– Но никакой магии не существует! – простонал Влад.

– Я и так это знаю! – рявкнула я. – Потому и считаю, что в моих мозгах дефект, ведь я не могу довольствоваться тем, что предлагает мне этот мир. Но, раз уж ты заговорил о чем-то необычном, я бы отдала многое, лишь бы существовало что-то большее, чем просто люди.

Последние слова я выговорила дрожащим голосом – так сильно кипели во мне эмоции. Я ощутила, как резво колотится сердце.

– Тебе нужен психолог, – бесцветным голосом сказал Влад.

Сначала я чуть не взорвалась от злости, но потом заметила выражение лица друга: он был ужасно напуган. Вся моя бравада испарилась.

– Я знаю, Влад… Потому и собираюсь изучать эту науку.

– Ты не понимаешь, – друг покачал головой. – Ты не сможешь помочь сама себе. Тебе нужен специалист, который вытащит тебя из этой тьмы.

– Пока я живу с мамой, ничего не выйдет. Она не поймет.

Друг крепко обнял меня, я почувствовала, что вот-вот расплачусь.

– Как только поступим в университет, найдем деньги и возможность помочь тебе.

Я крепко зажмурилась, чувствуя себя ужасно уязвимой. Влад мягко отстранился и хотел сказать еще что-то, но у него зазвонил телефон. Друг закатил глаза, увидев на экране имя «Дима».

– Это минут на десять, не меньше, – извиняющимся тоном объяснил Влад и немного отошел от меня, чтобы ответить на звонок.

Обдумывая только что разыгравшийся диалог, я вспоминала, с чего все начиналось. Пока два брата препирались по телефону, я погрузилась в давние воспоминания.

16 сентября, 2013 г.

Четыре года назад.

С тех пор, как я сказала маме, что хочу учиться в другой школе, я твердо решила: никто больше не узнает мою тайну. Я должна научиться вести себя как обычная девчонка подросткового возраста. Иначе ситуация повторится.

После предательства одноклассницы по имени Диана, которую я считала своей лучшей подругой, я все же не осталась одна. У меня всегда была Оксана. Маленькая очаровательная Оксана, с которой мы познакомились, когда мне было десять, а ей девять.

Оксане я не рассказывала все свои мысли так, как Диане. Мы были хорошими подругами, но с Дианой я общалась дольше – потому и доверить ей могла больше. Оксана знала, что я другая, но сама она никогда не поднимала эту тему. Особенности моего характера оставляли ее равнодушной: она не считала меня ненормальной. Мнение о моей «дефектности» сложилось у Оксаны только с моих слов. Если бы я не говорила об этом, наверное, она бы вообще никогда не указала мне на мое мировоззрение.

Дело было не в том, что Оксана не замечала моих глубоких переживаний, которых ей было не понять – она деликатно обходила эту тему, никак не расставляя на ней акценты. Она любила меня такой, какая я есть, полностью принимая мои причуды, но не задавая о них вопросов.

После того, как Диана предала меня (о подробностях самого предательства я упорно не хотела думать), я больше не ходила в школу. Оксана поддерживала меня каждый день.

«Это же просто твоя особенность, что в этом такого?!» – сердито рассуждала тринадцатилетняя подруга, возмущенная несправедливостью.

Оксана училась в другой школе – туда я и перевелась. Сердце ныло от предательства Дианы, с которой я была знакома годами, которой я доверяла как себе. И в этот момент больше всего мне хотелось залечить раны поддержкой и теплом.

После того, как за мной гурьбой бежали одноклассники, словно за ведьмой в Средневековье, я больше ни разу не посетила школу. Маме я сказала, что надо мной издеваются, и я хочу пойти в другую школу. Мама никогда особо не вникала в мои школьные проблемы, она не знала о том, как я себя чувствовала внутри – я не хотела ее пугать.

И вот она – новая жизнь.

Я так не привыкла к адекватным одноклассникам, что в первое время думала, будто меня обманывают. Дружелюбные попытки познакомиться вызывали у меня приступы недоверия.

«Будь нормальной», – напоминала я себе и мило отвечала новым одноклассникам на их вопросы.

«Почему ты перевелась?» – этот вопрос часто звучал в мою сторону.

«Мы с мамой переехали, в эту школу ближе добираться», – врала я, надеясь, что никто не замечает, насколько фальшива улыбка на моих губах.

Каждый вопрос о моей прежней школьной жизни вызывал у меня легкий приступ паники. Я все еще не могла поверить, что наконец я в безопасности. Никаких подруг я больше не заводила: хорошо общалась со всеми, но в душу не пускала.

У меня появилась другая проблема: моя неудовлетворенность этим скучным миром все больше росла, не находя выхода. Раньше мне помогали разговоры с Дианой – теперь их не было. Оксане я не хотела рассказывать, что творилось у меня внутри.

Незачем было загружать ее такой информацией.

Все еще не зная, схожу ли я с ума или имею редкий дар видеть мир по-другому, я отчаянно искала, как выплеснуть копившиеся эмоции. На одном из уроков биологии, быстро выполнив контрольную работу, я завороженно смотрела в окно слева от себя: оно выходило на школьный двор. Прямо за ним располагались маленькие пестрые коттеджи, вслед за которыми виднелся оранжево-зеленый лес. Хвойные деревья разбавляли лиственные, и пейзаж был такой красочный, будто я попала внутрь картины, писаной маслом.

Спустя несколько дней, дочитав очередную книгу, гласящую о приключениях, глубокой привязанности между людьми и свободе, я почувствовала такую пустоту внутри, что больше не могла ее сдерживать. Я читала книги совершенно различных жанров, но, доходя до фэнтези, я добровольно позволяла автору надавить на самое больное – на ощущение того, что я не в том мире.

Тоска поглощала меня, одиночество давило. Я так устала все это ощущать. Мне непременно следовало понизить напор негативных эмоций, и я выбежала на улицу, сказав маме, что пошла гулять с Оксаной.

Шумный город действовал на нервы, и я инстинктивно отдалялась от него, направляясь к школе. Достигнув ее, я миновала коттеджи и оказалась перед вожделенным лесом. Дух чащи манил меня, обещая зализать пульсирующие раны.

Я была далеко не бесстрашна, а иногда даже труслива. Но решила довериться внутреннему чувству, ведущему меня к природе, и пообещала себе не заходить глубоко.

Лес принял меня приятным шепотом опадающих листьев. Охровая тропинка, осыпанная хвоей и шишками, ручьем уходила в даль горизонта. Я осторожно двигалась вперед, прислушиваясь к окружающим звукам. Страх заглушил страдания, но я понимала, что они вернутся, как только я покину лес. Но не зря же он так меня манил – стоило зайти поглубже.

Спустя четверть часа я набрела на золотую поляну. Маленькие елочки хаотично усеяли ее вдоль и поперек, между ними росли кусты папоротника, сменившие зеленый цвет на медно-коричневый.

Я ощутила подобие умиротворения внутри израненной души. Вся моя плоть желала единения с природой, и я легла в холодный папоротник, глядя на отчужденное пыльно-серое небо.

Мои мысли сосредоточились на извечной проблеме: что со мной не так?

Рациональность была далеко не моим коньком, но я попыталась с ее помощью хоть немного разобраться в себе.

Что я чувствую?

Одиночество, отчуждение, непонимание, отрешенность, скуку… Возможно, с моей стороны казалось эгоистичным чувствовать себя одиноко, ведь у меня была Оксана. Но я ничего не могла с собой поделать – я так чувствовала. Нет, я ничуть не принижала значимость подруги для меня, я любила и ценила ее, но ощущение «не в своей тарелке» никуда не девалось.

Тогда чего же я хотела? Какую жизнь?

Я хотела чего-то необычного: приключений с самыми близкими людьми, отсутствия ограничений в возможностях, выбрать нестандартный жизненный путь, иметь в своей жизни людей, которые всегда будут рядом.

Меня одолевала смертельная скука при мысли о том, что вся жизнь заключается в окончании школы, университета, устройства на работу, создании семьи и скоропостижной смерти. Все люди казались такими обычными и идентичными: подавляющее большинство устраивала их жизнь. Никому не хотелось раскрывать потенциал мозга и тела, искать новые возможности, изучать жизнь с других ракурсов.