профессор отказался ради возможности творить. Он и предположить не мог, что жизнь там, на большой земле, знакома ученому чуть ли не меньше, чем ему самому.