Последние слова произношу на выдохе.

С надрывом и дребезжащим от непролитых слез голосом.

Не нарочно – так получилось, но именно это заставляет Заклинателя раздумать. Он внимательно изучает мое лицо. Готова поспорить, что в какой-то момент чувствую, как его взгляд просачивается мне в глаза, заглядывает в сердце. Читает меня, как открытую книгу.

— Ты слышала меня, женщина? – хмурясь, наконец спрашивает Кел’исс. - Я сказал, что большая часть людей, ушедших в Тень, не возвращаются.

— Значит, тебе больше не придется выслушивать мое нытье.

— Ты безумна.

— Возможно.

— Портал далеко отсюда, Дэми. У меня нет времени доставить тебя к нему. Но…

— Но…? – Я едва держусь, чтобы снова не вцепиться в его рукав. – Я готова пойти босой по снегу, если нужно. По огню, по чему прикажешь.

— Возможно, - Кел’исс поглаживает гладкий, без намека на щетину, подбородок. Возможно, существует еще один. Новый. Все мои расчеты указывают на него. Он здесь, на Севере.

— Тогда отвези меня туда! Заклинатель, что бы ты делал, если бы человек, которому ты хотел сказать так много… вдруг просто ушел? Ты бы правда сидел и ничего не делал? Не использовал бы даже один-единственный смертельный шанс?

Кел’исс молчит так долго, что я уже отчаиваюсь получить ответ.

Но в конце концов вздыхает:

— Отдай последние распоряжения, женщина. Скорее всего, ты больше не вернешься в Красный шип. Мы отправимся завтра на рассвете.

Я не знаю, как халларны умудряются ориентироваться, даже когда их драконы летят в темноте и плотных, как грязь облаках. Я не вижу вообще ничего, только то, что изредка под нами проплывают смутные очертания горных пиков. Но отсюда, с высоты птичьего полета, я их почти не узнаю.

Мы можем быть в любой части Севера – я так погрузилась в свои мысли, что давно потеряла хотя бы примерный маршрут.

Когда начинаем спускаться, вижу внизу отсвечивающую бликами гладь озера в виде головы медведя. А вот это место мне знакомо. Мы забрались далеко на запад, в земли теперь уже почти полностью уничтоженного клана Медведя. На берегу этого озера когда-то стояло несколько охотничьих деревень, хотя основное поселение располагалось восточнее, в лесах. Эти места халларны снесли одними из первых: прошлись здесь огнем и мечом, уничтожили все, что было способно оказывать сопротивление.

И сейчас здесь ни единой живой души: ни намек на хотя бы частично отстроенные дома, ни тонкой нитки дыма из очага. Кажется, даже вековые льды живее, чем эти выжженные места.

Но заклинатель, судя по всему, держит путь именно сюда.

Я пытаюсь выцепить взглядом что-то необычное, что-то напоминающее взглядом портал, о котором рассказывал Заклинатель. Он даже руками показывал – что-то вроде треугольника, хоть называл это «пирамидой».

Сначала вообще ничего не вижу, но вскоре замечаю движение алых точек. Очень похожих на те, которые тогда врезались огнем в нас с Тьёрдом. Только эти поднимаются из-за соседней гряды, разворачиваются и, оставляя за собой длинный черных хвост дыма, стремительно несутся прямо на нас.

Замечают их и халларны. Драконы вмиг теряют строй клином, распадаются на отдельные цели и начинают маневрировать, поднимаясь выше или, напротив, пикируя вниз. Теперь я уже готова к чему-то подобному, а почти не боюсь, хотя тошнота все равно кувыркается в горле после каждого виража. Хорошо, что в последние дни я почти ничего не ем.

Одного дракона огненный шар сбивает почти сразу – пламя охватывает стального зверя, и, кажется, я даже слышу его протяжный крик, когда монстр теряет управление и устремляется к земле. Я не знаю, почему не прыгают халларны – огонь на драконе такой сильный, что в его языках почти не видно людей. Или у них нет того спасительного заклятия, которое использовал Тьёрд? Что он тогда вообще делал?

Я ничего о нем не знаю.

Боги, а ведь он был моим мужем.

Спустя несколько мгновений, подбитый дракон врезается в каменный столб, и клубы черно дыма поднимаются над местом падения огромной каменной шапкой.

Еще одного дракона мы теряем, когда переваливаем за горную гряду – и к нам устремляется новая порция огненных сгустков. Теперь уже виден их источник – какие-то длинные трубки на колесах, возле которых суетятся люди. Такие трубки я видела лишь однажды, да и то издали. Халларны называют их вроде «пушки». Такие, но поменьше, они притащили с собой, когда штурмовали Красный шип.

Они разрушают все, до чего добираются эти красные шары.

Но даже у смертоносного оружия есть изъяны: ему нужно время, чтобы набраться силы для нового залпа.

И именно в этот промежуток, прямо сейчас, в дело вступают драконы.

Громадные не живые стальные чудища камнями падают к пушкам, раскрывают пасти и поливают их слепящим белым пламенем. Я зажмуриваюсь, но все равно успеваю заметить, как в потоках этого пламени буквально за мгновение перестают существовать люди.

Зрелище одновременно ужасное и завораживающее.

Драконы парят над пепелищем, выжидая, пока белое пламя уляжется (а горит оно совсем недолго), и начинают спускаться, выставив перед собой когтистые лапы.

— Не торопись, - Кел’исс придерживает меня за плечо. – Сначала бригада зачистки, потом мы.

Халларны спрыгивают с драконов, когда те еще даже не коснулись земли, и тут же разбегаются в разные стороны, первым дело проверяя противников возле пушек. Вернее то, что от них осталось. Живых среди них нет.

— Туда, к пещере, – отдает приказ заклинатель – и халларны устремляются к темному провалу в горе.

Мы идем следом.

К тому времени, когда добираемся до входа в пещеру, внутри уже все закончено.

Тут и там вижу неподвижные тела. Это точно не северяне, но и на халларнов они не похожи. Форма совсем другая: на черную кольчужную броню наброшены какие-то длинные свободные туники без всяких знаков отличия.

— Пленный, господин, - рапортует заклинателю кто-то из воинов.

Он так бесшумно «вырастает» перед нами, что я чуть не шарахаюсь Кел’иссу за спину.

— Очень хорошо, - мрачно усмехается Заклинатель. - Выставить охрану по периметру, обо всех происшествиях сообщать лично мне.

— Да, господин.

Одежда единственного пленного мне знакома слишком хорошо. Вернее, пленной. Это женщина. Это жрица Скорбных дев – тех самых служительниц Трехлавого бога, которым я была предназначена в жертву. И, кажется, за мной приходила именно она. Как ее зовут?

— Алигара? – усмехается Кел’исс, точно специально помогая мне вспомнить. – Очень неожиданная встреча. Тебе редко удается меня удивить, но сегодня я под впечатлением.

Точно – Алигара! Старшая жрица.

Правда, теперь она выглядит совсем не так гордо и высокомерно, как тогда, в Красном шипе.

Где твой обсидиановый медальон жрица? Где твоя спесь?

— Отдыхаешь здесь после праведных трудов на благо Империи? – не скрывает насмешки заклинатель. – Уютно здесь у тебя. Правда, далековато от храма Трехглавого.

Жрица сплевывает на пол сгусток крови. Ее глаза пылают такой ненавистью, что я даже отступаю в сторону, чтобы ненароком не попасть под ее испепеляющий взгляд.

Неужели третья сторона – это Скорбные девы? Но почему? Или Кел’исс ошибся – и мы по недоразумению атаковали тайный храм Трехглавого? Когда халларны только пришли в наши земли, они всюду их строили, чтобы убить веру в северных богов. А мы их разрушали. А они снова строили.

Но Заклинатель чувствует себя очень уверенно и совсем не похож на человека, который допускает возможность ошибки или очень странного совпадения. Он ненадолго уходит вглубь пещеры, а затем из темноты до нас доносится его голос:

— Тащите сюда эту лысую суку!

Порядком побитую жрицу подхватывают под руки и тащат прочь. Ее ноги под тяжёлым балахоном, в изорванных сапогах, скребут по каменистому полу. И мне приятно видеть ее мучения. Приятно ощущать, что та, кто готова была отправить меня на алтарь, теперь попала в ситуацию, из которой едва ли выберется живой.