— Что совсем никто? — растерялась Принцесса — А может, хоть адрес драконий кому исзвестен?

— Ага, у довіднику прописаний, — сострил Дед.

— Я был, — сказал чей-то хриплый голос.

— Кто я? — переспросила Принцесса, ища глазами сказавшего.

— Я, — это говорил Кобольд, но голос его стал заунывным и практически не узнаваемым — я его на шахту навёл.

— Ты же говорил, что металлистов навёл? — тихо сказала Принцесса.

— Это практически одно и то же, — Кобольд вытер сажу с лица-только гораздо хуже.

— Что ж! — обрадованно заявила Принцесса — Дело идёт на лад. Мы знаем, где гнездится эта тварюка, осталось его убить и забрать золото.

— Ты не видела дракона, — удручённо покачал головой Кобольд — ты, даже, не представляешь себе, что это такое. Никому его не одолеть. И пытаться бессмысленно.

— Отставить панику! — вскомандовала Закатиглазка — От успеха этой кампании зависит и ваш карьерный рост, так что взбодритесь!

Кобольд поднял на Принцессу свои поросячьи глазки, помолчал секунду и веско промолвил:

— Меньше чем за министерскую должность — не поведу!

От этих слов Заяц аж подскочил:

— Нечестно! — он плевался слюной вперемешку с известковой пылью — Мы так не договаривались! Я требую справедливости! СПРАВЕДЛИВОСТИ!

— Зайчик — Побегайчик, — ласково обратилась к нему Принцесса — когда мы с вами встретились в первый раз, я вам сказала что именно, по-справедливости, с вами нужно сделать. Вы этого хотите?

— Нет, — тихонько ответил Заяц и притих.

— Вот и договорились, — Закатиглазка потрепала Зайца по холке — будете замом, место жирное, доходное, — после этого она обратилась к Кобольду — а вы, как приведёте в логово дракона, станете министром.

— Ха! — Кобольд выпятил грудь — Ну что, косой, съел!? Но ты не расстраивайся, я буду добрым начальником, сработаемся. Будешь мне кофий подавать на совещании и руки целовать. Узнаешь, ещё, как сладка начальственная затрещина!

Бедный Заяц, совсем поник, больше всего он боялся попасть под начало такого руководителя, каким был сам, а вышло, и того лучше.

— Так — с, Зайчатина, — продолжил Гном — запоминай, по утрам будить меня нежным покачиванием, при пожаре выносить первым. А сейчас беги, разыщи руководителей города, нам понадобиться их помощь.

Заяц отдал честь и задал стрекача, весело потрясая хвостиком — пупочкой.

— Надо будет его депримировать, — проворчал, глядя вслед Зайцу, Кобольд.

— Сестрица, а когда ты заберёшь горшочек у дракона, можно мы его папиньке вернём? — с робкой надеждой спросил Младший Брат.

— Конечно, — улыбнулась ему Принцесса — и папиньке, и маминьке, и всем кому пожелаешь, мешки шейте поглубже.

— Ура! — радостно запищали братья.

— Ждите тут и никуда не уходите, — добавила Принцесса — я скоро.

— Ура! Ура! Ура! — троекратно прокричали братья.

И, только, Дед, не разделявщий общего подъёма, хмуро поглядел в небо, сплюнул, и поковылял по своим стариковским делам.

Солнце зависло в зените и казалось вдвое больше обычного, от жары над землёй стояла испарина, а на фоне побелевшего неба, двигались две фигурки, одна — человеческая, а другая, была непонятного происхождения, и едва достигала первой до пояса.

Первая фигура была Закатиглазка, вторая — Заяц и Кобольд, состовлявщие единый силуэт. Как им это удавалось? А очень просто, Заяц шёл на четвереньках, а у него на спине, гордо восседал Кобольд, а, ещё, в руках у Гнома, был мешок с провиантом, коий был им выдан мэром города Великие Руины, Закатиглазка, тоже, получила такой же набор, но употребила его сразу же и, теперь, шла налегке. Зная об отменном аппетите Принцессы, Кобольд привязал свой мешок верёвкой за запястье, да и слишком близко к Заатиглазке не подъезжал.

Второй день, как они вошли во владения дракона, мёртвые земли, ни деревца, ни кустика, ни, даже, травинки. За всё время пути им не попалась ни одной птицы, о животных, уж, и говорить нечего, если не считать встреченный этим утром скелет какого-то парнокопытного.

Местность была, более чем пересечённая, словно сама земля, страдая и мучаясь, вертелась, пытаясь стряхнуть с себя впившегося пресмыкающегося гада. Невозможно было сделать и трёх шагов, не попав в трещину или ямку, кои имелись в огромнейшем множестве, от совсем маленьких, до гигантских оврагов и расселин. Всю картину дополнял вездесущий запах серы.

— Ой тяжко мне, — пожаловался Кобольд и намочил водой из фляги носовой платок, которым покрывал голову — Что же ты тощий такой? — обратился он к Зайцу — Ты ж меня, эдак, пополам перережешь. Как я буду на тебе в министерство ездить?

— А вы бы меня подкормили, — вывалив язык прохрипел Заяц — я бы поправился, и вам бы легче было.

— Каков хитрец! — Кобольд похлопал Зайца по крупу — Знает мою доброту, знает что не откажу, — он порылся в мешке, выташил краснобокое пахучее яблоко, обтёр о жилет — Вот тебе лакомство, — Гном быстро обгрыз яблоко и сунул огрызок Зайцу в рот, а тот проглотил угощение не жуя.

— Что нужно сказать? — спросил Кобольд.

— Спасибо, начальнику, за счастливую старость! — пропыхтел Заяц.

— Эх, Косой, — вздохнул Гном — злоупотребляешь ты моей добротой.

— Это ж Зайчик получается, сейчас, у вас, верблюд — корабль пустыни, — подметила Принцесса — а верблюды могут и колючками питаться.

— И то верно! — хлопнол себя по лбу гном — Чего же это я на тебя провиант трачу, когда вокруг колючек вволю.

Действительно, иссохщиеся, покрытые длинными колючками, кустарники, то и дело встречались путникам, особо густо разростаясь среди руин зданий. К одному, такому кусту Кобольд и направил Зайца и, когда, тот уткнулся в куст самой мордой, приказал:

— Жри колючки!

— Не извольте беспокоиться, — поморщился Заяц, осматривая предлагаемое угощение — я, пока, от вашего огрызка сыт.

— Не перечь! — прикрикнул Кобольд — Я тебе больше человеческую еду вскармливать не намерен, но не хочу, что бы ты у меня пал посреди путыни, на чём же я тогда ехать буду? Так что, давай, жри — насыщайся.

Заяц попытался укусить стебель, но больно уколов губы, фыркнул и одёрнул морду.

— Я — крепкий, — начал уверять он — я пустыню и натощак перейду.

— Ты что, супротив линии начальственной переть вздумал? — выразил предположение Кобольд.

— Никогда! — отверг порочное предположение Заяц и, распахнув пасть, впился в сухой стебель.

Длинные, острые шипы растения больно кололи слюнявые губы Зайца, вонзались в ему щёки, слёзы выступили на глазах у Зайца, но он продолжал есть колючку, раздиравшую до крови язык и нёбо. Жевать было невозможно, и Заяц, судорожным движением горла проглотил стебель целиком.

— Надеюсь переварится, — подумал он — а то, ведь, на выходе проблемно будет.

— Хватит! Фу! — одёрнул Заца гном — Ишь пристрастился как! А по-началу не хотел, глупый. Но переедать не стоит, ты и так еле тащишься, а с полным брюхом, вообще, до черепашьего ходу замедлишься. Но ты не печалься. Я, когда стану министром, каждый день тебя колючками кормить буду.

Заяц поблагодарил гнома за заботу, поцеловал милостиво подставленную руку начальника и они поехали дальше.

Перед путниками, как из раззвёрзнутой пасти, из земли торчал фундамент — остов некогда величественного строянеия, уничтоженого драконом.

Обходить фундамент заняло бы больше часа, и Принцесса решила его перелазить, она ухватившись руками за край, легко перескочила преграду.

— Э не, — сказал Кобольд — я так сигать не буду, иначе на что у меня подчинённый в наличии? Ну — ка, косой, давай с разбегу!

Гном вцепился Зайцу в уши, и пришпорил его пятками под худые бока. Заяц вздыбился, рванул, сделал три больших прыжка, и возле самого фундамета, рухнул на бок и захрипел.

— Эдак мы через преграду не переберёмся! — надул щёки Кобольд, продолжая сидеть на Зайце — Поднимайся, скотина, сколько можно прохлаждаться.

— Не, не. могу, — прошептал Заяц — мне нужно чуть — чуть отдохнуть.